Капитан Бойе будет потоплен американским конвоиром. А военный корабль с их юнгой на борту подвергнется торпедной атаке. Из сорока девяти членов команды выживут трое, и его среди них не окажется.
Но сейчас они сидели вместе в ожидании рассвета. Зная, что шлюпка находится недалеко от английского побережья и их скоро заметят.
Они не думали о смерти.
У них была одна забота: не дать угаснуть красному огоньку на конце сигареты, пока их не подберут.
* * *
Команда «Данневанга» пару недель сидела без работы в Ньюкасле. Бо́льшую часть времени они проводили в недавно открывшемся Датском морском клубе, оттачивая мастерство игры на бильярде. Не то чтобы они скучали по налетам, минам и подлодкам. Тоску по бомбежкам можно было легко утолить, прогулявшись по докам. В Ньюкасле дела обстояли не так скверно, как в Лондоне, но близко к тому Однако экипаж «Данневанга» сделал свой выбор, и им казалось странным сводить свое участие в мировой войне к игре в бильярд. А кроме того, на суше плохо кормили. Яичный порошок, консервированная ветчина, серый хлеб, намазанный вонючей, по виду напоминающей нефть субстанцией под названием «Боврил», мясо — на деле — отварная солонина. Английский рацион диктовался не скаредностью, а войной, это сказывалось и на внешнем виде штатских. Залатанная довоенная одежда наглядно демонстрировала, насколько исхудали жители страны. На «Данневанге» условия были лучше, там они время от времени ели настоящие яйца и свежую говядину.
— Рацион у англичан — как когда-то на ньюфаундлендских шхунах, — заметил Кнуд Эрик.
Он не был в Ньюфаундленде со времен рокового похода «Кристины». «Клаудия» стала его последним парусником. Сдав штурманский экзамен, он хотел ходить на теплоходе. Пытался наняться на «Бирму» и «Зеландию», принадлежавших «Дальневосточной компании», но каждый раз по неизвестным причинам получал отказ. Об отношениях матери с судовладельцем, старым Маркуссеном, он ничего не знал. И в результате стал ходить на пароходах.
Хельге Фабрициус, второй механик «Данневанга», рассмеялся. Лет двадцать пять парню было, слишком молод для Ньюфаундленда. Кнуду Эрику — тридцать, немногим больше, и все же они родились по разные стороны барьерного рифа, возникшего благодаря исчезновению парусников. Дети одного, в сущности, поколения, они принадлежали разным мирам.
Над бильярдным столом висела черная керамическая табличка, на ней мелом было выведено: «Имеются вакансии. „Нимбус“. Свеннборг». И больше ничего. В ком же есть нужда: в штурмане, стюарде, старшем механике? Они обратились к консулу Фредерику Нильсену. К их удивлению, он предложил им целый корабль. Команда дезертировала. Если угодно, корабль в их полном распоряжении. Кнуда Эрика произвели в капитаны.
У войны было и такое лицо. Война не всегда подразумевала лишения. Она предоставляла и новые возможности.
Они отправились осматривать корабль. На носу значилось «Нимбус», на корме — «Свеннборг». Или, точнее, можно было догадаться, что когда-то корабль украшали именно эти названия. Человеку без воображения угадать, что там значится, не представлялось возможным.
Хельге Фабрициус принялся считать. Они расхаживали по набережной и любовались судном, а он все считал. Кнуду Эрику даже не надо было спрашивать, что же он там подсчитывает.
— Команда не дезертировала, — сказал он. — Они умерли.
— Сто четырнадцать, — произнес Хельге.
— Швейцарский сыр у них, должно быть, пользовался особой популярностью.
— Хотел бы я посмотреть, как они варят кофе, — сказал Хельге, отказавшись от дальнейших подсчетов.
— Я предпочел бы увидеть, как они его пьют.
Оба засмеялись и поднялись по трапу. Они вдоволь повидали кораблей, у которых не хватало половины фальшборта, снесло надстройки, а в бортах зияли огромные дыры, и все равно эти посудины умудрялись держаться на плаву. Но такого им видеть еще не приходилось. «Нимбус» получил не одно крупное повреждение, а тысячи. Пароход был одномоментно и полностью разрушен. Должно быть, «мессершмитты» заходили на него много раз. Ни бомбы, ни торпеды не попали в цель, иначе «Нимбус» лежал бы на дне морском. Но пулеметы попали. Зрелище внушало благоговение. Дырявая обивка судна демонстрировала почти человеческое упорство.
Они вошли в кают-компанию. На плите стоял голубой эмалированный кофейник. Невзирая на все их предсказания, целый.
— Вот дьявольщина, — сказал Хельге.
В шкафу они нашли английский суррогатный кофе из желудей, поставили на стол и ждали, пока не закипит вода.
— Мы возьмем этот корабль, — сказал Кнуд Эрик.
Хельге налил кипятка и вопросительно на него посмотрел.
— Это счастливый корабль.
— Хочешь сказать, кофейник счастливый. Похоже, это единственная вещь на борту, у которой дырки только там, где положено.
Кнуд Эрик покачал головой:
— Нет, корабль счастливый. Ты когда-нибудь видел столько повреждений сразу? А «Нимбус» — вот он. И на плаву. И поделится с нами удачей.
Оба они понимали, что все это — болтовня и суеверия. На поле сражения — а море было полем сражения — нет правил насчет того, кому жить, кому умирать. Здесь господствовал непостижимый случай. Так почему не поставить на удачу? На «Данневанге» у них был пулемет Льюиса. Удача — более эффективная защита.
Они отправились к Нильсену и подтвердили, что забирают корабль. Консул, казалось, вздохнул с облегчением.
— У нас есть условия, — заявил Кнуд Эрик. — Нам ни к чему сквозняк на просторах Атлантики, так что сначала залатаем дыры. Далее, для защиты нам потребуется кой-какое железо. И наймом команды мы займемся сами. Сами будем решать, с кем пойдем.
Пока «Нимбус» стоял на верфи, Кнуд Эрик с Хельге засели в морском клубе, в углу неподалеку от бильярдного стола. Вывели на дощечке список тех, кто им нужен. И стали ждать.
Через пару дней у них уже были первый и второй помощники, стюард, машинист и пара матросов. Не хватало месс-боя и старшего машиниста. Да и матросов, и младших матросов был некомплект. Команда должна была состоять из двадцати двух человек.
Кнуд Эрик не ожидал, что так рано станет капитаном. Не то чтобы он сомневался в своих способностях. Просто не знал, обладает ли необходимым авторитетом. Может ли адекватно оценить человека, так чтобы использовать его сильные стороны и заставить забыть о слабостях? А двадцать два человека за один присест?
На четвертый день в дверь вошел Вильгельм и попросил принять его на борт штурманом. Они с Кнудом Эриком в последний раз виделись в Марстале два года назад. Вильгельм обзавелся семьей. У них с женой родились мальчик и девочка, жена — его ровесница — была дочкой рыбака с Брёндстраде. Он навсегда избавился от заикания. В Марстале Вильгельм каждое воскресенье ходил в церковь. Дома у него лежал сборник проповедей. Без дела. Он до сих пор все помнил наизусть.
— Как отец? — спросил Кнуд Эрик.
