Однако необходимость обходить этот источник легитимности, уклоняться от него или сопротивляться ему повлияла на институциональное развитие в исламском мире. Действительно, даже когда после заката колониализма на арабском Ближнем Востоке стали возникать монархии, республики и диктаторские режимы, традиционные источники легитимности по-прежнему сохраняли свою власть. Даже этим относительно светским политическим образованиям приходилось заявлять о своей приверженности шариату. Например, в конституции египетской монархии, установленной в 1922 г., шариат был объявлен источником права. Конституция Арабской Республики Египет от 1971 г. определяет Египет в качестве социалистического демократического государства, но основным источником законодательства Египта все также провозглашает шариат.
5. Заключительные комментарии
В этой главе были использованы идеи классической теории игр и теории обучения в играх, чтобы лучше понять роль и взаимосвязи между различными институциональными элементами, а также достоинства и недостатки аппарата теории игр, применяемого для изучения эндогенных институтов. Эти идеи подчеркивают важность институционализированных правил, которые обеспечивают и направляют поведение, помогая индивидам формировать убеждения, касающиеся окружающего их мира, представлений о том, что будут делать другие люди, что является достойным в нравственном отношении. Эти идеи формируют общие представления, дают информацию и обеспечивают координацию, а также указывают на нравственно достойное и социально приемлемое поведение.
Индивиды стремятся найти руководящие правила, которые позволили бы им понять, как вести себя в той или иной ситуации; такими руководящими правилами являются социальные нормы. Социальные психологи убедительно доказали, что эволюция настроила способности человеческого мозга на то, чтобы предпринимать действия в ситуациях, в которых индивиды руководствуются социальными нормами [Tooby, Cosmides, 1992].
В то же время индивиды отвечают на социальные нормы с учетом опыта, основываясь на своих собственных знаниях и информации. Поэтому институционализированные правила, т. е. социальные нормы, соответствующие регулярности поведения, накапливают частную информацию и частные знания. Единственными социальными правилами, которые могут быть институциализированы, являются те, которые, если ожидается, что им будут следовать, действительно выполняются и не опровергаются исходами, порождаемыми ими. Следовательно, институт может задаваться в качестве включающего когнитивные, координационные, информационные и нормативные социальные элементы, которые совместно формируют регулярность социального поведения, обеспечивая, направляя и мотивируя его.
Теория игр оказывается аналитическим инструментом, полезным в ситуациях, когда преобладают институционализированные правила, поскольку они отвечают теоретико-игровой посылке общеизвестности. В таком случае анализ ограничивает множество допустимых социальных правил, соответствующих поведению, теми, что оказываются самоподдерживающимися: каждый индивид, считающий, что другие будут следовать правилам, решает, что лучше всего поступать так же, если этому не противоречат его частные знания и информация. Тем самым ограничивается множество допустимых институционализированных правил. Действительно, самоподдерживаемость, по Нэшу, также предполагает, что поведение воспроизводит, а не отвергает убеждения и не подрывает нормы, мотивирующие его. Социальные правила, являющиеся самоподдерживающимися, – единственные правила, которые могут быть институциализированы. Следовательно, способность ограничивать множество допустимых убеждений является тем главным свойством, благодаря которому теория игр доказывает свою полезность для институционального анализа.
Идея, изложенная в этой главе, требует дальнейшего развития, которое должно идти в нескольких направлениях. Аналитических средств, допускающих дедуктивное ограничение интернализированных убеждений (ментальных моделей) и норм, не так уж много. Кроме того, недостаточно разработан аргумент о том, что люди играют по отношению к когнитивному и информационному содержанию правил, а не по отношению к правилам игры. Вообще, как показывает Саймон [Simon, 1955], содержательные следствия ограниченного познания и рациональности еще должны быть выяснены. Дальнейшее развитие исследования могло бы извлечь пользу из связывания стратегического поведения с тем, в котором индивид стремится, скорее, к «сатисфакции» или «достаточному удовлетворению» (satisfice), чем к оптимизации
[143].
Социальные психологи утверждают, что поведение мотивируется также психологически, поскольку поступки, расходящиеся с представлением человека о самом себе, являются психологически весьма затратными. Кроме того, индивиды обычно вырабатывают идентичности, которые соответствуют ожиданиям других. Честный человек вырабатывает идентичность, которая осложняет мошенничество; индивид, от которого ожидают, что он будет предприимчивым, получает удовлетворение именно от предприимчивости. Поведение, порождаемое институтами, и убеждения, мотивирующие его, тем самым ведут к установлению соответствия между идентичностями и психологической мотивацией, подталкивающей к осуществлению такого поведения. Дальнейшее изучение взаимосвязей внешних и внутренних мотиваций, следующее этой логике, кажется весьма перспективным.
И все же несмотря на то, что многие вопросы остаются неизученными, крайне важно понять основное взаимодействие правил, убеждений, норм и поведения в ситуациях, когда институты формируют поведение. Люди ищут когнитивные модели и информацию, которыми они могли бы обосновывать свои решения; ищут средства для координации своего поведения, а также руководящие правила, позволяющие понять, что именно социально приемлемо и достойно в нравственном отношении. Социально распространяемые общеизвестные правила обеспечивают такие микроосновы, благодаря которым индивид получает когнитивное представление о ситуации и информацию; они определяют нравственно достойное и социально приемлемое поведение, а также формируют убеждения, касающиеся поведения других.
Однако каждый индивид реагирует на общеизвестные правила, основываясь на своих частных знаниях и информации, так что в результате институционализированные правила собирают в целое и распространяют подобную информацию и знания. В ситуациях, когда институты формируют социальные правила, убеждения, нормы и поведение образуют равновесную систему. Теория игр оказывается средством, полезным для институционального анализа, поскольку она учитывает это взаимодействие правил, убеждений, норм и поведения, позволяя нам ограничить допустимое множество институтов.
