– Поразительная идея, и как она другим в голову не приходила!
Вот и попробуйте не давать такому человеку много думать…
* * *
Во второй половине сентября 1940 года зарядили дожди. И Кошкину стало хуже: его лихорадило, он кашлял, на теле и на лбу выступал липкий пот. А лежать он не хотел, не мог, его угнетали плохие новости, о которых проговорился Вирозуб. Металлургический завод прислал несколько вагонов броневых листов недостаточно хорошего качества. Проблема заключалась в том, что отказаться от них было нельзя – сорвётся программа… Ведь когда ещё прокатают и привезут новые листы…
Михаил Ильич хотел на автомобиле Вирозуба немедленно ехать на завод, но машина застряла в нескольких километрах от санатория, и Вирозуб пришёл пешком.
* * *
26 сентября 1940 года в санатории «Занки» под Харьковом Михаил Ильич Кошкин умер. Это произошло за девять месяцев до начала войны. В это время генеральный штаб Вермахта еще только начал разрабатывать варианты плана «Барбаросса», и ещё много времени оставалось до нападения фашистов на СССР, а Михаил Ильич Кошкин уже пал в борьбе за свободу своей страны, за её победу – пал первым солдатом Великой Отечественной войны.
В газете «Правда» от 28 сентября 1940 года был опубликован некролог. В нём говорилось:
26 сентября 1940 года умер талантливый конструктор товарищ Кошкин Михаил Ильич, член ВКП(б) с 1919 года. Тов. Кошкин с 1918 года по 1921 год служил в Красной Армии. В 1921 году поступил на учебу в комвуз им. Свердлова, который и окончил в 1924 году. В 1929 году в счёт партийной тысячи направляется на учёбу в Ленинградский машиностроительный институт. По окончании института тов. Кошкин целиком отдаётся делу конструирования.
Тов. Кошкин в 1936 году за отличную работу в области конструирования награждён правительством СССР орденом Красной Звезды.
В лице тов. Кошкина советская общественность потеряла отзывчивого и чуткого товарища, стойкого большевика и талантливого конструктора.
Память о Михаиле Ильиче навсегда сохранится в сердцах работников советского машиностроения.
Некролог был подписан скромно – «группа товарищей».
Кошкину не исполнилось и 42 лет. В последний путь его провожал весь завод № 183. За четыре года его успели полюбить все: и непосредственные подчинённые, и мастера, и простые рабочие. По воспоминаниям главного инженера завода Алексея Васильевича Забайкина, «коллектив его любил», потому что «Михаил Ильич был простым, немногословным и деловитым, каким и должен быть хороший руководитель». И никто в тот день и предположить не мог, что хоронят не просто конструктора хорошего танка – хоронят человека, создавшего машину, которая станет самой знаменитой машиной Второй мировой войны.
Три дочери конструктора после войны остались жить в Харькове: Елизавета, родившаяся в 1928 году, стала учителем географии, Тамара, родившаяся в 1930 году, – геологом, Татьяна, родившаяся в 1939 году – преподавателем в Харьковском университете. Тамара Михайловна и Татьяна Михайловна – кандидаты наук. Геофизических и химических – соответственно.
Но на могилу отца на Первом городском кладбище они не ходили – гитлеровцы уничтожили её. По одним данным, она была целенаправленно уничтожена немецкими бомбардировками, по другим данным, гроб с телом Кошкина был кремирован, а урна с прахом хранилась в помещении при городском морге города Харькова, который тоже был подвергнут бомбовому удару. Что же касается Татьяны, то она даже не успела запомнить своего папу.
Именем Кошкина была названа улица в Харькове. Раньше она называлась Червонный шлях, то есть Красный путь. Улица эта шла к главной проходной завода, на котором был создан танк Т-34, которому Михаил Ильич без остатка отдал свои помыслы, талант, силу ума и воли. Существует она и сейчас. Она по-украински называется так – вулиця Кошкiна, и она проходит от улицы Плехановской до Московского проспекта. Ближайшая от неё станция метро – «Завод им. Малышева» (это бывший завод № 183) – находится примерно в десяти минутах пешего хода. Раньше это была короткая и красивая улица, настоящая зелёная аллея – такая же прекрасная и короткая, как жизнь самого Кошкина.
Елизавета Михайловна Кошкина потом охарактеризовала жизнь отца так:
«Яркая вспышка молнии – зигзаг, прорезавший все трудности на пути во славу Родины».
* * *
Работу над танком Т-34 после смерти Кошкина продолжил его 36-летний товарищ – новый главный конструктор танкового КБ Александр Александрович Морозов. Назначение Морозов получил, несмотря на то, что даже не имел диплома о высшем образовании. В поддержку его кандидатуры выступил сам товарищ Сталин, и он был прав – Александр Морозов имел приличный опыт работы в танкостроении, досконально знал танк Т-34 и весь круг вопросов, с ним связанный.
Конструкторское бюро, создавшее танк Т-34, вместе с коллективом завода осенью 1941 года было эвакуировано из Харькова в Нижний Тагил, на «Уралвагонзавод». Но перед этим, ещё в июне 1941 года, директора завода Максарёва вызвали на расширенное заседание коллегии наркомата. Юрию Евгеньевичу было приказано: прекратить модернизацию Т-34, свернуть выпуск всей гражданской продукции и быть готовыми оказать помощь другим заводам, которые будут переключены на выпуск танков Т-34.
Сам Максарёв вспоминает об этом так:
«В понедельник утром я прибыл на завод. В городе проходили учения по противовоздушной обороне. На заводе было объявлено казарменное положение. Управление заводом и связь были сосредоточены на командном пункте, оборудованном под бытовками чугунолитейного цеха.
Несмотря на то, что многие заводчане в первые же дни войны уходили на фронт, и с каждым днём людей оставалось всё меньше, завод работал ритмично и задание выполнял. Инженеры и служащие трудились в две одиннадцатичасовые смены с часовым перерывом на обед. В цеха возвратились ветераны, бывшие на пенсии, пришли жены фронтовиков и подростки из ремесленных училищ <…>
Когда начались налёты вражеской авиации, мы стали выводить людей из цехов в укрытия. Но рабочие собрания по инициативе коммунистов решили: продолжать работать во время налётов и в укрытия не прятаться, поскольку это отрицательно сказывается на выпуске танков. Партком постановил: во время налетов и бомбёжек весь руководящий состав заводоуправления, парткома и завкома профсоюза должен находиться в цехах, среди рабочих.
Я был закреплен за механосборочным цехом и по сигналу тревоги оставлял все дела и отправлялся туда. Гремели выстрелы зениток, слышались разрывы бомб, но рабочие, мастера, все цеховые службы находились на своих местах и спокойно продолжали делать свое дело.
На завод пришел приказ: передать техническую документацию по танку Т-34 заводам – Сталинградскому тракторному и горьковскому «Красное Сормово». В тот же день дубликаты синек, калек, чертежей были отправлены самолетами в Горький и Сталинград. Туда же отправились бригады конструкторов и технологов для оказания помощи в освоении производства. Вскоре был откомандирован в Челябинск и наш главный инженер С.Н.Махонин. Ему предстояло участвовать в развертывании на ЧТЗ производства тяжёлых танков КВ, а затем и Т-34.
