— Откуда тогда у тебя такие сведения?
— Ну… — Толик замялся. — Люди болтают… а ко мне, ты знаешь, вся информация как раз и стекается.
— Больше слушай. Твоя шваль и не такое расска-а-а-жет, — зевнул Антон, его лицо приняло скучающий вид, как всегда, когда кто-то вокруг начинал делиться «шокирующими» местными сплетнями.
— Это да, но здесь и приличные люди бывают! — оскорбился бармен.
— Да ну.
— Ну вот ты, например! — Толик улыбнулся — как против такого аргумента попрешь?
— И с чего это ты так решил?! — хмыкнул Тоша, прищурив свои черные пронзительные глаза.
— Да брось! — отмахнулся парень.
Домов ему и правда нравился, хоть иногда и пугал отчего-то. И дело было вовсе не в том, что тот никогда не скупился на чаевые, и даже не в том, что он ни разу не возмутился ни обслуживанием, ни задержками, ни качеством предложенного. А в том, что этот не такой уж и редкий посетитель «Жемчужины» всегда излучал удивительное спокойствие, скорее даже пофигизм, но пофигизм философский какой-то. И заражал им Толика, постоянно находившегося в зоне повышенной опасности — разборки в баре редкое ли дело?! Правда, рядом с ним невыносимо тянуло курить, так, что не устоять, хотя в другое время он прекрасно боролся с этой привычкой, которую уже давно обещался бросить. Но это было хоть и странным, но маленьким недостатком.
Антон опрокинул в себя остатки виски.
— Все-таки что там у них в «О-Би-Пи» за делишки, а? — спросил неугомонный бармен после пары секунд перерыва.
— Не твоего ума дело, — пожал плечами тот, знаком прося добавки. — Ты наливаешь? Вот и наливай.
— И то верно, — улыбнулся Толик, хватая бутылку, в которой зазывающе плескалась жидкость чайного цвета.
— Умница.
Тоша медленно потягивал спиртное, согнувшись над столом, окутанный сизым дымом от сигарет. Скоро его потянуло ко сну. Голова постепенно опустилась на стол…
— Эй, ты, засранец, — услышал он голос, доносящийся из-за спины. — Нам абсолютно не нравится твоя рожа!
— Прошу прощенья, — сказал Антон, не поднимая головы.
— Ничего, — язвительно ответил голос. — Я думаю, что твой кошелек все исправит. Закажи-ка нам выпить.
— Я угощаю только друзей и девушек, — спокойно сказал Домов. — Ты же понимаешь… твоя физиономия совершенно не напоминает мне прелестное создание.
— Ах ты, урод! — крикнул голос. — А что тебе напоминает мой кулак?
Огромный пузатый мужик зло замахнулся на Антона. Но тот, не оборачиваясь, отклонился чуть в сторону и кулак со всей силы влетел в барную стойку.
— А-а-а, — заорал мужик, схватившись за ушибленную руку. — Я тебя, свинья… Леха!
Тут подскочил такой же здоровый Леха и попытался схватить Антона за шею, но Антон сделал с ним то же самое, только первый. И Лешина голова мгновенно «упала» на стойку, после чего тот уже не рыпался.
— Задолбали, блин! — возмущенно крикнул Толик, вылезая из-под стойки и закатывая рукава, чтобы помочь Тохе.
— Не лезь! — рявкнул тот. Нельзя было не послушаться.
К этому моменту ушибленный уже отошел от шока и попытался показать Антону, где раки зимуют, но, получив в свою очередь по распрекрасному носу-картошке, отказался от этой затеи и только ошарашенно глядел на Домова.
— Ненавижу, когда пузатые пьяницы начинают приставать ко мне и напрашиваться на чашечку кофе… — спокойно сказал Антон и, расплатившись, вышел.
Толик проводил его осуждающе-понимающим взглядом. В «Жемчужине» такие разборки были делом привычным. Надравшись паленого алкоголя, посетители частенько развлекались тем, что мутузили друг друга от нечего делать, что, впрочем, не мешало им назавтра вновь вместе квасить в этом же баре, хлопая соседей по плечам и объявляя всех собравшихся лучшими друзьями.
Тоша медленно направился домой, зная, что они, люди, все равно не успокоятся.
— Все как всегда… Хочу покоя, — сказал Антон в пустоту.
Тишина ночного города отзывалась привычным стрекотанием кузнечиков. Одинокие улицы замерли в душном жарком пространстве, едва-едва смягчающимся ночью, когда небосвод наконец-то скрывал почти бесцветное, но яркое солнце.
Домов слушал звук своих шагов, и ему казалось, что это не он создает их, а кто-то неотступно следует за ним. Кто-то невидимый, но реальный. Кто-то столь же жуткий, как и он сам.
— Мои призраки нагоняют меня, — произнес его низкий голос, и порыв ветра вторил ему…
Я РАБОТАЮ ВОЛШЕБНИКОМ…
— Мы бы хотели видеть вас, Антон Владимирович, — властно сказал в трубку женский голос. — И нам совершенно не понравилась ваша вчерашняя выходка.
— Вы разбудили меня…
— Это не так. Вы не захотели явиться к нам. Видимо, «Жемчужина» вас манила куда больше.
— Уже знаете, — спокойно спросил Антон.
— Мы знаем все, тем более что вы и не скрываетесь. И зачем, поведайте, нужно было устраивать там балаган?
— Я не устраивал…
— Обычная песня… Вот что я вам скажу, Антон Владимирович. Если вы и дальше будете строить из себя незаменимого человека…
— А разве это не так? — прервал Антон.
— Нет, — лаконично сказал голос. — Просто нам так удобно. Но если вы и дальше будете избегать вызовов, просто когда вам захочется… нам придется принять меры.
— Я буду у вас через час.
— Поторопитесь, — сказал голос, и в трубке послышались короткие гудки.
Антон направился на кухню и положил в миску кошкину еду, что он купил вчера ночью, перед тем как зайти домой. Кошка была благодарна, так что, пока Тоша пил чай, в течение тринадцати минут отчаянно топтала его локоть.
— Мне пора, красотка, — сказал он ей, вставая.
— Мрррр, — ответила кошка.
— Я ненадолго.
Антон быстрыми шагами шел в направлении офиса. Охранник, со страхом глядя на него, даже не стал спрашивать пропуск, только отшатнулся.
— Зачем ты работаешь здесь? — спросил его Домов. — Зачем? Если настолько труслив?
— Я… я… я ду-думал, что так смог-гу доказать себе… — запнулся тот, пытаясь понять, зачем все это рассказывает.
— Это не пройдет, — ответил Антон. — Только не с тобой, — добавил он, хлопнув охранника по плечу.
Тот, зажмурившись, прижался к стене, боясь пошевелиться.
Антон зашел в лифт. Рядом с ним находились две девушки и один мужчина.
— Мне на четвертый, пожалуйста, — слащаво пропела одна из них.
