И, наконец, управление «А-3» во главе с полковником Францем фон Бентивеньи осуществляло организацию контрразведки внутри страны и за границей.
В систему Абвера входил также разветвлённый периферийный аппарат, всевозможные специальные органы и абверкоманды при всех армиях и равных им соединениях. Даже к отдельным дивизиям прикомандировывали офицеров Абвера.
Параллельно с ведомством Канариса работал другой орган разведки – так называемое Шестое управление
[33] Главного управления имперской безопасности, которое возглавлял Вальтер Шелленберг. Во главе Главного управления имперской безопасности стоял Рейнхард Гейдрих.
По сути, Канарис и Гейдрих были шефами двух конкурирующих разведслужб, и они вели постоянную грызню за «место под солнцем». В частности, кабинеты Абвера были нашпигованы микрофонами, и их находили даже в кабинете Канариса. Канарис же, как только он стал главой Абвера, стал бороться против Гейдриха, используя козырную карту – информацию о том, что Гейдрих не был чистым арийцем, и в нём текла в том числе и еврейская кровь
[34].
У немцев имелось несколько десятков учебных центров по подготовке агентуры для засылки на территорию СССР. Один из таких «учебных центров» находился в малоизвестном отдаленном городке Химзее, другой – в Тегеле под Берлином, третий – в Квинцзее, близ Брандербурга. Будущие диверсанты обучались там различным тонкостям работы на «восточных территориях». В этих центрах, помимо казарм, стрельбищ и учебных зданий, стояли макеты мостов и переездов, пролегали участки железнодорожного полотна, и обучение максимально приближалось к «реальным» советским условиям.
А ещё Канарис приказал создать специальный орган «Абвер-заграница», получивший условное наименование «штаб Валли». Во главе «штаба» стоял опытный разведчик полковник Гейнс Шмалыплегер, и под его руководством мощные радиостанции постоянно следили за эфиром, перехватывая передачи советских военных и гражданских радиостанций. Также у него были специальные лаборатории, типографии, мастерские по изготовлению различного вооружения, советской военной формы, знаков различия, фальшивых документов, печатей, денежных купюр и других необходимых для диверсантов вещей.
Для выполнения в советском тылу диверсионно-десантных операций Абвер имел также свое «домашнее» войско в лице головорезов из батальонов «Бранденбург-800», «Курфюрст», «Нахтигаль», «Роланд», «Бергман» и других подразделений, формирование которых началось в 1939 году. Эти так называемые части особого назначения в большинстве своем были сформированы из украинских и прибалтийских националистов, а также бывших белогвардейцев и прочих сомнительных типов.
Подразделение специального назначения «Бранденбург» было создано в сентябре 1939 года, и в него первоначально вошли профессиональные немецкие коммандос – 3 офицера и 67 солдат. Назвали это подразделение «учебной ротой для специальных применений-800», а базировалось оно в районе города Бранденбург. Рота подчинялась непосредственно диверсионному управлению Абвера. По сути, она стала первым подразделением спецназа Германии.
Постепенно рота превратилась в батальон. Людей туда набирали отовсюду, но при этом претенденты должны были обладать, помимо отменной физической формы, умением приспосабливаться к различным жизненным ситуациям, быть находчивым и изворотливым, превосходно знать язык предполагаемого противника, а также обычаи, особенности и порядки стран-противников. Одна из рот «Бранденбурга» целиком состояла из украинцев, русских и прибалтийских немцев.
* * *
Группа во главе с Гоззо имела прямое отношение к батальону «Брандербург-800». Сам Гоззо и его люди были опытными диверсантами, и они просочились на территорию СССР весной 1940 года. Их главной задачей была подготовка помощи основным силам немецкой армии, которая должна была двинуться вперёд в назначенное для этого время. Сейчас же перед ними была поставлена конкретная цель – уничтожить секретные образцы новых советских танков.
Когда «образцы» после взрыва вновь двинулись в путь, Гоззо подал знак, и группа скрытно отправилась вслед за уменьшившимся в размерах караваном.
* * *
Пётр Мизулин теперь ехал в одном танке с Кошкиным.
– Жёстковато тут у вас, – констатировал он.
– Есть такое дело, – подтвердил Кошкин. – Спартанская обстановка.
– И это во всех танках так?
– Нет, лейтенант. Я немецкие и американские танки видел. Бог ты мой – санаторий! Всё кожей обшито! Сиденья с подлокотниками! Но вот только для войны они не пригодны и горят, как факелы.
– А вы женаты, Пётр Андреевич? – вдруг сменил тему главный конструктор.
– Нет, – недовольно ответил лейтенант НКВД. – А какое это имеет значение?
Кошкин пожал плечами.
– Да просто подумалось… Зачем вы так яростно от Катаевой избавились?
Пётр Мизулин, не зная, что ответить, изобразил на лице глубокое непонимание.
– Она красивая девушка, вы не находите?
– Не знаю. Это дело вкуса, должно быть… А если и красивая, то что? Красивых девушек много, и все красивые девушки пусты и тщеславны.
– Это кто же вам такое сказал, лейтенант? По-моему, Катаева не пуста и не тщеславна. Она хороший специалист и искренне болеет за наше общее дело. Слишком молода, конечно, но это тот самый недостаток, который достаточно быстро проходит. А так – прехорошенькое создание, в которое при желании можно влюбиться с первого взгляда. Вы не находите?
– Не нахожу! И, давайте, прекратим разговоры на эту тему. Меня, например, гораздо больше сейчас волнует вопрос о том, кто мог сбить вентиль у баллона с кислородом?
– Он мог сбиться сам от езды по пересечённой местности. Просто недостаточно хорошо его закрепили, – предположил Кошкин.
– Ага, и тряпка масляная на него тоже сама намоталась…
* * *
Танки двинулись на северо-восток, а завхозу Кириллову и Лиде Катаевой, оставленным на дороге, был дан приказ идти до ближайшего пункта связи и вызвать помощь с завода. А куда было идти? Недалеко находилась какая-то деревня, но есть ли там связь?
В любом случае, нужно было привести себя в человеческий вид, и Лида пошла на ручей смыть с себя пыль и копоть. И она совершенно не обратила внимания на то, что за ней из укрытия наблюдает какой-то мрачного вида бородатый тип…
Уже совсем стемнело. Аркадий Кириллов быстро и умело разжёг костер. Пламя поначалу шипело, не желая подчиняться, но потом дело пошло веселее. Запасливый завхоз достал из портфеля, который он никогда не выпускал из рук, кое-какую закуску и припасённую на всякий случай плоскую фляжку. Наверное, этот самый «всякий случай» наступил, так что же себе отказывать в простом человеческом удовольствии…
