Гарриет фон Ратлеф-Кальман, автор работы, в которой были впервые обобщены и опубликованы доказательства по делу Неизвестной, настаивала, что «за правым ухом пациентки был шрам, который, как заявляли доктора, был образован касательным пулевым ранением» {25}. Этот шрам, утверждала она, был настолько глубоким, что «при ощупывании его пальцем» в него можно было вложить весь палец {26}. Кроме того, еще был профессор Сергей Руднев, последний заявил, что рентгеновское обследование показало наличие «зарубцевавшейся кости» в правой фронтальной доле черепа Неизвестной и в правой части затылочной, или задней кости ее черепа, и эти травмы, по его мнению, были получены в результате сильных ударов по голове, и они вызвали кровоизлияние {27}.
Фактически все вышеизложенное правдой не было, но эту ложь повторяли без конца, пока она не стала считаться признанным фактом. Ни один другой врач никогда не отмечал наличия в черепе углублений, которые упоминались Кнаппом, выступившим с этим заявлением спустя четыре года и сделавшим его лишь на основании того, что сохранила его память. Ни один медицинский отчет или рентгеновское обследование не показали наличия черепных травм, о которых говорил Руднев, и ни один доктор не поддержал предположение Ратлеф-Кальман о том, что касательное пулевое ранение оставило глубокий след за ухом пациентки {28}. Те повреждения, которые были получены Неизвестной, относились к вполне реальным, но они вовсе не были такими серьезными, как те, в которые заставили поверить общественность.
В целом разного рода письменные отчеты или описания телесных повреждений, полученных Неизвестной, были составлены десятью врачами, которые наблюдали ее в течение первого десятилетия со дня попытки само-убийства, сделанной ею. В их число входят пять немецких врачей-терапевтов: доктор Винике из больницы Елизаветы, доктор Фридрих Рейхе из психиатрической клиники Дальдорф в Берлине, доктор Карл Зонненшейн из больницы Св. Марии, доктор Йозеф Кнапп, который занимался частной практикой, а также доктор Грэфе, имевший опыт лечения туберкулеза, и русский эмигрант профессор-фтизиатр Сергей Руднев. Сюда же нужно отнести двух докторов медицины, Лотара Нобеля и Карла Бонхеффера, из клиники Моммсена в Берлине, доктора Эйтеля, специалиста по внутренним болезням в санатории Stillachhaus Sanatorium в Баварии и доктора Ганса Виллиге из психиатрической клиники Ильтен, близ Ганновера. Бонхеффер был единственным, кто имел доступ ко всем первым медицинским отчетам, которые позже были утеряны {29}. Собранные документы дают возможность окончательно определить характер и размеры травм, полученных Неизвестной до попытки самоубийства.
Вопреки утверждениям Кнаппа, Ратлеф-Кальман и Руднева травмы черепа, которые получила Неизвестная, оказались незначительными. Фридрих Рейхе сообщил, что он не нашел травматических повреждений на теменных и затылочных костях ее черепа; рентгенографическое обследование и последовавшее за ним обследование по традиционной методике также не подтвердило наличия «ни деформации, ни каких-либо следов серьезных травм и повреждений». Бонхеффер не смог найти «серьезных внешних повреждений черепа» и указал, что в ходе обследования головы Неизвестной он не обнаружил ни повреждений, ни каких-либо признаков шрамов, идущих вдоль верхней части ее черепа. Единственным признаком сохранившегося на черепе ранения, который был замечен Рейхе и подтвержден Бонхеффером, был узкий шрам за ее правым ухом длиной 2–3 сантиметра, который оставил «поверхностную борозду». В противовес тому, что утверждали Кнапп, Ратлеф-Кальман и Руднев, он был настолько неглубоким, что его не могло заметить никакое рентгенографическое обследование {30}. Наличие этого небольшого повреждения было подтверждено врачами Лотаром Нобелем, Теодором Эйтелем и Гансом Виллиге. «Верхняя часть черепа не выглядит имеющей заметные вдавленные участки», – сообщал Нобель {31}. Эйтель отметил наличие неглубокого шрама за правым ухом, однако это была единственная рана, найденная им на ее черепе {32}. И Виллиге сообщил, что он видел шрам «длиной около трех сантиметров» над и слегка позади правого уха, и под этим шрамом, он, как он полагал, смог «выявить на кости наличие неглубокого вдавленного участка» {33}.
Но если не было обнаружено значительных повреждений черепа – ни пулевых каналов, ни глубоких деформаций, ни кровоизлияний вследствие черепно-мозговых травм, – это не значило, что Неизвестная не могла получить тяжелый удар или удары по лицу. Сломанными были решетчатая кость, отделяющая носовые пазухи от головного мозга, а также верхняя и нижняя челюсти девушки {34}. Если сломать решетчатую кость достаточно легко, то потребуется удар значительной силы, для того чтобы получить перелом верхней и нижней челюстей. Можно предполагать с большой степенью вероятности, что такая травма, нанесенная с применением большой физической силы, нанесла серьезный ущерб зубам Неизвестной. Когда ее вытащили из канала Ландвер, у нее не хватало восьми зубов, а именно: пяти зубов в верхней и трех зубов в нижней челюсти, и как минимум еще семь зубов качались {35}.
Были также и другие шрамы, некоторые из них настолько мелкие, что немногие из врачей, проводивших обследование, утруждали себя их описанием. Очевидно, к ним нужно отнести малозаметный шрам на лбу Неизвестной, а также «небольшой белый шрам» на ее правой лопатке и шрам длиной около двух сантиметров на среднем пальце левой руки, из-за которого этот палец плохо сгибался {36}. На верхней части грудной клетки, примерно в середине грудины, был еще один небольшой шрам; Руднев считал, что причиной этого шрама могла быть колотая рана, но это его мнение было оспорено докторами Рейхе, Грэфе, Бонхеффером и Эйтелем, каждый из которых считал, что «возможной причиной этого шрама является туберкулезный костный свищ» {37}. И чуть ниже этого шрама, над верхней частью желудка Неизвестной, кожа имела несвойственную ей пигментацию – «округлые пятна сине-коричневого цвета» {38}. Руднев высказал предположение, что, возможно, это были следы от сгорания пороха в случае стреляной раны; однако Рейхе и Бонхеффер полагали, что это «компрессионная травма, следствием которой стал отек», как если бы пациентка получила большой силы удар по торсу, сопровождавшийся кровоизлиянием {39}.
Ну и наконец, Неизвестная имела две характерные физические особенности. На ее правой ноге был шрам диаметром чуть более 12,7 мм, видимый как со стороны подошвы, так и сверху {40}. Это был след, оставленный сквозной раной, ясное свидетельство того, что с помощью какого-то объекта стопа была проколота насквозь. Позднее появились утверждения, что этот объект оставил либо треугольный, либо звездообразный шрам. Фактически же создается впечатление, что ни один из отчетов по медицинскому обследованию не зарегистрировал факт его наличия и его форму {41}. И, подобно Анастасии, Неизвестная страдала недугом hallus valgus . Доктора описывали это явление как «выраженное отклонение в направлении оси большого пальца стопы» на ее правой ноге; такая же картина, хотя и в меньшей степени, наблюдалась и на ее левой ступне {42}. Только Руднев, который не имел опыта в лечении болезней стопы, высказал предположение, что недуг этот настолько тяжел, что он, должно быть, сопровождал пациентку с детства {43}.
Шрамы, полученные Неизвестной, во всяком случае, ее поврежденные челюсти, стали свидетельством насилия, перенесенного ею в прошлом. Однако никому не удалось убедить ее рассказать о пережитых испытаниях, и никто в больнице Св. Елизаветы не знал, что делать с нею. В поведении пациентки не было ничего особенно странного и необычного, если не принимать во внимание ее настойчивое желание сохранить свое инкогнито. Но проведенное обследование позволило предположить, что, возможно, пациентка страдает одной из форм душевной болезни. Она проводила все время, сидя в постели или бесцельно глядя в окно; когда к ней подходил кто-нибудь из сотрудников больницы, она демонстративно отворачивалась к стене или пыталась укрыться одеялом с головой. Она хотела, чтобы ее просто оставили одну {44}. Все, что о ней знали в больнице, это то, что Неизвестная появилась здесь в силу каких-то непонятных обстоятельств, и, являлась еще одной из множества бездомных, потерянных в хаосе города, большая часть обитателей которого запуталась в паутине проблем повседневной жизни.
