«Надо бы позвонить ей, – подумала Лена, вспомнив подругу. – Она собиралась приехать, может, скажет конкретную дату. Я соскучилась».
Припарковав машину возле супермаркета, Крошина еще пару минут посидела внутри, прикидывая в мыслях список покупок – она всегда так поступала, и это помогало избежать ненужных трат и захламления квартиры вещами, без которых можно обойтись. Начался дождь, зонта, разумеется, не было, и Лене пришлось преодолеть расстояние от парковки до крыльца магазина бегом. Двигаясь между полок с корзинкой, она предвкушала тихий домашний вечер со вкусным ужином, горячим чаем, огромным вязаным пледом, купленным совсем недавно, и просмотром очередной серии Юлькиного сериала. Зайдя в отдел спиртного за соком, Лена вдруг отчаянно захотела глинтвейна – горячего, с корицей, гвоздикой, яблочной кожурой и клубникой. Поставив в корзину красное вино, она вернулась в овощной отдел за клубникой, попутно прихватив с полки пакетик с палочками корицы.
До машины снова пришлось совершить пробежку, но теперь уже с утяжелителями в виде полных пакетов.
«Вот и спортзал не нужен, две-три такие пробежки в неделю, и форма моя будет близка к идеальной», – убирая пакеты в багажник, подумала Лена и тут же фыркнула, вспомнив, что в пакетах у нее конфеты, красное вино, булочки, багет, джем и прочие калорийные вкусности.
От парковки во дворе до дома снова пришлось бежать – дождь усилился. В квартире было промозгло и прохладно – утром, уходя, Лена забыла закрыть окно в кухне, и за день даже в комнате стало неприятно и сыро.
– Прощай, прекрасный уютный вечер, – закрывая окно, пробормотала Лена.
Пришлось включить плиту, выкатить из-за шкафа небольшой обогреватель и достать толстые гольфы и теплый домашний комбинезон.
– Отличное лето, замечательное! – бурчала Крошина, разбирая пакеты. – Если так пойдет, придется снова осенние вещи доставать.
Квартира постепенно нагревалась, Лена поставила вариться глинтвейн, достала из морозилки заготовки для сырников, о которых мечтала, бегая туда-сюда под дождем, и, пока они оттаивали, приготовила салат. Ужинать она собиралась у телевизора, совмещая еду и просмотр сериала. Но ровно в тот момент, когда Лена уютно устроилась с глинтвейном, салатом и тарелкой дымящихся сырников на диване, в дверь позвонили.
– Странно… для Паровозникова еще рано, – пробормотала она, выбираясь из-под пледа. – Может, хозяйка?
Но на пороге стоял совершенно промокший Голицын с букетом альстромерий.
– Паша? – удивленно моргала Лена, впуская его в квартиру. – Мы что, договаривались встретиться? Прости, я замоталась…
– Нет, не договаривались, – протягивая ей букет, сказал Павел. – Решил просто так к тебе зайти, но попал под дождь без зонта.
– Я тебя сейчас глинтвейном напою, как раз сварила. Тоже промокла, пока по магазинам бегала. Проходи, сейчас придумаем, во что тебя переодеть.
– Достаточно банного полотенца, а джинсы на обогреватель положим, он у тебя, судя по запаху, работает, – потянув носом, произнес Павел. – С масляным аккуратнее надо, он воздух в помещении сжирает.
– Я окно утром не закрыла, бежала домой, думала – сейчас в тепле посижу, сериал посмотрю, а тут – влажность и холодина, – пожаловалась Лена, вынимая из шкафа большое банное полотенце. – Пришлось включать, чтобы подсушить и прогреть. Ну, теперь вот для твоих джинсов пригодится.
Пока Павел в ванной снимал мокрые вещи, Лена принесла вторую тарелку, стакан для глинтвейна и снова забралась на диван, не забыв достать плед и для Голицына.
– Ого, – оценил он, выйдя из ванной в полотенце. – Подготовилась. Как чувствовала, что я приду.
– Присаживайся. Если честно, я жду Андрея – помнишь капитана Паровозникова? Он должен зайти, я его по одному делу консультирую.
Лене вдруг показалось, что Голицын напрягся и лицо его чуть помрачнело, но тут начался сериал, и Крошина переключила свое внимание на экран, где безраздельно царила Юлька. Павел удивленно посмотрел на Лену:
– Вот уж не думал, что ты смотришь подобную чушь, да еще с таким интересом.
– В одной из главных ролей моя подруга, – чуть обиделась Лена. – И потом – ты кто? Мерило вкуса? Эталон безупречности? Я же не берусь обсуждать качество твоих детективов.
– А почему, кстати? Возьмись, я буду не против. У тебя явно есть свое мнение по этому вопросу. И ты однажды даже сказала, что тебе было интересно их читать.
– Если ты хочешь поссориться, то зря пришел. У меня был неудачный день.
– Ссориться начала ты.
Оба умолкли. Лена смотрела серию, совершенно не обращая внимания на корчащего гримасы Павла. Наконец он не выдержал игнора:
– И кто из них твоя подруга? Хотя постой – угадаю. Брюнетка?
– Да.
– Не спросишь, почему я так решил?
– Наверняка ты сейчас это и без моего вопроса расскажешь.
– Лена, ну, извини меня, я не хотел обидеть. Просто удивился, что ты сериалы смотришь, при твоем складе ума это как-то…
Лена изумленно посмотрела на него:
– Слушай, а как ты вообще представляешь своих читателей?
– О, вот только не начинай! Я же сказал – ругаться не хочу, извини, сболтнул глупость, о чем сожалею, – Павел перебрался на диван, обнял Лену и положил голову ей на плечо: – Честное слово, я не хотел тебя обидеть.
– Тогда дай мне спокойно досмотреть мое неинтеллектуальное зрелище.
– Так и будешь обижаться?
– Пока ты не научишься думать прежде, чем выдавать оценочное суждение, да, буду обижаться, – кивнула она, и Голицын рассмеялся:
– Все-все, я умолкаю до конца серии.
Он так и не вернулся в кресло, остался сидеть рядом с Леной, держа ее в объятиях, и Крошина с удивлением поняла, что это ее совершенно не раздражает и не отталкивает, наоборот, хочется, чтобы Павел не размыкал рук и не отпускал ее. Между ними еще ничего не было, кроме пары поцелуев, и сейчас такая близость Голицына взволновала ее.
«Надо же, я совершенно не знаю, как вести себя в таких ситуациях, – думала она, прильнув щекой к руке Павла. – Мне очень хочется, чтобы он остался, но я не знаю, как дать ему это понять. Боюсь выглядеть глупо».
Идиллию прервал звонок в дверь, и Лена вскочила:
– Ох ты ж… про Паровозникова-то я забыла!
Она открыла дверь, и Андрей ввалился в прихожую, с порога сунув ей в руки пакет с выпечкой:
– Держи, начальница, чтобы я нахлебником не был. А что это у тебя так винищем пахнет?
– Глинтвейн варила. Ты проходи, только… – Она запнулась. – Я, в общем, не одна…
– Ого! – понимающе протянул Андрей. – Подвижки в личной жизни?
– Да ну тебя. Голицын в гости зашел.
И тут на пороге комнаты возник Павел в полотенце, обмотанном вокруг бедер. За этим последовала немая сцена, а потом обстановку слегка разрядил оглушительный хохот Паровозникова:
