«Чертов негодяй!..»
Дурацкий кляп вонял рыбой, но девушка ничего не могла с этим поделать. Сходя с ума от бессилия, она с ненавистью смотрела в камеру под потолком, будто всерьез надеялась взглядом убить наблюдающего за ней живодера. Пусть сдохнет, пусть сгорит на месте, обратится в горстку пепла!.. А с ним – и проклятый обманщик Сэм. Два сапога пара, как говорят в России.
Джулия во сне вздрогнула и что-то пробормотала, на английском, еле слышно – Марина, по крайней мере, не разобрала. Вот уж кого больше всего жалко, так это бедняжку сестру, решила девушка, выворачивая шею в попытке заглянуть спящей пленнице в лицо. В отличие от Марины, которая к лишениям уже привыкла, Джулия явно была растением тепличным, домашним. У таких дамочек сломанный каблук – трагедия всей жизни, а если уж любимый «каен» не завелся, можно сразу в гроб ложиться… Марина и сама была такой когда-то – пока судьба не врезала ей кованым ботинком прямо в холеную мордашку.
Радовало одно – все это в самом ближайшем времени должно закончиться, так или иначе.
Только этим предвкушением развязки Марина и жила в те томительные минуты ожидания.
* * *
Без двух восемь в затылок Богуту уперлось нечто твердое и теплое. Австралиец буквально обмер; брови его моментально взлетели на лоб, а ладони вспотели.
– Обидно, наверное, – тихо произнес до боли знакомый голос, – когда твой идеальный план трещит по швам?
* * *
Он сидел передо мной, такой напряженный, такой беззащитный и жалкий, – насколько вообще может быть жалок загнанный в угол ликвидатор с сорокалетним стажем и блестящим послужным списком. Кажется, Гэб даже не дышал – куда там отвечать на мой ироничный вопрос по поводу плана!..
– Мне следовало сразу догадаться, что Гэбстон – это ты, – продолжал я, рассматривая его бледный профиль. – Но мне с самого детства не очень-то даются ребусы и анаграммы…
– Может, ты уже заткнешься? – процедил австралиец.
По его интонации я понял, что он в бешенстве. Что ж, оно и не удивительно – ведь это я приставил к его затылку пистолет, а не наоборот.
– Не очень-то ты рад старому другу, – заметил я.
– Мы не друзья, – холодно проскрипел Глен.
– Но были ими.
– Главное не то, что было, а то, что есть сейчас. – Он наконец совладал с эмоциями и говорил теперь бесстрастным, унылым голосом престарелого университетского лектора. – Ты предал Легион. А я готов идти под знаменами Тейлора до самого конца. Тебе это ясно, сопляк?
С этими словами он резко встал, и я машинально нажал на спусковой крючок.
Грянул выстрел. Мозги брызнули во все стороны, и Глен Богут рухнул на пол, свалив кресло своим мускулистым телом. Я попятился назад, ошарашенно глядя на труп австралийского ликвидатора. Разумеется, я прекрасно понимал, что его в любом случае придется убить, и даже вроде бы умудрился морально подготовить себя к этому, но на деле все оказалось куда сложнее, чем мне представлялось.
К горлу подкатил ком, рука с пистолетом повисла плетью, а сам я сгорбился и, кажется, даже стал меньше ростом. Богут был настоящей глыбой, одним из могучих китов, на котором держалась громадина под названием Легион… и вот теперь он мертв. Я с трудом сдерживал тошноту, казалось, меня вот-вот вырвет прямо на его бездыханное тело.
Преодолевая сиюминутный порыв, я поднял мутный взгляд на мониторы. Отыскать Марину и Джулию удалось не сразу – картинка расплывалась перед глазами, подергивалась рябью, словно озерная гладь в ветреный день. Когда же я наконец сфокусировался на нужном экране, то первые полминуты лишь недоуменно рассматривал изображение, решив даже, что оно зависло. Прошла будто целая вечность, прежде чем из груди моей вырвался вопль боли и отчаяния, от которого, казалось, полопаются стекла в мониторах.
Я со всего размаха опустил оба кулака на столешницу, заставив пульт и прочие лежащие на ней предметы подпрыгнуть, и бессильно зарычал.
Две главные девушки в моей жизни, сестра и… и Эм, обе они сидели в одинаковых позах (подбородок уперт в грудь, глаза закрыты) и не шевелились. То есть, от слова «совсем». Грудь не вздымалась при вздохе, не опускалась при выдохе, никакого намека на мимику, свойственную спящим. Собственно, поэтому я и решил изначально, что кадр завис, – ведь картинка с течением времени ни капли не менялась.
Но как же так? Я ведь убил Богута прежде, чем он успел их отравить… или нет? Каким образом старый пройдоха умудрился меня обмануть?
Я снова повернулся к Гэбу. Страсти немного улеглись, и теперь передо мной было всего лишь еще одно бездыханное тело, коих я на своем веку повидал весьма и весьма немало. Опустившись на корточки, я обшарил карманы Богута. Ничего. Никаких тебе крохотных пультов дистанционного управления, никаких секретных пуговиц, ключей и прочей мишуры – только пистолет да несколько мятых купюр достоинством в пять динаров.
Разозленный и даже оскорбленный, я заставил себя снова хорошенько осмотреть мертвеца. Упорство мое оказалось вознаграждено сполна: на сей раз я обратил внимание на часы, чей браслет опоясывал левое запястье покойного ликвидатора. Что-то щелкнуло в моем мозгу.
«Он ведь никогда не носил часов!..»
Схватив Богута за руку, я поднес циферблат к глазам и придирчиво осмотрел.
На первый взгляд – ничего особенного. Но где-то я подобные уже видел прежде, сто процентов.
Вопрос только – где?
Медленно повернувшись к экранам, я сощурился, надеясь углядеть нужную деталь с дальнего расстояния, однако зрение мое было не настолько идеальным. Пришлось подойти поближе – и лишь огромным усилием воли подавить рвущийся наружу крик: у Марины на запястье были точно такие же часы, как у австралийца. К сожалению, рук моей бедной сестрицы Джулии с выбранного ракурса я увидеть не мог, однако этого уже, по сути, и не требовалось.
«И почему я до сих пор стою здесь? – запоздало спросил себя я. – Почему до сих пор не рядом с ними?»
Потому что силы оставили меня. Все, на что я был способен в те мгновения, – это беспомощно пялиться на экран, пытаясь понять, как умерли две важнейшие женщины в моей жизни…
«Умерли…» – гулким эхом разнеслось по черепной коробке.
Я мотнул головой, отгоняя эту крамольную мысль. Нет, нет, этого просто не может быть! Неужели все напрасно, все, что я пережил, дабы спасти проклятого капитана Харта, вернуться в Эль-Вафру и убить своего вчерашнего друга, ставшего злейшим врагом? Я зарекался соваться в этот город вновь, мой план не мог сработать во второй раз…
И, похоже, действительно не сработал.
Богут оказался хитрее. Наверное, это шестое чувство, помноженное на опыт, стаж и выучку. Сам он всегда звал это лаконично и емко – «чуйка». Он не мог знать наверняка, что мне по силам обойти все предложенные ловушки и камеры видеонаблюдения. Но «чуйка» подсказала, что это не невозможно, а просто крайне маловероятно. Тогда-то он, видимо, и связал собственную жизнь в тугой узел с двумя другими – моей сестры и Марины, – чтобы забрать их на тот свет вместе с собой.
