Книга Занимательное дождеведение. Дождь в истории, науке и искусстве, страница 62. Автор книги Синтия Барнетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Занимательное дождеведение. Дождь в истории, науке и искусстве»

Cтраница 62

На сцене появляется дождь. Невзирая на геосмин и озон, влажный мох и плесень, американские потребители, по выражению Симс, фантазируют на тему дождевой свежести. Иначе обстоит дело во влажных регионах, таких как Лондон и Ирландия, где бренды, акцентирующие чистое небо и свежий воздух, – «Дуновение свежего воздуха», «Голубые небеса», «Солнечные дни», «Солнечные лимоны» – встречаются гораздо чаще названий, связанных с водой, будь то дождь, утренняя роса или морские брызги. Моя ирландская подруга Сьюзен Дивэйн, которая организует летний отдых в сельской местности графства Уэксфорд и проверяла тамошние магазины, не могла не поделиться своим открытием: «Здесь бы это восприняли как шутку. Люди просто посмеялись бы: о Боже, ну зачем же к сегодняшней стирке добавлять еще и запах дождя!»

Если мечту ирландского потребителя о свежести выражает название «Солнечные дни», говорит Симс, то у американца такая мечта может начинаться с детских воспоминаний о грозе и порождать фантазии о щедротах дождя – зеленых холмах, водопадах, лесах.

Химики не могут с помощью газообразного озона передать ощущение приближающейся грозы. Не осмелились бы они и добавить геосмин – никто не захочет, чтобы свежевыстиранное белье пахло рыбой. Вместо этого Симс и другие специалисты по запахам, создающие эффект дождя, могут использовать от 50 до 75 различных химикатов, создающих ощущение свежести, начиная с широкого спектра соединений, называемых альдегидами. Альдегиды могут быть токсичными, как формальдегид, и представлять иную опасность, поскольку содержатся в выбросах электростанций, работающих на угле, лесных пожаров и дизельных двигателей. Но альдегиды с самыми длинными углеродными цепями могут рождать удивительно свежие водяные запахи. Многие из них лежат в основе самых знаменитых ароматов в мире. В частности, духи Chanel No. 5 отличаются беспрецедентно высокой концентрацией этих веществ.

Фактически именно Габриэль «Коко» Шанель, одержимая чистотой и очень чувствительная к запахам, создала саму концепцию, которая вызвала спад в индийской индустрии аттаров. Была вброшена идея, будто синтетические духи, подобные Chanel No. 5, более изысканны, чем запахи, добываемые из природы. Говорят, Шанель презирала простые цветочные ароматы, которые, по ее мнению, использовались (безуспешно) для маскировки запаха, исходящего от «немытых» женщин.

«Я хочу подарить женщинам искусственный аромат, – провозгласила она. – Да, именно искусственный – как платье, как нечто рукотворное. Мне не нужны ни розы, ни ландыши. Мне нужен аромат, представляющий собой композицию». Шанель наняла Эрнеста Бо, прославленного российского и французского химика и парфюмера, для разработки формулы, которой суждено было стать духами Chanel No. 5. Бо рассказывал, что набор альдегидов для знаменитого аромата он выбрал, вспомнив о тех запахах, которые ощущал во время экспедиции в Арктику. Он попытался воссоздать благоухание арктических озер и рек в полярный день.

Сегодня, когда клиенты Симс стремятся заполучить дождь, она тоже анализирует собственные воспоминания, связанные с водой, и свою периодическую таблицу. Вслед за альдегидами она могла бы попробовать синтетическую ноту ландыша, чтобы воссоздать аромат цветка, отвергнутого Коко Шанель. Дальше можно добавить Calone 1951 – созданную компанией Pfi zer в 1966 году молекулу, которая придает композиции исключительно интенсивный запах морского бриза. Молекулы воды сами по себе ничем не пахнут, поэтому лабораторные ароматы дождя, будь то в стиральных порошках или парфюмерных изделиях, часто добавляют «синие ноты» – море и озеро – и зеленые, свежескошенную траву или клевер.

«Все дело в фантазии, – говорит Симс. – Мы стремимся создавать эту фантазию о чистоте дождя». В конце концов, суть дождя прорастает из собственной фантазии, из детских воспоминаний о грозах, из того, в каких уголках мира ты попадаешь под ливень. Это могут быть индийские муссоны на пересохшей земле, сенокосный луг Хелен Келлер или теплое дуновение сырого асфальта, смешанное со сладким франжипаном, – дождевой бальзам в самом тропическом городе Америки.

Глава 11 Городские дожди

В Майами дождь особенно отчетливо слышен среди пальм. Он стучит по их длинным листьям, которые весь влажный сезон словно бы преисполнены чувства благодарности. Летом во Флориде после полудня воцаряется тот самый атмосферный хаос, какого жаждет гроза. По мере того как солнце прогревает полуостров в течение дня, с земли начинает подниматься тепло. С Атлантического океана и Мексиканского залива веют морские бризы. Сталкиваясь над сушей, эти прохладные сырые ветры вздымают теплый воздух, отправляя ввысь огромные, насыщенные влагой потоки. Легкие утренние облачка в лазурном небе к полудню уступают место серебристым, как на картинах Рубенса, тучам. Весь остаток жаркого дня воздушные течения устремляются все выше. Вырастают небесные башни, которые затем исчезают в иссиня-черном шквале, затмевающем пляжи, топи и горизонты южной окраины материка.

С приходом бури вязкий воздух наполняет прохлада. Раскаты грома не слышны издалека, и тем неожиданней его первый металлический лязг вблизи. На пляжах спасатели свистками подают сигналы, а матери пытаются справиться с уносимыми ветром одеялами. На Эверглейдс взмывают в чернильное небо стаи белых ибисов, торопящихся в перелески, чтобы укрыться от грозы. В центре Майами, в Кокосовой роще, крепыши, торгующие посреди автострад плодами манго, делают перерыв, перебираясь в тоннели.

Предупреждая о грозе, на землю падают несколько круглых дождинок, и уже через пять секунд весь привычный мир исчезает в сплошном тропическом потопе.

Майами – мой любимый город дождя. Если вам доводилось попадать под ливень, то, вполне возможно, он был теплым, лил среди сказочных смоковниц и средиземноморской архитектуры и длился меньше часа. Дождь определяет сущность города, равно как и тропические особенности: водоснабжение на юге Флориды всецело зависит от наполнения водоносных слоев осадками ввиду, как говорят ученые, гидрологического рубежа, отделяющего нижнюю часть Флориды от булькающих родников и текучих рек, характерных для центральных и северных районов. Без дождя в Майами не росла бы мексиканская лаванда, похожая на доисторические деревья, не вились бы по стенам и решеткам ярко-розовые кусты бугенвиллеи, не было бы бананов и плантайнов с их листьями-желобками, которые хитроумно сливают дождевую влагу внутрь, к растущим стволам, когда деревья еще небольшие, и наружу, в корневую зону, когда они подрастут.

Дождь не только питает тропические плоды, цветы и деревья, но и утихомиривает гнетущий летний зной в чрезмерно разросшемся городе. Ливни в Майами остужают асфальтированные улицы и кровельную черепицу, к полудню так раскаляющиеся, что первые капли испаряются с шипящим звуком. Они замедляют безумное дорожное движение на трассе Interstate-95. Поливают стеклянные небоскребы на Брикелл-авеню, давая людям, работающим в этом финансовом районе, возможность ощутить в своих монолитных офисах вкус дикой природы. Когда первобытные грозы уходят, здания, окрашенные в пастельные тона, и плюмерии, растущие в Майами, сверкают в божественном блеске солнечных лучей, струящихся сквозь темные тучи.

Все чаще сильные грозы также оставляют после себя прорванные канализационные трубы, портящие залив Бискейн, превращают улицы в речки, бесконечные автостоянки в озера, а футбольные поля в болота. Подобно заклинателям дождя, убежденным в своей способности притягивать грозы с неба или вызывать их, застройщики, планировавшие города южной Флориды, верили, что человеческая изобретательность позволит укротить капризный дождь, которого то слишком много, то слишком мало. Фактически каждый потерянный дюйм болота или леса, превращенный в каждый новый дюйм асфальта или бетона, лишает дождь возможности просачиваться обратно в водоносные горизонты или возвращаться в море, компенсируя причудливую смесь скудости и избытка вследствие деятельности человека. Каждое сведенное мангровое дерево усугубляет беды, приносимые в условиях изменения климата приливами, штормовыми нагонами и ливнями. Майами – не единственный город, который развивался вопреки своим гидрологическим особенностям. Но если город не сумеет исправить свои водохозяйственные ошибки, он может оказаться первой жертвой среди мегаполисов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация