Рванув цепочку у трупа с шеи, он с досадой швырнул ее в угол.
Фелим недоуменно повел плечами.
– Да скажет мне хоть кто-нибудь, что здесь происходит?
– Я угробил его по дурости, вот что, – горько сказал Найл.
Симеон положил руку ему на плечо.
– В том не было твоей вины.
– В том-то и дело, что была. Мне надо было сначала снять кулон.
– Но кулон его даже не касался, он свешивался на стол.
– Какая разница. – Найл поглядел сверху вниз на желтозубого мертвеца. – Он может убивать на расстоянии.
– Кто? – спросил Фелим.
– Тот, кто его послал. Маг.
Фелим посмотрел на Найла с неподдельным изумлением.
– Да ну? Настоящий?
– Я все, когда надо, объясню, – торопливо вмешался Симеон.
– Но…
– Сейчас не время этим заниматься.
Фелима, по всей вероятности, одолевала тревога.
– Я бы все-таки хотел знать, что его убило.
– Если тебе нужна моя догадка, то пусть будет сердечный приступ. – Симеон протянул руку и опустил веки на выпученные глаза.
– А я думал…
Симеон оборвал его, бесцеремонно махнув рукой.
– Давайте прежде снимем остальную паутину. Я хочу видеть, есть там еще кулоны или нет.
Через десять минут шелковистая кисея была снята с остальных тел. Всего тел было четырнадцать, и, судя по одежде, Скорбо с дружками добывал съестное в городе пауков. Особенно заметно по лицам: черты у всех одновременно и броские, и вместе с тем какие-то вялые – породистость и тупость, полулюди-полускот. Трое были из сословия слуг. Четверо женщин, семеро юношей и девушек, из которых некоторые едва достигли подросткового возраста. У каждого (Фелим указал) на плече или на шее имеются следы клыков – свидетельство, что любители человечинки накидывались сверху.
Все это время Найлом владела гневливая досада, он по-прежнему клял себя за неосмотрительность. Когда было покончено с последним коконом, Фелим подытожил:
– Кулонов больше нет.
Симеон высказал вслух то, что было на уме у Найла:
– Значит, в живых у нас остается одна только девушка. Надо беречь ее как зеницу ока.
– А еще лучше сделать как-нибудь так, чтобы она очнулась.
– Как насчет гадючьей сыворотки? – поинтересовался Фелим.
Симеон подумал.
– Слушай, а ведь, может, и получится. Во всяком случае, стоит попробовать.
– Что еще за сыворотка? – переспросил Найл.
– Противоядие от яда рогатой болотной гадюки. Я ее создавал, вводя яд под кожу лошади, пока у той не выработался иммунитет. Это однажды спасло мою жену в Великой Дельте. Яд болотной гадюки действует примерно так же, как и паучий яд, от небольшой дозы наступает паралич, от большой – смерть.
– А мы ее тем самым не убьем?
– Да ну, что ты. Яд в сыворотке уже нейтрализован. Если на то пошло, мы могли бы ее вначале опробовать на одной из этих спящих красавиц. – Он повернулся к Фелиму: – Помоги-ка мне подыскать кого-нибудь с хорошим, стойким пульсом.
Фелим пощупал запястье девушки, лежащей по соседству.
– Может, эту?
Симеон взял другое ее запястье, деловито кивнул. Затем приподнял ей веко и тихонько коснулся кончиком пальца глазного яблока. Найлу показалось, что второй глаз под закрытым веком тоже слегка шевельнулся.
Из деревянного ящичка-аптечки Симеон вынул предмет, в котором Найл узнал шприц. Шприц он видел впервые, но урок истории в Белой башне открыл ему их существование. Симеон догадался, о чем он думает.
– Я тоже никогда ими не пользовался. – Он протянул шприц Найлу, чтобы тот получше рассмотрел. – Красота, правда? Всего один такой мог бы спасти моему отцу жизнь. А теперь их у нас под сотню штук.
– Двенадцать дюжин, – послышался голос.
В дверь вошел паренек лет четырнадцати. Волосы у него были коротко подстрижены, в остальном же – вылитый Фелим.
– Что, нашел еще? Молодчина. – Симеон положил руку пареньку на плечо. – Это мой племянник Бойд, юный гений механики, разбирается лучше всех в семье.
– А угадай, что я еще нашел? – живо спросил Бойд. – Электрический генератор! Здорово, правда?
Фелим смешливо фыркнул.
– Может, было бы здорово, если б нам от этого электричества имелась какая-то польза.
– Польза? – В голосе паренька чувствовалась уязвленность. – Что значит «польза»?
– Ну скажи, на кой он тут ляд, – усмехнулся Фелим.
– Ну, для начала осветил бы эту комнату, это уже кое-что. Генератор-то аварийный. У тебя что, в голове совсем уж темный лес?
Было видно, что братья при случае не прочь поддеть друг друга.
– Не обращай внимания, – сказал Симеон пареньку. – Я думаю, это прекрасная находка. А что там еще у тебя?
Бойд держал гибкую металлическую ленту бледно-золотистого цвета.
– Точно не знаю. Наверное, или бипартитный энцефалоскоп, или аппарат Галлстранда. Я думал, может, ты знаешь.
Фелим взял ленту у брата.
– По мне, так это просто надо напяливать на голову.
Действительно, лента была вроде той, которую носит Мерлью, чтобы держалась прическа. Вместе с тем было что-то чарующее в золотистом поблескивании и изяществе этой металлической полоски.
– Пошел бы да поискал название в Большой медицинской энциклопедии, – подал идею Симеон. – Ты уже закончил распаковывать?
– Куда там! Там еще целая груда.
– Тогда иди и доканчивай. Мы скоро подойдем.
– Ты не хочешь за компанию? – спросил Бойд, впервые поворачиваясь к Найлу.
– Нет, он остается с нами, – решительно сказал Симеон. – Иди заканчивай с разгрузкой.
Бойд, покосившись на Найла, скорчил кислую мину. Когда он уносился по коридору, Фелим с шутливой сокрушенностью сказал:
– Головушка у моего братика светлейшая, но докучать любит ужасно.
Паренек вообще-то сразу пришелся Найлу по душе, глаза у того светились разумом.
Симеон уже осматривал предплечье девушки.
– Давай гадючью сыворотку.
Фелим подал стеклянный флакончик, наполненный желтоватой жидкостью. А когда Симеон уже наполнил шприц, Найл вдруг испытал нехорошее предчувствие.
– Может, для начала попробуем дозу поменьше?
Симеон пожал плечами.
– Ничего страшного быть не должно. А в общем, ты прав, ни к чему понапрасну изводить сыворотку.
Он утопил плунжер, и часть жидкости стекла обратно во флакончик.
