Кири едва заметно дотронулась пальцем до руки Антона, лежавшей на колене. Тот поглядел на нее, улыбнулся и сжал ее ладонь в своей большой теплой лапе. «Никто никогда не захочет касаться тебя! Монстр!»
— Ты чего? — спросил Домов, отпуская малышку.
— Ничего.
— Да? Ну хорошо, — Тоша щелкнул Кири по ее маленькому носику. — Уже поздно. Спи.
Та замотала головой.
— Я не хочу спать!
— Упрямица…
«Никто никогда не захочет касаться тебя!» Кири пощупала свой нос и предприняла неудачную попытку спрятать появившуюся вдруг улыбку.
ЦЕПЬ, ЧТО Я СЛОЖИЛ В ГОЛОВЕ
Улица, на которой они остановились, располагалась близко к реке, и запах воды наполнял тут все вокруг. Она являлась одним из тихих закутков шумного и многолюдного центра. Когда-то на ней находились заводы или фабрики, но теперь в основном это были заброшенные старые здания. Здания красивые, ибо сделаны еще в давние времена, когда они принадлежали зажиточным купеческим семьям, но основательно поврежденные, так как в советские времена никто о поддержании архитектуры не заботился, да и теперь до них тоже никому не было дела. А мрачный влажный климат с удивительным упорством обесцвечивал краски и обламывал штукатурку, превращая и классицизм, и барокко, и ампир в единообразную серую массу.
Однако улица еще не до конца потеряла свою былую привлекательность, и хоть была несколько обезображена, все-таки радовала своими завитками, мозаиками и витражными, кое-где, увы, отсутствующими, окнами. Утопая в шуршавших на ветру кленах, рассаженных по всему периметру, затемненная и тихая, она словно звала прогуляться, оставив суету и гомон позади. Оазис прежнего спокойствия среди хаоса современности.
Антон вышел из автомобиля и размял затекшее тело. После длительной поездки ощутить ногами землю было чрезвычайно приятно. Кири все еще спала, она долго держалась, но сон все-таки сморил ее к трем часам ночи. Домов не хотел ее будить, пусть побудет здесь. Он ненадолго… или… может быть, и навсегда…
Тоша смело прошел под аркой, следуя указаниям скаченной из интернета карты. Он оказался во внутреннем дворике, таком крошечном, что, казалось, места для еще одного человека будет уже недостаточно. Прямо перед ним возник тот самый дом, к которому он так торопился. Это была маленькая церквушка, просто зажатая между окружавшими ее зданиями. Ее вид был таким жалким и заброшенным, что ясно говорил о том, что она вряд ли действует, подтверждая слова человека, написавшего статью, находившуюся сейчас в Тошиной руке.
«Надеюсь, что я все-таки прав!» — подумал Домов, вспоминая свои многочисленные косяки. Он вздохнул, пожал плечами и схватился за ручку тяжелой деревянной двери. Та послушно отворилась, причем без единого скрипа. Антон, предвкушая, вошел под своды, которые — он не знал — уже давно ждали его.
Внутри было прохладно, сумрачно и пахло свечами, горевшими у икон, и ладаном. Из единственного, но большого окна, расположенного на правой стенке от входа, вливался отчего-то теплый, но тусклый, словно бы рассеянный ситом, свет серого утра. В абсолютной тишине, такой, словно внутреннее пространство было полностью изолировано от внешнего мира, шаги Домова были слышны так, будто он громко топал ногами.
С первых же минут, когда Антон зашел сюда, он почувствовал нечто, к чему и сознательно и неосознанно стремился всю свою жизнь. Нечто, чего он все равно никак не мог добиться, никак не мог ощутить. Как бы ни желал. Как бы ни искал. И вот — удивительно! — сейчас это чувство расплывалось в нем столь же естественно, столь же привычно, словно было там всегда. Умиротворение. Абсолютное умиротворение. Теперь Тоша понял, отчего он выбрал это место. И был с ним абсолютно согласен.
Однако не странно ли было это? То, что дом Божий оказался самым подходящим домом для сынов Смерти?! Ирония. Но в любом случае, Антон никогда не относился к сильно верующим людям, и его подобная мысль только позабавила.
И все же с чувством некоего неосознанного, будто бы рефлекторного почитания он подошел к иконе, что была самой ближней к алтарю. «Блаженный Фома, тень изгоняющий», — прочитал Домов. Да, в честь него эта церковь и была построена. Так написано в статье… Но почему именно здесь…
Закончить мысль он не успел, так как услышал чей-то голос, заставивший его обернуться.
— Не ожидал я! — сказал человек в капюшоне, стоявший прямо посередине церкви, и как, черт побери, он не заметил его приближение?! — Увидеть тебя так скоро!
Тоща промолчал.
— Я и вообще не думал, что когда-либо снова тебя увижу!
— Снова?!
— А я так старался, чтобы этого никогда не произошло!
Человек поднял голову, и Домов увидел молодое лицо, обрамленное светлыми локонами, спускавшимися на плечи. Красивые, практически женские черты, выразительные голубые глаза, нежный оттенок фарфоровой кожи и полуулыбка, излучавшая необыкновенную доброту. Если бы Антон верил в ангелов, то он мог бы поклясться, что один из них сейчас стоял перед ним.
— Как ты нашел это место?
— Снова?! — повторил Тоша упрямо.
— Хм, — улыбнулся его собеседник. — Обо всем по порядку. Мне казалось, ты не знаешь, где я нахожусь.
— Я и не знал.
— Так как же?
— Просто цепь моих рассуждений, сложенная по обрывкам информации, — пожал плечами Антон.
— Я все же хочу ее услышать. Вдруг мы где-то серьезно промахнулись.
— Ну изволь. Я вспомнил, что на атласе, который я нашел у Соколовых, было написано: «Святое место не всегда полно святых помыслов. Где нет тени, не всегда царствует свет». У них же валялась брошюрка под названием «Святые места Санкт-Петербурга». Я тогда не понял, что все это значит. Думал, что это просто записи и чья-то религиозная книжечка. Но потом Александров сказал, что ты в святом месте, рядом с тем, кто истребляет тень, и в голове как-то само сложилось. Поздновато, правда, я соображаю хреново, ну да ладно.
— Так братья знали, где я?
— Не думаю, по крайней мере, они об этом и словом не обмолвились. Но верно догадывались, где примерно ты обитаешь. Или просто искали… Может, и фразы эти были лишь простым пафосом, однако именно они мне помогли. Я решил, что ты не можешь быть где-то очень далеко от «Future star company», все же и Дмитрий и Иванка с тобой регулярно видятся, а оставлять без своего контроля подопечных не могут. Плюс наш ищейка дал мне два дня. Сначала я не догадался для чего, а потом понял — он помчался к тебе за советом, верно? Значит, это то время, что требовалось ему для того, чтобы сгонять к господину и вернуться. Крут сузился. Потом, памятуя о твоем «божественном» помешательстве, нашел в Интернете того, кто истребляет тень, им оказался блаженный Фома, и отыскал святое место — церковь, названную в честь него. Она оказалась в Санкт-Петербурге и уже давно закрытой, то есть никто не помешает твоим делишкам, что, подумал я, как раз подходит по всем статьям. Вот так.
