— Дурацкая идея, нужно было идти по лестнице, — сказал Антон сам себе, добавив громче: — Конечно.
Он нажал на шестой, ожидая, что девушка сейчас вытворит что-нибудь эдакое. Так и случилось. Как только Домов опустил руку, та прижалась к нему и попыталась обнять.
— Надя? — удивленно сказала ее подруга. — Ты что?
— Отстань! — злобно ответила та.
Антон аккуратно отцепил Надю и буквально сунул ее в руки подруге.
— Нужно уметь держать себя в руках, — сказал он ей. — А тебе, — добавил Тоша другой, — лучше следить за подругой, — он улыбнулся ей. — Тебе повезло…
Та ошарашенно слушала Антона, пытаясь сдержать вырывавшуюся подругу и понять, отчего сердце так бешено стучит, будто вот-вот вырвется из груди.
— В чем повезло? — спросила она, когда лифт остановился на четвертом этаже, не своим, сиплым голосом.
— У тебя хорошая сила воли, — сказал Антон вслед временным попутчицам и, когда двери закрылись, добавил: — А может, и просто нет никаких явных наклонностей…
Девушка, сдерживая подругу, молча смотрела на закрывающийся лифт. Она не могла ни о чем думать, кроме странного поведения Нади и странных черных холодных глаз незнакомца. Стоило дверям закрыться, Надя перестала вырываться и тянуться по направлению к парню. Она словно очнулась.
— Нат? Что случилось, а? — удивленно спросила подругу Надя.
— Не знаю, — ответила та, не переставая думать об этих глазах. Странные глаза. Страшные глаза.
Антон обернулся и посмотрел на мужчину. Тот, прижавшись к стенке лифта, нажевывал печенье прямо с пачкой.
— На диете? — спросил Тоша понимающе.
Человек не ответил, ожесточенно разгрызая фольгу.
Лифт остановился на шестом, и Антон вышел. Он дошел до кабинета с надписью: «Тихомирова Наталья Осиповна. Главный бухгалтер». Из него вышла робкая девушка с волосами цвета мокрой соломы, небрежно затянутыми в узел. У нее в руках была огромная кипа бумаг.
— Здравствуйте, Антон Владимирович, — тихо сказала она. — Наталья Осиповна уже давно ждет вас.
— Я знаю, — Домов заметил, что у девушки, видимо, сильно болит голова. — Давай помогу.
— Нет, что вы, — ответила девушка. — Это моя работа.
— Перестань, Таня, мне не трудно, — Антон практически вырвал из ее рук пачку бумаг. — Ого, тяжелая! И как ты только со всем справляешься?
— Просто делаю свою работу. И все, — тихо ответила она, слегка улыбнувшись.
— Куда нести?
— Ко мне.
Они прошли через уйму дверей и оказались в самом маленьком закутке этого этажа. Тут стоял стол, многочисленные ящики и два телефона. На жутких безликих серых стенах повсюду были развешаны какие-то диаграммы и графики, раскрашенные офисными маркерами. На столе царствовал ужасный беспорядок. Девушка, словно испугавшись этого, попыталась быстро хоть как-то прибраться. В суете она чуть было не опрокинула чашку с кофе, но Домов успел предотвратить несчастье, переложив ношу в одну руку, а другой подхватив чашку и поставив ее на место.
— Спасибо! — робко промолвила Татьяна. — И извините.
— За что? — улыбнулся Антон. — Вот твои бумаги, — сказал он, осторожно кладя их на этот хаос из всевозможных листов, ручек, резинок, папок и карандашей. — Не нужно столько работать.
Тоша пошел к кабинету Натальи Осиповны.
— Спасибо еще раз, Антон Владимирович! — крикнула вслед Таня.
Антон просто улыбнулся. «Странно, — думал он. — Такая робкая, но такая сильная… Или возможно… Да, наверное, так».
— Сколько можно ждать? — строго сказала Наталья Осиповна, когда Домов зашел в кабинет.
— Я не умею летать, а в транспорте я не езжу, — спокойно сказал Антон.
— Это правильно, — точно таким же голосом продолжала «его босс». — Но что вы устроили в лифте?
— Я устал.
— Это не повод. Но хватит об этом. Вот новое задание, — она протянула конверт.
Антон раскрыл его и быстро прочитал.
— Пожелания? — спросил он.
— Тихо. Обыденно. Незаметно. И главное — не так, как в прошлый раз! Вам ясно, надеюсь, — ответила Наталья Осиповна.
— Можно узнать причину?
— Нет. Все, что вам нужно знать, это только то, что она из «О-Би-Пи».
— Ясно, — ответил Антон и вышел.
Недалеко от двери стояла Таня и как будто говорила по телефону. Антон прислушался. Из трубки доносились короткие гудки. Домов повернулся и вышел.
Ровно в десять часов вечера Галина Митлинова вышла из ювелирного магазина. Сегодня стояла прекрасная погода, и день был отличный, но у нее с утра жутко болел живот. И болел-то как-то странно — не как обычно. Боль была острой, будто кто-то пырнул беднягу ножом. Ни дорогостоящие таблетки, ни незапланированный поход к массажисту не принесли никакого результата. Проклятые шарлатаны годны только на то, чтобы вытягивать из людей деньги!
Галина села в машину и направилась домой. С удовольствием рассматривая новое кольцо на руке, она неслась вперед. Ее чистенькая «Инфинити» шла по пустым улицам мягко и бесшумно.
Вдруг на одном из светофоров дверь открылась и в машину сел мужчина. Он был одет, словно уличный мальчишка, — ободранные джинсы, старые кроссовки, на лицо надвинут капюшон серой потрепанной кофты.
— Вы что? С ума сошли?! — сначала вскрикнула Галина, но вдруг страх и боль усилились.
— Уже зеленый, — сказал человек, не поднимая головы.
Галина, не осознавая что делает, нажала на педаль газа. Руки указывали путь машине, будто подчиняясь чьей-то чужой воле, вскоре она и незнакомец оказались на площади, около особняка Галины, недавно подаренного ей новым ухажером. Они вышли из машины. Женщина хотела броситься бежать, но ноги ее не слушались. Она чувствовала только одно — боль и страх. Только это.
— Я знаю, кто ты, — сказала она, всхлипывая.
— Это делает задачу легче. Тогда ты, конечно, догадываешься, зачем я здесь? — сказал человек и поднял голову.
Галина содрогнулась, вглядевшись в его жуткие черные глаза.
— Почему? — плакала она. — Я?
— Ты знаешь, — ответил человек. — Давай все будет тихо.
Он достал из кармана кинжал с удивительно красивой черно-стальной рукоятью, на которой переплетались непонятные символы и узоры, блеснувший в неярком свете многочисленными царапинами, и подошел к Галине. Та, закрыв глаза, плакала и умоляла пощадить, хотя и понимала, что этого не будет.
— Сколько раз ты отказывала в подобных просьбах сама? — услышала она мягкий голос прямо около самого уха и почувствовала, как мнимая боль гармонично сошлась с настоящей — кинжал вошел точно в то место на животе, где у Галины болело весь день.
