— Нет, не надо… — послышалось из шатра.
Еще один? Антон удивленно приподнял бровь.
Двое, чьи головы уже торчали, вышли. Из темноты показалось третье лицо. Оно было также похоже на других, но, в отличие от тех, не светилось озорством, а, наоборот, поражало меланхоличностью и недетской усталостью.
— Вот они, Антон Владимирович, — сказал Анатолий. — Все трое.
— Кто? — спросил Домов.
— Такие же, как вы, — ответил ученый.
Тоша устремил свой тяжелый взгляд на ребят. Те, что вылезли, улыбнулись ему и тут же уселись на пол, отвернувшись ото всех и взяв в руки разбросанные вокруг игрушки.
— Эти двое — Пи и Би, — показал мужчина. — А вот этот, — он обратил внимание на полуосвещенное лицо из шалаша. — Эн. Это, разумеется, только первые буквы их имен, но мальчики не любят, когда их произносят полностью, поэтому так, пожалуйста, и зовите.
— Хорошо. Они из института?
— Да. Я забрал их оттуда, когда покидал его.
— Над ними проводили опыты?
— Не совсем так, Антон Владимирович. Было бы правильнее — с помощью их проводили опыты.
— Не понимаю…
— Все дело в том, что ни они, ни вы не результат каких-либо экспериментов…
Антон перевел взгляд на Анатолия. Тот как будто сгорбился еще больше.
— Вы не знаете, кто вы, — вдруг заговорил ребенок из шатра. Это был тихий, но леденящий душу голос.
— Не знаю, — ответил ему Тоша. Его, конечно, не испугала эта ожившая сцена ужастика.
— Вы сын одного из семи судей. Так же как я и мои братья. Так же, как тот, что следует за нами…
— Дмитрий?
— Его имя иное. Я вижу другое имя…
— Что значит сын одного из семи судей?
— Это значит, что вы не совсем человек, — вставил Анатолий. — Понимаете, наука еще не дошла до того, чтобы создавать подобных вам существ, Антон Владимирович, но именно этого и пытается добиться Григорьев. Он использует вас, надеясь научиться прививать ваши способности простым смертным.
— Кто же все-таки я такой?
— Сын одного из судей…
— Это, черт побери, я уяснил. Нельзя ли подробнее?
— Я расскажу вам, — опять заговорил меланхоличный брат. — Вы упомянули черта. А что вы знаете о Боге?
— О Боге? — Тоша пожал плечами. — Всевышний отец, пропаганда сомнительной морали. Неоднозначные деяния церкви. Крестовые походы. Межрелигиозные конфликты. Фанатики. Запудривание мозгов…
— То есть вы не веруете в него? — перебил Эн.
— Нет.
— Что ж… и в вашем убеждении есть крупица правды. Однако вы не правы. Бог существует. И не один.
— То есть язычники были правы.
— И их убеждения лишь часть истины…
— Я не понимаю.
— В каждой вере есть истина, но это лишь часть настоящей правды.
— Какова же настоящая правда?
— Вам вовсе не следует в ней разбираться. Достаточно знать, что Бог существует. Так же, как существуют и другие…
— К чему ты ведешь?
— Не нужно вдаваться в подробности и пытаться понять, один ли Бог, или их много. И является ли это множество лишь его верными слугами, или же равными ему. Это не важно. Главное, они есть. А как мы зовем их — ангелы, демоны, нимфы, дриады, валькирии — столь ли важно?
— Допустим. И как это относится ко мне? Или к вам?
— Я расскажу… Вы что-нибудь слышали о богах смерти?
— Богах смерти? — Антон улыбнулся. — Аид, Морриган, Танатос… ты об этих?
— Вы просто перечисляете мне имена из мифов.
— Есть и другие?
— И да и нет… Но они имеют к вам непосредственное отношение…
СЕМЬ СУДЕЙ
— Никто никогда не видел их, и никто не знает их настоящих имен, кроме тех, кто уже мертв… — голос Эн тек из-под простыней как пророчество.
Сиплый и приглушенный и вместе с тем твердый. Удивительно, но слушая этого ребенка, Антону казалось, будто говоривший был дряхлым стариком, умудренным годами. Казалось, стоило лишь закрыть глаза, и образ малыша исчезнет, а вместо него появится гораздо более подходящий силуэт шамана, брахмана или даже монаха. Но Антон не отрывал взора, и ему оставалось лишь дивиться этому необычному тембру и фактуре.
Эн говорил медленно, но четко, будучи безусловно уверенным в каждом своем слове. И невозможно было сопротивляться этой уверенности — всем находящимся в комнате тоже хотелось в них верить. И они верили.
— Они встретились на закате, так рассказал нам Пи, и вместе отправились в вечный сумрак. И тьма приняла их. В ней они породили других себе на помощь. Тех, что прозвали семью судьями. Семь низших богов, но вы можете называть их так, как нравится, каждый со своею целью, призванных во имя одной великой. Семь жнецов душ, собирающих их для хозяев. Это и есть наши предки. Бессмертные существа, еще не боги, но уже не люди…
— Что значит — наши предки?
— То, что вы, так же как и я, рождены одним из них…
Антон молчал. Он много странного в жизни повидал и слышал, но подобное казалось сущей нелепицей.
— Семь судей близки к людям, — продолжал Эн. — Иногда они становятся слишком близки, и получаемся мы. Вы, я, мои братья рождены человеком и одним из тех, кого величают судьей мира иного.
— То есть я — полубог? Полуангел, полудемон, не важно…
— Вы сын одного из судей. Я говорил, не важно, как вы их называете. Вы существо, одаренное неземной силой.
— И кто же породил меня? Который?
— Этого никто не сможет вам сказать. Ни один человек не знает ничего конкретного о семи судьях. Однако на протяжении веков многие народы наблюдали их силу. В каждой стране есть свой «бог Смерти». Это, как вы правильно назвали мне, всем известные: Аид, Морриган, Хель, Танатос, Кими, Морана, Геката и другие. Все это лишь имена, данные явлениям, что люди видели, но не понимали… Иногда у народов присутствуют несколько «богов Смерти», и это понятно, ибо каждый судья действует по-иному, и это не могло пройти незаметно…
— Зачем они рождают нас?
— Этого, увы, не известно тоже. Возможно, они, как и их предки, готовят себе помощников, а возможно, просто не могут удержаться от людской привлекательности… Даже в Библии есть некоторое упоминание о подобном, слышали? «И ангелы, сыны неба, увидели их, и возжелали их, и сказали друг другу: „Давайте выберем себе жен в среде сынов человеческих и родим себе детей!“»
— Я не верю в эту чушь.
— Глупо не верить, когда сами являетесь частью этой самой чуши. Люди, конечно, далеко не все знают о мироустройстве, но в кое-каких угадываниях преуспели — часть истины сквозит через всю их историю. Только вот разобраться, где именно эта часть, никак не способны.
