Вновь очутившись на причале, Антон повел себя как ни в чем не бывало, хотя вода текла с него ручьем. Он глянул на нас, прищурив глаза:
— Наконец-то мы избавились от этого дерьмового ружья.
Парень что-то хотел доказать — может, нам, но больше себе самому. И это было как-то связано с изменившей ему меткостью, хотя мы не понимали почему. Все удивлялись, как это он, который издалека может попасть в воробья или подстрелить зайца на бегу, промазал по неподвижно стоящему аисту! Да, видно, дело в ружье.
Пока виновато ружье, репутация Антона незапятнана. Такой ход мыслей мы понимали, но на большее нашей проницательности не хватало.
У Антона появилась новая идея: попасть в яблоко, водруженное на чью-нибудь голову. Он хотел, как Вильгельм Телль, стрелять из лука. Разумеется, в безветренный день. Стрела не подведет. Лук и стрелы — старинное оружие, все зависит от стрелка, а не как в случае с дерьмовым ружьем, покоящимся на дне моря, где ему и место, — от случайного сбоя техники. А голову должен был предоставить Кристиан Силач. А как по-другому? Приказать вассалам выполнять опасное задание, а самому оставаться в безопасности было ниже достоинства Антона. А с Кристианом Силачом они на равных. Антону хватило одного намека, и Кристиан тут же откликнулся. Он пошевелил ушами, как всегда, когда боялся. Но отказаться не мог. Это стало бы его концом.
Мы строили предположения. А что, если Кристиан в последний момент дрогнет? Или глаза снова подведут Антона?
Но вот настал день испытания Антона и Кристиана. Мы отправились на поле у Вестергаде, где часто разыгрывались грандиозные сражения с Южной бандой. Пришел Генри Левинсен с остатками своей банды и кривым носом, который к тому времени успел зажить. Все безоружные. Они, как и мы, пришли поглядеть на то, что станет Антоновой победой или поражением. Всего нас было, верно, около пятидесяти.
Прошел дождь, ноги вязли в черной земле.
Кристиан Силач встал в центре поля, Кнуд Эрик попытался установить у него на голове яблоко, но оно все скатывалось. Генеральной репетиции мы не провели, и большинство сочло это плохим знаком. Кристиану пришлось взлохматить длинные жирные волосы, соорудив на маленькой головке что-то вроде подушки, на которую и возложили яблоко. Уши его непрерывно шевелились. Мы вспомнили шутку Антона про то, что уши Кристиана похожи на крылья, готовые вспорхнуть и унести голову. Мы не сомневались: будь такое и вправду возможно, его уши непременно бы так и поступили.
Антон стоял напротив Кристиана, они пристально друг в друга всматривались, как два дуэлянта. И вот Антон начал пятиться, щурясь при этом, как будто пытался сосредоточиться. Он отошел так далеко, что лишился малейшего шанса попасть в яблоко. Мы вообще сомневались, что стрела может пролететь такое расстояние.
Кнуд Эрик крикнул, чтобы он остановился, а потом прошел вперед.
Антон отказался, и нам пришлось довольно долго его убеждать, пока он не согласился встать в пятнадцати шагах от Кристиана, который тем временем до того разволновался, что снова уронил яблоко.
Наконец все было готово. Антон натянул тетиву, приложил стрелу. Он так сильно щурился, что казалось, хочет попасть в яблоко с закрытыми глазами.
Среди нас было довольно много таких, кто считал, что история с аистом повторится. Антон потерял хватку.
Но на сей раз он не промахнулся. Только попал не в яблоко. Он попал в Кристиана.
Едва прозвучало пение тетивы, как Кристиан с воплем согнулся пополам, закрыв лицо руками. Невредимое яблоко упало на землю, на него никто не обращал внимания. Мы видели, что стрела куда-то вонзилась, но руки мешали понять, куда именно. И тут Кристиан распрямился и завыл, запрокинув голову, да так, словно лишился рассудка. Звук разносился жуткий, ведь Кристиан был уже практически взрослым мужчиной. Все дальше запрокидывая голову, он кричал все громче. Стрела какое-то время поднималась вслед за головой, а потом упала. Кончик был красным.
Вильгельм добежал до Кристиана первым. В руке у него был платок.
Антон не шевелился. Как будто, прежде чем осознать, что он застрелил Кристиана Силача, ему требовалось переварить сам факт своего поражения, и позже мы часто обсуждали, а что же, по его мнению, было хуже: урон, причиненный репутации, или рана, нанесенная Кристиану.
Но вот он наконец очнулся. Побежал к Кристиану, но остановился в паре метров.
— Надо отвести его к доктору Кроману, — сказал он, сумев полностью совладать с голосом.
Да, он все еще был нашим вожаком, потому что мы сразу успокоились, хотя при виде крови, залившей платок Вильгельма, мальчишки помладше вскрикнули от испуга.
Антон подошел к Кристиану, который голосил, не отрывая рук от лица.
— Дай посмотреть, куда я попал, — сказал Антон, убирая волосы со лба Кристиана.
— Не трожь меня! — крикнул тот.
Но руки убрал, и мы увидели, что кровь течет из его правого глаза. Целое озеро крови.
Антон взял Кристиана за руку, как в свое время Генри Левинсена, когда тому надели на уши кашпо, и Генри наверняка бы вспомнил тот день, если бы остался с нами, но Южной банды и след простыл.
— Скажем, что ему ветка в глаз попала, — произнес Антон, оглядев компанию с прежним апломбом.
И мы потянулись через город к доктору Кроману, а Кристиан все кричал, и всем прохожим мы говорили одно: «Он наткнулся на ветку».
Мы не думали, что покрываем Антона. Мы покрывали себя самих. Какое взрослым дело, отчего из глаза Кристиана Силача хлещет кровь? Глаз находится в компетенции доктора Кромана. Он единственный может помочь. И мы предали судьбу Кристиана в его руки.
Чего мы не понимали, так это, что Кристиан не единственный, чья судьба сегодня решится в консультации доктора Кромана. На кону и судьба Антона. Скоро мы навеки потеряем своего предводителя.
* * *
Пока мы добирались до кабинета доктора Кромана, нас собралась целая толпа. Кроме нас, Банды Альберта, еще человек двадцать — тридцать. Время было неприемное, и мы принялись колотить в дверь и звать доктора. Кроман открыл. Он моментально взял Кристиана за плечи и увел. Кристиан тут же затих, словно понимая, что находится в надежных руках, а может, перед доктором себя показать хотел.
Мы попытались пройти следом.
— Вы в своем уме?! — спросил доктор. — Давайте дуйте отсюда.
Войти разрешили только Антону, Вильгельму и Кнуду Эрику.
Доктор спросил, что случилось, глядя при этом на Антона.
— Ему ветка в глаз попала, — сказал Антон.
— А сам ты ответить не можешь? — спросил Кроман.
— Мне ветка в глаз попала, — повторил Кристиан Силач, и его акции в наших глазах сильно выросли.
Доктор Кроман тем временем уложил Кристиана на кушетку и принялся отмывать его лицо от крови. Он аккуратно взял его за веко и полностью открыл глаз. Мы отвернулись. Не хотели на это смотреть.
