И еще одно преимущество возраста – это знание, что, находясь в начальной точке страдания, ты испытываешь ощущение, что тебе никогда с этим не справиться, но проходит время, и, оглядываясь назад, понимаешь, что этот пункт оказался решающим для перемен к лучшему. Так что воспользуйтесь этим преимуществом и смело идите вперед».
Вета улыбнулась. Забавно: она тогда раздражилась, прочитав эти прекраснодушные рекомендации, но страничку-то вырвала и сохранила. Вот она, родимая, в верхнем ящике комода. Так как насчет «оглядываясь назад, понимаешь, что этот пункт оказался решающим для перемен к лучшему»?
Легко сказать – «перемены», «развилка». Хотя вот что любопытно: с тех пор как провалилась ее попытка заняться литературным ремеслом, она ни разу к этому не возвращалась и никому, даже Надюше, об этом не рассказывала. Собрала все файлы в папку и, недолго думая, назвала ее «Репетиции судеб». Пусть себе хранится, как та, которая пылится на антресоли, – с ее студенческими опытами.
А вот новый образ жизни сумела организовать. Нет, не станет она его менять.
Огуречная маска высохла и стянула кожу. Вета пошла в ванную. На сушилке висел купальник: «Пропал бы мой дневной абонемент в бассейн».
Вернулась в комнату. Стол завален фотографиями – наконец взялась разбирать семейный архив. Еще звучали «Времена года». Вивальди. А она когда-то играла Чайковского, и учительница ей все твердила, что «чтение с листа» по-итальянски «a prima vista», то есть «с первого взгляда», а по-французски «a livre ouvert», то есть «по раскрытой книге», да про то, что жизнь наша, как чтение с листа, играется набело. И что от судьбы, конечно, не спрячешься, но иногда можно отгородиться, укрыться, и лучше всего – за букетом цветов.
Кстати, и в консерваторию после рабочего дня трудно было бы ходить, а она за год пристрастилась… И билет уже купила, наконец, слетать к сыну. Правда, и обратный тоже – через десять дней.
У Вивальди «Зима» странная. Она читала, что он много смыслов вложил в это сочинение, даже сонеты написал к каждой части. И финал намекает на скорую весну. В жизни, конечно, увы, не так. Но что она проходит без репетиций – неправда. Просто одно сбывается, а другое – нет.
Кода
Репетиции судеб
Руслан и Людмила
Скрюченные угольки спичек уже не помещались в пепельнице, вываливались на подоконник, нарушая его и без того небезупречную белизну. Везде обман! Вот тебе и пять звезд – ремонта не могут сделать. А ведь сезон еще, считай, не начался… Значит, так. Берешь коробок. Ставишь на попа. Две спички втыкаешь в щель. Или три – смотря что загадано. Она всегда вынимала две – он и она, подлиннее и покороче. Поджигаешь. Вспыхивают и горят, горят, начинают обугливаться, двигаться, как живые. Когда огонь подбирается к коробку, задуваешь. Опять, опять она к нему клонится, а он – в сторону. И так без конца. Хоть бы через раз, есть же, говорят, теория вероятностей! Нет, неизменно: она к нему, он от нее…
«Ультрасверхэкстрасильные супермегаэффективные отвороты и привороты», – вчера у бассейна видела в газетенке с объявлениями. Тогда так цветисто не выражались, хотя про бабок-гадалок, конечно же, шептались. Но она не вчитывалась – любовалась внуком. Нырял он лучше всех, даже подростки качали головами, плавал разными стилями, красиво взмахивая руками, и, казалось, не уставал. В такие минуты все представало оправданным: разве дочка одна управилась бы со всеми кружками-секциями? И в гимназию возить она будет. А главное – готовить себя, непрестанно напоминать, что скоро – не успеешь оглянуться – никому не нужна. Это единственное, о чем она позволяла себе думать в будущем времени. Чтобы не грянуло внезапно, не раздавило. О здоровье чего размышлять – что Бог даст. О деньгах – тем более. Но тут она спокойна – швейная машинка прокормит.
Кирюша громко вздохнул во сне, что-то пробормотал, повернулся на другой бок. Еще пара спичек окончила жизнь, оставив мимолетный запах гари. Откуда они в номере? Отель-то для некурящих. Кто-то позаботился о том, чтобы ей было чем заняться в этот вечер. Недавно читала внуку Андерсена «Девочка со спичками», он сам умеет, но сказка на ночь не отменяется. В конце чуть не заплакала от жалости, а Кирюша только вопросы задавал, зачем, мол, продавать спички по одной штуке, почему она чиркала по стене, а не по коробку… Он добрый, но любопытство сильнее сострадания. Сейчас она была как та девочка – пока горела спичка, перед ней успевали промелькнуть видения.
Мать-одиночка, мать матери-одиночки – вот кто она. Теперь бабушка-одиночка – такие бывают? Да, если в семье ни одного мужчины.
* * *
Когда она его в последний раз видела? На пятилетии окончания школы. А на десятилетии не была. Собиралась пойти, даже костюм новый соорудила, договорилась, что подруга с дочкой вечером посидит, но подвернулся выгодный срочный заказ – сшить костюм выходной… А что бы изменилось? Он уже был женат и, как ей рассказывали, демонстрировал всем семейные фотографии – счастливая пара с дочкой, кстати, ровесницей ее Оли.
А что теперь?
А ничего!
Глянула на часы и охнула – половина третьего. Спать, спать…
Но сон не шел. Людмила закрывала глаза и опять видела утреннюю сцену на пляже. Руслан выходил из моря с девочкой на плечах. Девочка махала руками и что-то кричала, оборачиваясь к молодой женщине, которая набирала воду в купальную шапочку. «Вот так, а у него новая жена и ребенок», – мелькнуло в голове. Только потом она удивилась, что мгновенно узнала его, все-таки почти четверть века не видались. Но как можно было не узнать рыжую шевелюру, ярко-голубые глаза! Папа-осетин наградил его этими чертами, как и своей фамилией. Она когда-то примеряла ее к себе – неплохо звучит «Людмила Дударова». Убежать бы, спрятаться, подготовить себя к этой встрече, но Кирюша достраивал огромную крепость, и девочка, спрыгнув на песок, помчалась прямо к ней.
За ужином сели за один столик – дети вместе прибежали из игровой комнаты. Познакомились. Жена Руслана оказалась подтянутой, ухоженной Людмилиной ровесницей, а девочка – их внучкой. Они впервые были в Турции. («Не их уровень», – неприязненно подумала Людмила, вспомнив бессонные ночи и угробленные за шитьем выходные, унизительные пересчитывания денег в коробке из-под «Сливочной помадки», как будто они могли там сами размножиться.) «Дочь с зятем должны были ехать, но в последний момент что-то у них не срослось, а Танюшке было обещано море, мы подумали, плюнули на все дела – и рванули», – объяснил Руслан, уплетая салат. Никакой выпечки, десертов, которыми они с Кирюшей наслаждались, пользуясь благами «все включено», это семейство не признавало, даже девочка не канючила мороженое. «Потому они и в такой форме», – с тоскливой завистью подумала Людмила.
– Представляешь себе, детка, мы с Людочком два года сидели за одной партой! У нас классная была литераторша – посадила всех обязательно мальчик с девочкой, а кого смогла – еще и со смыслом. Мы вот были «Руслан и Людмила», а еще из «Онегина» вместе сидели Татьяна с Евгением, а вот самое смешное: Анютка Базарова и Женька Одинцов, да ты его знаешь – у нас начальник департамента клиентского – так что ты думаешь, их тоже спарила, пусть хоть и перепутаны женский и мужской персонажи, а все ж из «Отцов и детей». Школьные учителя, как правило, сдвинутые.
