МИР, КОТОРЫЙ Я СОТВОРИЛ САМ…
В маленьком одноэтажном городе, затерявшемся где-то в листве и лугах, жаркое солнце выжигало на траве свои путаные рисунки, золотя и обесцвечивая ее шелковые зеленые ряды, словно рисуя карту, на которой обозначало, куда уходило лето. На голубом небосклоне, вечном, как сама жизнь, медленно плыли белые пышные тучные облака, отражаясь в зеркальной воде тихой реки. Такой же спокойной, как и нрав этого места. В августовском воздухе звенели последние сладкие дни тепла. Шелестели деревья, готовившиеся скоро сменить окрас. Прогретые улицы были пустынны и чисты. Со стороны пекарни доносился пряный запах свежевыпеченных булочек.
По тротуару, что недавно подмел дворник в широкополой шляпе, гуляли кошки. Им было хорошо и сытно, ибо старушка, жившая неподалеку, только с полчаса назад принесла своим любимым пушистикам свежей рыбы.
По дороге шел человек. Он был еще молод и даже весьма привлекателен, однако совсем не из того типа, что зовут Казановами. На нем болталась ничем не примечательная серая майка, из-под которой торчали потертые джинсы, а его густые черные волосы совсем выбились из хвоста, сотворенного на затылке явно или впопыхах, или по разгильдяйству. Человек улыбался, держа в зубах сигарету, и как-то забавно отбрасывал носки стоп при ходьбе, будто слегка пританцовывая.
Этого человека звали Антон Владимирович Домов, и он практически ничем не отличался от среднестатистического парня неинтересной наружности. Разве что некоторыми совершенно незначительными обстоятельствами, связанными с его рождением. То есть, как вы понимаете, ничего достойного особого внимания.
В этот прекрасный день Тоша чувствовал себя абсолютно счастливым. Возможно, оттого, что погода в последнее время стояла более чем благоприятная. Возможно, оттого, что его недавнее переселение в новый город, и вообще продажа-покупка недвижимости, прошли успешно и без лишних хлопот. А может быть, оттого, что он знал — теперь его ждало лишь одно. Покой. И умиротворение. Долгожданное умиротворение.
Его новый дом находился в отдалении от всех построек, за территорией и так неприлично маленького городка. Это было небольшое, но уютное строение с длинной верандой и палисадником на заднем дворе, выходившим на широкое, практически бескрайнее поле, окруженное со всех сторон, кроме дороги, густым лесом. В подобном месте можно было навсегда затеряться меж растительности, или даже вообще исчезнуть из людских глаз. И это было единственное, чего так хотела его измученная душа.
Антон прошел сквозь покосившиеся ворота. Наверное надо было бы их починить, но как-то влом… Его кеды быстро прошуршали по посыпанной гравием дорожке и взлетели по лестнице. Держа в одной руке пакет, другой он виртуозно открыл входную дверь с красивой старинной ручкой. Скинув с себя обувь ногами, Домов не останавливаясь, отправился прямиком на веранду, скрипя под скатавшимися на ноге носками деревянными половицами. Там он плюхнулся на свой вишневый диван, привезенный еще со старой квартиры, и достал из шуршавшего пакета бутылку пива.
Он сидел на старом покосившимся диване, развалившись, как арабский шейх на подушках, и медленно потягивал горький напиток, купленный в местном магазине. Находясь в тени, он ловил босой ногой солнце, попадавшее туда, когда стоящее рядом дерево покачивалось на ветру, и понимал, что наконец-то получил все, что действительно хотел.
Едва слышно скрипнула дверь и отворилась, он и не закрывал ее насовсем — кошка не любила замкнутых пространств и делала все, чтобы везде можно было пройти, то есть долбала, пока он не сдавался и не вставал отворять. Так что не захлопывать до конца уже давно вошло в привычку. Желтые глаза, сверкавшие из-за косяка, пристально уставились на хозяина, а хвост встал трубой.
— Чего ты хочешь-то? — спросил Антон лениво.
Та мяукнула. Ее обращение Домов не разгадал и, махнув рукой, отвернулся от животного. Он кормил ее не так давно, топтание, требуемое ее организму, было выполнено еще с утра, а об остальном она заботилась сама, так что Тоша вполне мог гарантировать, что выполнил ежедневную норму «ответственного хозяина». Кошка, видимо, тоже не имела каких-либо претензий, потому как прыгнула на диван и устроилась рядом с парнем, положив голову на вытянутую заднюю лапу. При этом ей потребовались доли секунды, чтобы тут же сделать вид, что она здесь была с самого начала, и даже слегка потеснить Тошу. Растяжка и наглость всем на зависть.
Он отхлебнул еще пива. День стоял спокойный и теплый. Как и все предыдущие. Лето здесь протекало удивительно комфортно. Хороший город.
В тишине было слышно шуршавших где-то неподалеку жуков и стрекотание их прозрачных крылышек друг о дружку, а также едва заметное урчание довольной и сытой мохнатой соседки. Вдруг половицы скрипнули, и из-за двери показалось миленькое круглое лицо в веснушках.
— Ты уже вернулся? — спросил тоненький голос.
— Угу.
— Хорошо, — девочка улыбнулась и, едва касаясь босыми ногами пола, прошмыгнула мимо, собираясь спуститься вниз, на траву.
— Эй! — позвал ее Антон.
Та обернулась.
— Как плечо?
— Все хорошо.
— Уже не болит?
— Почти.
— Ладно, иди.
Малышка кивнула.
— Будь осторожнее…
— Угу!
Кири спрыгнула на землю. Ей очень нравилось бегать по полю, ловя бабочек и вдыхая аромат цветов, и она опять занялась своим любимым делом.
Антон с удовольствием попивал свое пиво и смотрел на ее хрупкое тоненькое тело, порхающее на фоне летнего пейзажа, на эти красивые блестящие волосы, падающие и взлетающие от ее движений, на наивную детскую улыбку и взгляд лучистых милых глаз. Он знал, что покой был нужен ему, как воздух, знал — ради него он и прошел через все то, что было, помнил, как практически оставил девочку, собираясь бросить в какой-нибудь больнице. Помнил то жгучее желание остаться одному, ведь прежде для него покой и одиночество сливались в нечто единое, неразделимое, но… Но теперь, после всего произошедшего, он вдруг понял, что покой равен лишь умиротворению, а она — удивительно! — никак не нарушала этого блаженного и долгожданного чувства. А даже наоборот, дополняла его, делала еще ощутимее. И правда как некогда потерянная сестра, которую он вдруг приобрел. Кровные узы. Необъяснимые, невидимые, но всеобъемлющие.
«И что же это за личность, что стала ее опекуном?»
«А я о ней и сам ничего не знаю толком!»
Он не лгал… В себе разобраться порою труднее, чем в ком-то ином…
«В мире есть кто-то, кто желает быть рядом. Кто-то, с кем рядом и тебе будет лучше».
Что ж… Похоже, ты не ошиблась, Таня. И в том, что это не ты, тоже…
— Блин, что за гребаные сантименты?! — усмехнулся Домов. — На меня ваще не похоже… Старею, что ли? Бре-е-ед…
Антон потянулся и завалился на спину, потревожив при этом кошку, которая не упустила случая показать свое недовольство и полоснула хозяина по ноге. Тоша сбросил ее на пол, но она тут же вернулась, свернувшись калачиком у его бедра. Он, любя, потеребил ее шерстку и уставился на потолок. Эти отношения, сложившиеся, казалось, с начала времен, часто приводили к подобным случаям, но ни одна сторона от них не желала отказываться, и все повторялось вновь и вновь с завидным постоянством.
