Сокол тревожно защелкал клювом, и король Витторио отдернул руку.
— О, хищник, ты рвешься в полет, хочешь как можно скорее начать охоту!
Король посмотрел в сторону, где возле небольшого шатра охотники держали поводки, а охотничьи псы,
Чувствуя, что скоро начнется забава, радостно тявкали, скулили, копали землю лапами и жадно рычали друг на друга.
— Псы волнуются, чувствуют, охота будет прекрасной, — обратился король к своему сокольничему. Тот согласно закивал:
— Да, ваше величество, охота, наверное, удастся.
— Как всегда, — сказал король Витторио и щелкнул пальцами.
Сокольничий вновь закивал и стал стаскивать кожаный колпачок с пернатого хищника.
— Выпускай, — крикнул король, обращаясь к своему слуге, который держал в руках белую голубку, — выпускай, я тебе говорю!
Охотник подбросил вверх птицу, и голубка, затрепетав крыльями, несколько мгновений висела в воздухе над головами придворных. Все с восхищением смотрели на грациозную белоснежную птицу, которая, сделав большой круг, вновь застыла над людьми.
— Прогони ее! — отдал приказ король, и один из охотников громко и пронзительно засвистел.
Белоснежная голубка встрепенулась и быстро начала набирать высоту, понемногу удаляясь в сторону.
— Выпускай! — закричал король.
Сокольничий освободил когтистые лапы своего подопечного и приподнял руку, отягощенную соколом, над собой. Тот как бы почувствовал, что ему дарована свобода, несколько раз дернул головой, в его круглых глазах сверкнуло солнце, и серый хищник, тяжело взмахнув огромными крыльями, сорвался с кожаной перчаткисокольничего.
— Пошел! Пошел! — закричал охотник и принялся хлопать в ладоши. — Быстрее! Вон она!
Но соколу не надо было указывать, где его добыча. Пролетев немного над толпой придворных, он тут же заметил белоснежную голубку и медленно взмыл в небо, сразу же разворачиваясь в сторону удаляющейся белоснежной птицы.
— Быстрее! Быстрее! — выкрикивал король Витторио.
Граф Арман де Бодуэн и его молодая жена Констанция стояли в толпе придворных в первом ряду.
— Как она прекрасна! — прошептала Констанция указывая мужу на белоснежную голубку.
— Да и сокол хорош, — глядя в другую сторону, сказал Арман, — он такой сильный и мощный, такой стремительный и быстрый…
— Нет, нет, Арман, мне жаль эту белоснежную птицу.
— Да чего ее жалеть, — криво улыбнулся граф де Бодуэн, — ведь это охота — и здесь должен победить более сильный, более проворный.
— Я понимаю, Арман, о чем ты говоришь, но все равно мне ее жаль, ведь она беспомощна против такого страшного жищника.
А в это время король Витторио, приложив ладонь козырьком к глазам, смотрел в безоблачное небо, где широко расставив крылья, мчался, как темный крест, сокол, настигая белоснежную голубку. А та, почувствовав, что ей угрожает опасность, полетела не к лесу, а развернувшись, направилась к толпе людей, как бы ища защиту у них.
Сердце Констанции сжалось.
«Вот сейчас, сейчас этот кровожадный сокол настигнет голубку и убьет!»
Но голубка вновь легко развернулась и, пролетев над толпой придворных, почти касаясь их голов, снова взмыла вверх.
А серый хищник не смог сделать такой же быстрый и резкий поворот и пролетел намного вперед. Затем он снова начал разворачиваться.
— Уходи! Уходи! Лети к лесу! — забыв обо всем вдруг вскрикнула Констанция и принялась хлопать в ладоши, как бы аплодируя ловкой белоснежной голубке. — Скорее к лесу, там он тебя не догонит, там спасешься!
Но ручной голубь был уверен, что спастись он может только в руках людей, что только с человеком он будет в полной безопасности. Поэтому голубка, сделав еще один круг, вновь направилась к толпе.
А король Витторио в это время ликовал. Он постукивал каблуком, сжимал и разжимал кулаки. Услышав же восклицания Констанции, он хищно взглянул на молодую женщину, и на его губах появилась странная, многообещающая улыбка. Правда, этой улыбки никто, кроме сокольничего, не заметил.
— Граф де Бодуэн, — крикнул король, — ко мне!
— Не уходи, Арман, не уходи, не оставляй меня одну! — зашептала Констанция на ухо своему мужу.
— Граф де Бодуэн, я жду! — вновь повторил свою просьбу-приказ король.
Граф де Бодуэн, понимая, что не может остаться с женой, с каким-то смятением поклонился Констанции. Та схватила его за руку.
— Арман! Арман! Будь со мной, не оставляй, не оставляй меня здесь!
Многие из придворных, услышав этот страстный шепот женщины, переглянулись.
— И вы, графиня, подойдите ко мне, — бросил король Пьемонта Витторио. — Скорее, а то вы пропустите самый интересный момент.
Король указал охотнику, который выпустил голубку, место — и охотник послушно побежал по высокой траве, время от времени останавливаясь и издавая пронзительный свист. Белоснежная птица, услышав свист своего хозяина, вновь развернулась и направилась к нему.
А серый пернатый хищник уже летел прямо за ней.
Граф де Бодуэн со своей молодой женой приблизились к королю и стали возле него.
— Смотрите, что сейчас будет! — сказал король Витторио, поднимая правую руку. — Смотрите, Констанция, смотрите. И как раз в этот момент сокол настиг свою жертву. Он ударил ее в грудь, вонзил в нее свои острые когти и, судорожно забившись в воздухе, две птицы стали медленно планировать в высокую траву.
— Это незабываемое зрелище, — сказал Витторио, — смотрите, он бьет ее мягко и сильно.
— Нет, нет, — прошептала Констанция, все еще надеясь, что голубка сможет вырваться и скрыться, и удар острых когтей не смертелен.
Но женщина, не очень искушенная в охоте, ошибалась: голубка была уже мертва.
— Он бьет ее мягко, прямо в сердце. Он разрывает острыми когтями ее грудь и вонзает свои когти в сердце, — злорадно усмехаясь, проговорил король Витторио.
— Да-да, — ваше величество, именно так оно и происходит, — переминаясь с ноги на ногу, произнес граф де Бодуэн.
Констанция стояла, опустив голову. А большой серый сокол уже сидел на изуродованной, обагреннойкровью белоснежной голубке. Та еще трепыхалась в траве, ее крылья вздрагивали. А сокол, вскинув голову и вращая своими круглыми глазами, радостно заклекотал.
— Он издал победный крик, — произнес король Витторио, — он настоящий охотник, ничего не боится и ни перед чем не останавливается. Самое главное для него — это увидеть жертву.
— Да-да, ваше величество, — ответил граф де Бодуэн.
— А мне, если признаться, все это очень не нравится.
