– В-вы в порядке, Михаил Ильич? – заикаясь, спросила она.
Кошкин был явно не в своей тарелке от всех этих последних «поворотов». Он тряхнул головой, а потом нервно рассмеялся:
– Успела, значит, на броню запрыгнуть. Молодец…
– Успела.
– Ну и очень даже хорошо, а то мы тут что-то совсем не туда заехали. Спасибо тебе…
После этого Лида помогла Кошкину развязать верёвки, что оказалось очень непросто, ибо Василий, как выяснилось, умел мастерски вязать узлы. Потом они тщательно замаскировали «мёртвый» танк сосновыми и еловыми ветками.
Василий пришёл в себя, но он уже к тому времени был крепко-накрепко привязан к стволу дерева.
Кошкин ещё раз сверился с картой и сказал:
– Нам сейчас некогда, Вася, но мы обязательно вернёмся и продолжим наш с тобой разговор. Обещаю.
А потом Кошкин и Лида отправились в дальнейший путь пешком. Какое-то время они шли берегом ручья до моста, перейдя который, они вышли по маленькой лесной дороге на большую, никого при этом не встретив. Наконец, когда показались дорожные указатели, стало ясно, что до Москвы осталось каких-то восемь-десять километров…
* * *
Оставшиеся с провалившимся в овраг танком Кайрат и лейтенант Мизулин долго думали, как исправить сложившуюся ситуацию. Но в голову ничего путного не приходило. И вдруг Петру показалось, что он слышит какой-то подозрительный звук. Опытный работник НКВД насторожился и шепнул своему товарищу:
– Тихо! Ты тоже слышишь, или мне померещилось…
Мужчины насторожились.
– А давай-ка, Кайрат, – предложил лейтенант, – от греха подальше в танке пока укроемся.
Кайрат быстро свернул карту, они шустро залезли в танк и заперлись в нём. Далее им оставалось только сидеть тихо и прислушиваться.
Через несколько минут раздался явственный треск мотоциклетных двигателей, а потом на броню танка почти бесшумно запрыгнул «активированный» полковником Гейгером спецагент Шульц. Эти немцы на чёрных мотоциклах с колясками и не думали отставать, и их спецзадание ещё не было выполнено.
Шульц прислушался, пытаясь понять, нет ли кого внутри танка. Он попытался открыть люк, но тот был заперт. Шульц и его люди внимательно осмотрели танк. Вскоре решение было принято, и немцы в чёрных кожаных куртках принялись за работу. Они открыли свои кофры и достали из них какие-то хитрые приспособления: толстые тросы, мощные карабины и системы блоков. В одном из кофров оказалась большая сложная лебёдка с электромотором. Все эти элементы были умело собраны в некое подобие хитрой паутины, которую прикрепили к нескольким наиболее крепким деревьям. Потом был заведён электромотор, и получившаяся система мощных мотоциклов, тросов и приводных барабанов начала медленно вытягивать танк из оврага.
Пётр и Кайрат, сидевшие в танке, переглянулись. Сообразив, что происходит, Кайрат осторожно взялся за рычаги. Но лейтенант знаками показал ему, что ещё рано.
В конечном итоге, танк не без труда вытянули задним ходом из оврага, и после этого находящиеся внутри машины услышали звук перецепляемых крюков. И тут Пётр махнул рукой. Кайрат запустил двигатель танка, и тот с готовностью взревел. Механик-водитель включил заднюю передачу, и стальной монстр начал разворачиваться на месте. Немцы от неожиданности на миг растерялись, а потом, оправившись от первого шока, кинулись врассыпную. Понятно, что этому Кайрата никто не учил, и это не было предусмотрено уставами и методическими пособиями, но танк с лёгкостью крутанулся, как собака за своим хвостом, раздавил гусеницами лебёдку, сравнял с землёй несколько вражеских мотоциклов и устремился в сторону леса.
Спецагент Шульц выхватил гранату и бросился вслед за танком, но случайно попал ногой в петлю троса, который был ещё прикреплён к скобе на броне танка. Петля затянулась, и набирающий скорость танк потащил Шульца за собой.
Оказавшийся в таком нелепом положении немец пытался сопротивляться, но безуспешно. Петля намертво зацепила ногу. Мысли лихорадочно запрыгали в мозгу Шульца, и, не придумав ничего лучшего, он выдернул чеку из гранаты, решив бросить её под гусеницы.
Логика в действиях немца имелась: гусеничные цепи были наиболее часто выходящими из строя элементами танков. Гусеницы иногда рвались на марше даже без воздействия пуль и без снарядов. Это когда между катками попадал грунт или камень. Так что же говорить про гранату? Она могла легко остановить танк, если её удачно метнуть…
Но спецагент Шульц не учёл того, что паутина тросов ещё частично сохранилась, и его потянуло не непосредственно за уходящим танком, а в сторону крепкого дерева, находившегося в нескольких метрах от дороги. В результате бросить гранату немец не успел, и она взорвалась прямо у него в руках…
Когда танк удалился уже метров на двести, за ним тянулся кусок троса, на конце которого болтался кованый немецкий сапог… Всё, что осталось от спецагента Шульца.
* * *
Поняв, что преследования нет, Кайрат и лейтенант Мизулин облегчённо вздохнули.
– В танке, – назидательно сказал механик-водитель, – у всех одинаковая задача – уничтожить противника. Во всяком случае, нас так учили.
– Слава Богу, сами живы остались, – вздохнул, вытирая со лба пот, лейтенант.
– А ты веришь в Бога?
– Сложно сказать… У нас в ведомстве с этим строго. Впрочем, я знаю ребят, которые имеют крестики, носят какие-то талисманы, которые должны помочь выжить, но они стараются их прятать. Я же – атеист. И чтобы кто-то молился – такого не помню.
– А мне те, кто воевали в Финляндии и на Халхин-Голе, рассказывали, что на передовой нельзя было открыто молиться. И они не молились, но веру в душе держали. Я вот, например, тоже верю, что со мной ничего не случится. Даже если начнётся большая война. Как думаешь, лейтенант, она начнётся?
– Да кто её знает, – неуверенно ответил Мизулин. – Разное говорят.
В то время и правда много говорили о том, что Красная Армия готова остановить противника и перейти в наступление. А ещё говорили так: «Врага разобьём малой кровью на его территории».
– А что касается веры, – продолжил Мизулин, – я считаю так: под огнём о смерти не думаешь. В душе, конечно, тягостно, но это не боязнь, а скорее волнение.
– А я – только сел в танк, всё забываю, – усмехнулся механик-водитель. – Мне в нём нормально. В танке некогда бояться – тут ты делом занят.
Молодые люди примерно знали, в каком направлении поехал второй танк, а посему, сделав немалую петлю, чтобы обойти разрушенный мост, они быстро обнаружили следы, благо что следы танковых гусениц спутать с чем-то иным для специалистов было невозможно.
Через некоторое время Пётр уже стоял над привязанным к дереву мокрым до нитки Василием Кривичем. Рядом ходил из стороны в сторону обескураженный Кайрат.
Работник НКВД сразу понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Допрос был коротким. Хоть Василий и имел время что-то придумать в своё оправдание, но от удара лопатой он плохо соображал и быстро попался на противоречиях в показаниях.
