– А какое имя у героя? – спросил Ворошилов Кошкина.
Кошкин замялся, понимая, что сказать, что об этом ещё не думали, было бы неуместно.
– Скромничает, крестить не осмеливается, – вмешался Павлов.
– Давай, крести, Михаил Ильич. Как назовёшь, так и будет! – разрешил довольный Ворошилов.
– Тридцатьчетвёркой… Если можно…
– Отчего же нельзя?
Эта мысль пришла Кошкину внезапно. Он назвал свой танк так в честь тридцать четвертого года, когда партия приняла решение о техническом перевооружении Красной Армии
[22].
* * *
По результатам этих испытаний, 19 декабря 1939 года, на заседании Комитета обороны было принято постановление № 443сс «О принятии на вооружение РККА танков, бронемашин, арттягачей и о производстве их в 1940 году». Этим постановлением предписывалось принять на вооружение гусеничный танк А-32, изготовленный заводом № 183. Но предварительно харьковчан обязали внести в его конструкцию изменения: увеличить толщину основных броневых листов до 45 мм, улучшить обзорность из танка, установить вместо орудия Л-10 76-миллиметровую пушку Ф-32, спаренную с 7,62-миллиметровым пулемётом ДТ, а также предусмотреть установку курсового, отдельного и зенитного пулемётов того же калибра. Новому танку этим постановлением был присвоен индекс Т-34
[23].
Что касается пушки, то модель Ф-32 была длинноствольная, 76-миллиметровая, с небывало высокой начальной скоростью снаряда, лёгкая, с ограниченным откатом. Чертежи её компоновки в башне были сделаны очень быстро, и вскоре грабинская пушка
[24] встала в новый танк.
Это была хорошая пушка, но она, как ни странно, не нашла поддержки у начальника Автобронетанкового управления РККА Дмитрия Григорьевича Павлова. Тот считал, что у пушки слишком длинный ствол. Василий Гаврилович Грабин был с этим категорически не согласен. Однако Павлов оставался непреклонным и много раз подчеркивал, что главное в танке – это скорость и броня, а вовсе не огонь.
И его можно было понять. Это артиллеристы считали, что танк – это прежде всего пушка. Мол, без неё танк – это обычная железная повозка. Бронированная тачанка! Они считали, что не пушку ставят на танк, а наоборот – пушку «одевают» в броню и гусеницы, что именно вокруг неё формируют танк. Танкисты же считали иначе. Они думали о себе и сходились на том, что танк – это броня, броня и ещё раз хорошая броня.
К счастью, работы по разработке пушки поддержал нарком Орджоникидзе. Потом поддержал и сам товарищ Сталин, и это помогло Грабину продолжить создавать новые пушки. Новый директор завода № 92 Амо Сергеевич Елян, назначенный в 1940 году, стал его единомышленником.
Первой задачей 76-миллиметрового грабинского танкового орудия было «уничтожение танков и других мотомеханизированных средств противника». И именно благодаря этому орудию в начальный период Великой Отечественной войны экипажи Т-34 уверенно шли на поединок с любыми немецкими танками, справедливо полагая, что мощная пушка и надежная бронезащита обеспечат успех. Позднее появление на поле боя «Тигров» и «Пантер» изменило ситуацию, и немецкие танки получили «длинную руку», позволявшую вести бой, не заботясь о маскировке. Многие воины-танкисты потом свидетельствовали, что наши 76-миллиметровые пушки в лоб могли взять их броню только с пятисот метров. Плюс советские снаряды пробивали только 90 мм гомогенной брони на дистанции пятьсот метров, а лобовая броня «Тигра» имела толщину 102 мм. И лишь переход на 85-миллиметровую пушку изменил ситуацию, позволив советским танкистам вести бой с новыми немецкими танками на дистанциях 1200–1300 метров
[25]. Но это уже был танк Т-34-85, и до его появления Кошкин не дожил: они сошли с конвейера завода № 112 «Красное Сормово» в январе 1944 года.
