Как получилось, что Нина оказалась здесь, если минуту назад собиралась покончить с этим проклятым отродьем семи судей, тем более что он находился в очень невыгодном положении, учитывая, что дуло было направлено прямо в его тело, а стреляла она превосходно?! Как получилось, что, несмотря на все благоприятные условия, этот тип все-таки сумел схватить ее под мышку — кто вообще так таскает взрослых женщин?! — и принести сюда? И как, черт побери, ее оружие оказалось у него в другой руке? Это просто немыслимо!
Домов поставил свою ношу на пол и поднял папку с пола. На вид — безобразие! — само спокойствие или даже преступная по отношению к происходящему отчужденность.
— Объясни, — только сказал он.
— Я не собираюсь вам ничего говорить! — возмутилась девушка.
— Как твое имя?
— Нина, — отчего она отвечает?!
— Давно знакома с Григорьевыми?
— С детства, — да почему, проклятье, она отвечает?!
— И давно знаешь про детей семи судей?
— Шесть лет.
— Отлично. Объясни.
Не понимая, почему подчиняется, Нина взяла папку в руки и раскрыла ее. Быстро пробежав глазами содержимое, она решительно захлопнула ее, не желая выполнять его приказы, и, хоть и с трудом, но сумела воспротивиться потребности продолжать.
— Ты можешь бороться, — сказал Антон жестко. — Но я заставлю. И только хуже будет.
Жуткий страх взял девушку за горло. Подобного она еще не испытывала. Почему? Только из-за этих слов?! Она и прежде сталкивалась с подобными угрозами, но никогда еще они не действовали на нее таким способом. Никогда еще она не поддавалась столь неконтролируемому и быстро прогрессирующему ощущению совершенной опасности.
— Зачем вам это? — спросила она, мужественно сражаясь с собственными бесами.
— В сущности, затем же, зачем и вам. Я найду того, кто стоит за всем этим. И убью его.
— Не понимаю… Почему?
— Он хочет, — Домов плюхнулся в кресло, — чтобы я тратил остаток своей жизни, исполняя его волю, но я для этого слишком ленив. Чего желаю я, так это просто скрыться ото всех…
— И поэтому…
— Он будет искать. А мне надоело бежать, я никогда этого не любил. Поэтому я хочу скорее во всем разобраться.
— Ясно, — Нина опустила голову.
Тишина окутывала комнату. Серые тяжелые тучи нависали за окном, наполняя округу мрачным бытием. Из-за них было уже достаточно темно, хотя вечер еще не наступал. Единственное светлое место находилось рядом с Кири, так как ее фонарь прорывал сизую дымку привычным ярким пятном. В углах уже сгущались тени, отчего девушка утратила свою жизнерадостность и напряженно следила за происходящим. Из полумрака угла тоже весьма пристально глядели желтые глаза, принадлежавшие кошке.
В промозглом пространстве витали разные чувства — непонимание, волнение, ненависть, недоверие, страх. Оседая на стенах, пропитывая мягкую мебель, наслаиваясь на кожу, проникая в поры, заражая и без того воспаленную нервную систему. И все же, сражаясь с безликими ужасами, очищающим лучом прорезалось предвкушение, чуть осветляя мрачные краски их существования.
— Я помогу вам найти Александрова, — прошептала Нина.
— Да, я знаю, — ответил Антон, беспристрастно глядя в окно.
Они втроем сидели напротив друг друга в пустой столовой мотеля, сделанной в стиле «ранний Совок», как те, кого жизнь поневоле связала вместе. Кири выглядела несколько смущенной и озадаченной и даже не притронулась к тарелке заказанного специально для нее борща. Нина внимательно изучала разложенные перед нею листки, а Домов жевал чуть подсохшую и вообще невкусную булочку с видом совершенного безразличия ко всему.
— Тут все верно, — наконец сказала новоприбывшая. — Все так же, как известно и мне.
— Только непонятно ничего.
— Это если не знать. Значит, так. Слушайте. Главой инвестиционной «Future star company», которая занимается скупкой и перепродажей акций, ну и попутно всякими мелкими сделками, является Александров.
— Ах, тот самый? — уточнил Тоша. Нина кивнула.
— Его жена, Елена Торп, владеет организацией под названием «Seven», входящей в холдинг мужа, что позиционирует себя как охранная компания.
— Ясно. Теперь ближе к делу. Александров, как его по имени?
— Александр Александрович.
— О, звучит! Этот Александров финансирует Григорьева, так?
— Да.
— И что-то подсказывает мне, что удачно скупать акции на рынке ему не только интуиция помогает.
— Верно, его методы далеко не всегда законны.
— Конечно-конечно. А для чего еще мы нужны, верно? — хмыкнул Тоша. — Значит, с этим все ясно. Теперь женушка.
— Судя по всему, она занимается тем, что прикрывает делишки супруга и попутно ему помогает, скажем так, с «нужными кадрами».
— Меня еще никто так не называл. Как я понял, Кондрат Алексеевич Захаров, личность мне по разговорам знакомая, ее заместитель.
— Все так.
— Что ж, картинка вырисовывается, — Антон потянулся. — Напиши мне их имена на листочке и запечатай в конверт, будь любезна, — попросил он Нину шутливо.
— Что? Зачем?
— А так оно попривычней будет, — улыбнулся тот. — Всегда получал цель уничтожения таким вот образом.
Девушка сжала вилку.
— Это не повод для шуток, — отрезала она, как будто отчитала.
Домов улыбнулся снова. Какая милая реакция. Она просто прелесть, честное слово!
— Вы не все знаете, — сказала Нина, когда остыла.
— Я вообще ничего не знаю, — поправил Антон.
— Александров, он, конечно, человек ужасный и заслуживает смерти, но он к вам не имеет отношения.
— То есть как? Сама же сказала, использует нас и Григорьеву помогает.
— Ну, может, я не совсем правильно выразилась, имеет, просто не такое, как вы представляете. Он просто бизнесмен. Нечестный, поступающий противозаконно, но бизнесмен. Он лишь использует, как бы выразиться, резервы…
— У тебя всегда есть для меня замечательное определение.
— Антон Владимирович!
Домов улыбнулся. Черт знает что такое, но ему нравилось ее злить. И вообще нравилась эта пышущая здоровьем барышня.
— Григорьева же он финансирует только оттого, что тот правильно описал ему все выгоды удачного исхода экспериментов…
— Твои слова вообще ни фига его не оправдывают.
— Я понимаю, я просто пытаюсь до вас донести, что Александров — это далеко не основная цель.
