– Когда у тебя закончатся занятия в музыкальной школе.
– Еще две недели, – расстроенно протянул он. – Долго.
– Зато впереди у тебя два месяца отдыха.
– Это здорово. А мы корриду посмотрим?
– Вряд ли.
– Почему?
– Потому что это зрелище не для детей и не для слабонервных женщин.
«В Испанию собираются, – поняла Лена. – Интересно… Сорок дней после смерти супруга пройдут на испанском побережье».
– А ты к врачу пойдешь сегодня? – спросил тем временем мальчик.
– Нет, родной, сегодня не пойду. Завтра. А сегодня мы навестим бабушку, хочешь?
– Не очень. Она опять начнет называть меня сироткой.
– Гарик, в этом слове нет ничего обидного.
– Все равно противно. Папа умер – но он же в этом не виноват, он же не хотел, правда?
– Правда.
Ответ Арины прозвучал вроде бы ровно, но Лена услышала тщательно скрываемую от ребенка боль. Это было ей понятно – мать не хочет, чтобы сын страдал, но сама при этом тоскует. Лена снова мысленно вернулась к рассказу Андрея о произошедшем в ресторане и поняла, что Паровозников прав – в деле явно что-то нечисто. Жена всегда попадает под подозрение, а в свете того, что муж Арины подавал иск на установление отцовства, у нее были основания отправить супруга головой на камни. Отцовство Долженкова оказалось неоспоримым, но осадок-то у женщины остался наверняка. За это, конечно, не убивают, но поди разбери…
«Надо, чтобы Андрей поговорил с моей матерью и запросил материалы по процессу. Мне-то она ничего не скажет, а ему при наличии ордера отказать не сможет. Да и вообще – неплохо бы, чтобы Петр ее вызвал в качестве свидетеля, она ведь защищала Арину, должна знать какие-то подробности».
Лена вынула из сумки ежедневник и быстро набросала несколько вопросов, которые, по ее мнению, должен задать Петр ее матери и самой Арине. И сделать это нужно было быстрее – Лену интересовал еще и вопрос о том, как Арина собирается выехать из страны во время следствия.
«Неужели Петька с нее подписку о невыезде не взял?» – промелькнула у нее мысль. Схватив телефон, она быстро набрала смс Паровозникову: «Проверь, пожалуйста, давала ли Арина Долженкова подписку о невыезде». Ответ пришел почти мгновенно: «Ты чего, мать? Неужели думаешь, что Петька не додумался? Но я спрошу». Это насторожило Лену еще сильнее, и она написала: «Тогда не проморгайте, похоже, она собирается с сыном в Испанию». Андрей долго не отвечал, потом вдруг позвонил, но Лена понимала, что не может ни ответить здесь, ни встать и выйти, потому что тогда Арина неизбежно ее увидит и узнает. И не напугает ли ее эта встреча? Ведь то, что Крошина после университета много лет работала в прокуратуре, секретом ни для кого не являлось. Она сбросила звонок и написала: «Не звони, я не могу разговаривать. Просто доведи до сведения Крашенинникова, что Долженкова собирается уехать».
– Вам все понравилось? – поинтересовалась официантка, убирая на поднос пустую тарелку и стакан из-под морса.
– Да, спасибо. Повторите кофе, пожалуйста, – стараясь не говорить в полный голос, попросила Лена.
– Да, с удовольствием, – девушка удалилась, неся на чуть отставленной в сторону руке поднос, а Крошина на секунду закрыла глаза и подумала о том, что не может даже пообедать, чтобы не влипнуть в уголовное дело.
Телефон снова звякнул, предупреждая о пришедшем смс-сообщении.
«Ты где?» – спрашивал Паровозников. Лена написала название кафе, но передумала и стерла ответ. Ей не хотелось, чтобы Андрей прилетел сюда сейчас и застал Арину с сыном. Получилось бы, что это она, Лена, устроила эту встречу, которой одноклассница, понятное дело, обрадуется вряд ли. Но Арина, судя по всему, уже оплачивала счет, потому что мальчик встал и пошел к выходу. Крошина быстро отвернулась к окну и сделала вид, что роется в сумке, и в такой позе дождалась, пока кафе покинет и Арина. Они с сыном сели в припаркованную у музыкальной школы довольно старую «Мазду» и двинулись в сторону центра. Теперь можно было спокойно звонить Паровозникову, допивать кофе и настраиваться на звонок матери.
Андрей взял трубку почти сразу:
– Тебе что, так тяжело написать два слова?
– Ты не кричи на меня, я тут твою работу, между прочим, делаю, – обиделась Лена. – А не написала, чтобы ты сюда не рванул.
– Сюда – это куда же?
– Я в «Жареном солнышке» сижу, после суда заехала.
– А голос чего такой кислый? Проиграла, что ли? – Паровозников знал ее довольно неплохо, чтобы по каким-то мелким признакам вычислить, в каком Лена настроении.
– Можно и так сказать, – неохотно признала она. – Клиентка моя хотела больше, чем удалось отсудить. Ну, понятное дело, в этом я осталась виновата. Сижу вот теперь, выдумываю повод в бюро не возвращаться, а то мать размажет мою и так невысокую профессиональную самооценку по полу.
– Сочувствую. Хочешь, я ей позвоню и скажу, что вызвал тебя для какой-нибудь консультации? – предложил он.
– Даже не пробуй. Любое упоминание о моей прежней деятельности вызывает у мамы только раздражение, ты ведь понимаешь. Мне кажется, она обрадовалась, когда я к ней в адвокатуру пришла, она всегда этого хотела.
– Но ты мне реально нужна, я затем и спрашивал, где ты. Долго еще будешь сидеть? Я на машине, подскочу минут за пятнадцать.
– Хорошо, давай.
Паровозников влетел в кафе ровно через пятнадцать минут, непонятно, как ему удалось объехать пробки, связанные с начавшимися повсеместно дорожными работами. Плюхнувшись за стол, он быстро огляделся по сторонам, увидел официантку и помахал ей рукой:
– Девушка! Кофе принесите, пожалуйста. Двойной, – уточнил он, едва официантка открыла рот для вопросов. – Без молока и без сахара.
– Минутку, – пропела она.
– Замерз, – пояснил Андрей Лене. – Выскочил из дома в футболке, как идиот, а на дворе не лето.
– На дворе лето, просто холодное. Опять с Надеждой ругались?
Паровозников только рукой махнул:
– Даже рассказывать не буду. Ты мне вот что лучше скажи – ты откуда про Долженкову узнала?
– А сидела она за соседним столиком. У нее сын, оказывается, в музыкальной школе учится, вон, видишь старое здание с большими окнами? – Лена кивком показала направление. – Ну, вот она мальчика встретила, сюда с ним зашла, и за блинами они обсуждали предстоящую поездку в Испанию.
– Какая ей, на фиг, Испания, когда следствие идет?!
– Ну, это ты у нее спроси.
– И спрошу, – кивнул Андрей. – Когда ее на границе завернут – вот тогда и спрошу.
– Погоди… то есть подписку Петр не взял?
– Ну формально она не обвиняемая же. Но надо бы ему подсказать, пусть оформит.
– Я бы на вашем месте не рисковала. Вот список вопросов, я накидала, пока время было, – Лена вырвала лист из ежедневника и протянула Андрею. – Неплохо бы маму мою опросить по делу об установлении отцовства, она представляла Арину в суде.
