К счастью, Бог миловал и внизу мне докучали только крысы и то – лишь противным писком, который, однако, всякий раз заставлял меня вздрагивать. Остановившись под очередным люком, я ненадолго завис. Вот что делает с людьми проклятая привязанность к модным девайсам: решив, что мобильник для беженца – это слишком круто, я от него избавился, а теперь стоял и ломал голову, где нахожусь. Конечно, сдвинуть люк и выглянуть наружу никакого труда не составляет, но ведь там, наверху, могут быть солдаты той или иной армии. Хорошенько все обдумав, я стянул с себя потрепанную куртку и, завернув в нее пистолеты с компасом, положил получившийся «рулон» рядом с лестницей. Пусть полежит пока. Если наверху никого не встречу, вернусь за этим свертком и перепрячу.
Споро забравшись по лестнице, я аккуратно, стараясь не шуметь, приподнял и отодвинул чугунную крышку в сторону. Без лязга металла по асфальту, конечно, не обошлось, но, к счастью, на шум никто не среагировал. В лицо мне ударил свет беспощадного полуденного солнца, и я невольно прищурился – до того ярко оно светило. Разобравшись с крышкой, я поднялся еще на полметра выше, прислушался – тишина! – и только тогда выглянул наружу.
Никого. Иногда мне начинает казаться, что я – крайне везучий тип, ведь, несмотря на все лишения и невзгоды, преследовавшие меня по жизни, сам я до сих пор жив, а при моем образе жизни это уже большая удача.
Вернувшись вниз за свертком, я снова выбрался наружу. Спрятав один из пистолетов за ближайшим мусорным контейнером, я сунул второй за пазуху и попытался сориентироваться на местности.
Эта часть Эль-Бургана еще не успела испытать на себе орудия Синдиката и потому до сих пор напоминала цивилизованный город. Озираясь по сторонам, я наткнулся взглядом на трехэтажное здание с полуразрушенным угловым балконом, оно показалось мне знакомым. Кажется, штаб находится сразу за ним. Я облизал пересохшие губы и вдоль стены побрел в выбранном направлении, старательно подволакивая правую ногу (это должно было придать моему образу бедолаги-беженца дополнительной трагичности). Хромой, грязный европеец, который нашел в Эль-Бургане любовь всей жизни, но из-за козней Синдиката ее утратил и сам едва не погиб, – чем не сюжет для очередной голливудской слезодавилки, которая соберет миллиард за первые три уик-энда?
Добраться до штаба, однако, мне было не суждено: не успел я достичь угла ближайшего здания, как навстречу мне вышел скуластый мужчина в форме Легиона. Он резко вскинул автомат, и я просто замер, чтобы его не провоцировать. Оставалось надеяться, что передо мной не полный кретин, который предпочитает сначала стрелять, а потом уже задавать вопросы.
– Стоять, – процедил незнакомец, хмуро глядя на мое перемазанное сажей и грязью лицо.
Меня подмывало сострить в ответ, но я понимал, что подшучивать над бестолковым дуболомом в такой ситуации чересчур рисково, и потому лишь проблеял:
– Сэр… Слава богу… сэр…
– Кто вы? Что здесь делаете? – продолжая держать меня на мушке, спросил солдат.
– Я… я живу… жил здесь, сэр… – Я мотнул головой в сторону, откуда до сих пор доносились звуки выстрелов и взрывов. – В северной части Эль-Бургана… с женой… она… она…
Я закрыл лицо ладонями, охнул и поджал правую ногу, демонстрируя, как мне больно. Сквозь пальцы я увидел, как солдат нехотя опускает автомат, как его взгляд в считаные мгновения утрачивает былую враждебность и становится равнодушным. На мои страдания дуболому плевать, но и пусть с ним, сочувствие его мне без надобности; главное, он уже сделал вывод, что я для него не опасен. Опрометчиво, однако, к счастью для солдафона, живой он мне сейчас куда нужнее, чем мертвый.
– Что с женой? – спросил Скуластый, изображая сочувствие. – Погибла?
Актерского дара в нем, однако, было ни на грош, поэтому выглядела его физиономия по-дурацки, но я охотно «слопал» эту фальшь и, отняв руки от лица, нехотя кивнул.
– Мои соболезнования, – не придумав ничего лучше, сказал дуболом.
– Спасибо, – прошептал я.
Он еще раз осмотрел меня сверху донизу и сказал:
– Вы родом не отсюда ведь, да?
– Из Англии, – припомнив недавний рассказ Марины, ответил я.
– Ну и занесло вас… – Скуластый покачал головой. – Из огня да в полымя…
– Жена была кувейткой, – пояснил я.
Он задумчиво покивал, а потом, спохватившись, запоздало предложил:
– Позвольте я провожу вас к прочим беженцам? Вам, кажется, нужна медицинская помощь…
– Вы о ноге? Пустое… Сказать по правде, я бы без ноги лучше остался, чем без жены.
– Понимаю, – кивнул солдат. – Но все равно я вам советую показаться врачу.
– Попробую, – со вздохом сказал я.
– Пойдемте. – Солдат мотнул головой в сторону штаба.
Он пропустил меня вперед и потопал следом, озираясь по сторонам. Чтобы его позлить, я пошел нарочито медленно, опираясь на стену и с таким трудом подтягивая ногу, будто к ней была прикована цепь с гирей, как у средневекового заключенного. Судя по шумному сопению и тихому бормотанию, я своей цели добился.
Мы обогнули здание с полуразрушенным балконом и оказались возле штаба. Внутри у меня похолодело, когда я увидел лейтенанта Батлера, курящего у настежь распахнутого окна на втором этаже. Прежде мы с ним неплохо ладили. Прекрасно понимая, что за маскировкой меня не узнать, я все же на всякий случай уткнулся в землю и прошел мимо, удостоившись лишь мимолетного взгляда. К счастью для меня, это был взгляд «еще один бедолага», а не взгляд «постойте-ка, да ведь это же…».
– Куда, сэр? – не оглядываясь, спросил я.
– Обходим здание слева, там будут машины.
По счастью, с водителями грузовиков я дружбы не водил, а потому совершенно не боялся быть узнанным. Когда мы добрались до стоянки, одна из машин как раз ее покидала. Беженцы – дети, женщины, мужчины – выглядывали наружу из крытого тентом кузова. Смотрели они по большей части не на оставшихся в городе, а на столбы дыма, которые чернели над северной частью Эль-Бургана. Лица их были перекошены горем: из-за алчности американцев эти несчастные лишились собственного дома, и будущее их не взялась бы предсказывать даже самая искушенная гадалка. Кроме уже уезжающего грузовика, на стоянке осталось еще четыре. Под чутким контролем солдат беженцы споро загружались в кузова, мечтая поскорее убраться из зоны боевых действий.
– Занимайте очередь, – напутствовал меня мой участливый дуболом. – И ждите транспорт. В Эль-Вафре сразу, как приедете, покажитесь врачу.
– А как я его там найду?
– Спросите у наших ребят, они подскажут.
Я кивнул. Он уже собирался уйти, когда его нагнал мой вопрос:
– Как считаете, сэр… Мы скоро сможем вернуться обратно?
Он оглянулся через плечо, посмотрел на меня с тоской. Отвернувшись, буркнул:
– Думаю, вы не сможете…
