Теперь же все менялось с такой быстротой! Столь многое являлось и исчезало! И малышке так хотелось запомнить все это, вобрать в себя и оставить там, где-то в глубине разума, чтобы после вспоминать. И она старалась, работала, опасаясь, что недолгая расслабленность может испортить эти планы, что один миг невнимательности перекроет все эти часы напряженных трудов. Поэтому, борясь со сном, она продолжала глядеть…
Ей нравились блестящие во мраке щиты и дорожные знаки, пролетавшие мимо них, обозначавшие значки, о которых она не ведала. Нравился необычайно фиолетовый цвет небосклона, будто с картинки. Нравились домики деревень, встречавшиеся по дороге, особенно выполненные в старом стиле — ну прямо ожившие сказки! Еще ей нравилось, когда при повороте или перестроении тикающий звук поворотника нарушал их молчание, и когда свет фар редких попутчиков, догонявших машину, отражался от зеркала на Тошино лицо, освещая его лучше, чем ее фонарик в виде зайчика.
Девочке было хорошо в маленьком пространстве, пропахнувшем насквозь Антоновым бытием. Здесь, в темноте, ей было комфортнее, чем там, в комнате, полной холодного безжизненного света, которую она оставила…
— Доброе утро, Кири, — сказал как обычно строгий голос.
— Доброе утро, — ответила она, слезая со своей идеально белой кроватки.
— Сегодня Василий Иванович хочет на тебя посмотреть, так что одевайся поскорее.
Девочка съежилась, замерев на месте.
— Что ты встала? — недовольство в голосе вошедшего слышалось слишком явно.
— Но…
— Хватит об одном и том же. Одевайся.
Малышка опустила голову и закусила губу. Она послушно надела на себя кофту и тапочки, взяла с постели маленькую шкатулку, сунула ее подмышку и направилась вслед за ожидавшим ее мужчиной.
Вскоре дверь в комнате отворилась, и ее хозяйка вновь вступила в свое царство света. На сей раз ее сопровождавшим был другой человек, совсем еще молодой ученый, имени которого она не знала. Он довел ее до назначенного места и поспешил скрыться.
— Эй, — остановила его Кири у самых дверей.
Повернувшись к нему лицом, она стояла посреди яркого помещения, заставлявшего жмуриться, такая маленькая и хорошенькая, черным пятном волос оттеняя блеск окружения. Сегодня снова этот главный дядька заставлял ее пробовать какие-то невкусные таблетки, делал уколы, которых она боялась, и расспрашивал о демонах. Эти встречи были не так уж часты, но каждая оставляла в ее сердце след ужаса. Сейчас малышке меньше всего хотелось оставаться одной.
— Не уходи… Поиграй со мной! — она кивнула на шахматную доску, расположенную в углу.
— Хо…хорошо, — неуверенно согласился юноша.
Было видно, что он боялся ее так же, как боялся совершить что-нибудь не то, разозлить руководство. Все же работа в институте была хорошим шансом сделать отличную карьеру… Однако это дитя являлось одним из серьезных доводов, чтобы раз и навсегда прекратить посещать его. Пока что первое перевешивало, но…
Кири села на пол, рядом с доской положив свою шкатулку, с которой никогда не могла расстаться. Молодой человек неуверенно присоединился.
— Какими ты хочешь играть? — спросила девочка, улыбнувшись.
— Мне все равно.
— Ну какими? — малышка взяла в руки черную ладью.
— Б…белыми? — спросил ее собеседник, выбор для него был столь же сложен, как и само решение остаться. Все, что она хочет, лишь бы поскорее закончилось!
— Ладно! — поверила та, протягивая ему фигуры в специальном лотке.
Парень глядел на них, но не решался протянуть руку. Ему было страшно случайно коснуться этой девочки, задеть ее детскую кожу, почувствовать ее тепло или ее холод. Ему казалось, будто одно лишь это касание заберет его жизнь, высосет из него все соки.
Кири не понимала, отчего он не берет фигуры, и даже смутилась, но, подумав, что он просто стеснительный или же не знает, что надо делать, все же высыпала их на доску и принялась расставлять свои собственные, как бы показывая.
Игра началась. Ее соперник все же явно знал, как играть.
На одном из ходов произошло то, чего он так боялся, — его ладонь едва коснулась маленьких мальчиков Кири, когда та спешила «съесть» чужую пешку. В ужасе отдернув руку, молодой ученый застыл, будто считал, что лишнее движение приведет к тому самому печальному итогу, о котором он думал пару минут назад. Малышка поглядела на него с недоумением.
— Не бойся, — сказала она, улыбнувшись. — Нельзя трогать только мой серп.
— Что? — воскликнул парень, вообще не понимая о чем она.
— Ничего не случится, если ты коснешься меня, — она протянула тоненькую руку.
Лицо парня исказилось. Будто она предлагала ему что-то противное.
— Я не стану трогать тебя! — вскрикнул он, вскочив.
— Почему? — малышка выглядела печальной. И удивленной.
— Никто не захочет касаться тебя! Ты же монстр! Отвратительный монстр!
— Монстр… — прошептали губы Кири.
Это слово ошарашило ее. Словно ударило током. Разве монстрами называют не страшных чудовищ, что грозят щупальцами, покрытыми слизью, или острыми длинными когтями? Разве монстры это не те, кто совершает кошмарные поступки себе на потеху? Разве маленькие одинокие девочки, которые просто боятся темноты, похожи на монстров? Соленая капля потекла по ее нежной щеке с веснушками.
Парень торопливо отошел от Кири на несколько шагов, едва не запнувшись одной ногой о другую.
— Никогда, — прошипел он. — Никогда больше не приближайся ко мне! Я не хочу тебя видеть. Монстр! Монстр!
Малышка посмотрела на стену напротив, на которой сейчас горела красная лампочка. Это было редкостью. Обычно там всегда светила зеленая. И девочка знала, что означала эта перемена. Она опустила взгляд красивых глаз.
— Никто не захочет тебя коснуться! — слышала она искаженный злобой голос своего нового друга, как она считала всего несколько секунд назад.
Чудовища ужасны…
— Никогда никто не захочет!
Они это те, кто созданы лишь из греховных помыслов…
— Ты же монстр!
И рождены лишь для проклятых дел…
— Мон…
Он не успел договорить, так как его тело глухо шлепнулось о пол, оставляя после себя только оглушающую тишину. Раскинутые ноги и руки неестественно сложились. Светлые волосы упали на молодое привлекательное лицо.
Кири подошла к нему и оглядела безжизненное тело. «Монстр!» — прошептали ее губы, и рука сжала маленькую темную прядь. Слеза разлетелась на светлой плитке. Девочка отправилась к себе на кровать, оставив все так, как было.
Лампочка на стене переменилась на зеленый. Глаза за стеклом блеснули довольным огоньком. Не было лучше способа избавиться от назойливых и любопытных, чем смерть, которую невозможно понять. Такое иногда случается… просто останавливается сердце и все… разве это возможно предугадать?!
