– Ага, – кивнул я и подумал, зачем он говорит со мной, как с первоклашкой.
Курт отпустил мое плечо, сел на корточки и расстегнул рюкзак. Я увидел несколько банок пива и бутылку с водкой.
– Нам с пацанами на праздник, – объяснил Курт. – Но хотя бы баночку – на сейчас. Для вдохновения!
– А что ты от меня хочешь? – прищурился я.
– Ты умный парень, – похвалил меня Курт. – Сам посуди: меня не было черт знает сколько времени, и тут являюсь, а от меня несет пивом. Наша грымза меня живьем сожрет!
Я хотел посоветовать Курту пожевать жвачку, но вовремя прикусил язык и покивал.
– Предлагаю сделку. Я иду в зал, ты задерживаешься и приходишь минут через пять после меня. И притаскиваешь мне банку – тебя-то проверять не станут. А за это я тебе разрешу отпить, – он ткнул в меня пальцем. – Идет?
Я сделал вид, что думаю над его предложением.
– Нууу… ладно, по рукам.
– Молоток! – обрадовался Курт и сунул мне свою рубашку, которая лежала скомканной в рюкзаке. – На, завернешь в нее. Смотри не спались, я на тебя рассчитываю!
Он выбежал из туалета, и я услышал его топот по коридору.
– Можешь не сомневаться, – ухмыльнулся я и сел на корточки перед рюкзаком. Осторожно открыл банку с пивом, выдохнул и вылил половину в унитаз. Открыл стеклянную бутылку и осторожно долил в банку. Потом я побыстрее завинтил на бутылке крышку, застегнул рюкзак и вышел из туалета.
Я нес банку осторожно, зажимал пальцем отверстие, чтобы ничего не разлить и не облить рубашку. И думал о том, как хорошо, что Курт заканчивает школу.
Из-за кулис было слышно, как поет хор. За сценой все сходили с ума. Алла Иванна гоняла по черт знает какому кругу сценку, в которой участвовал Ярик, и ругала девчонку, которая играла главную роль. Курт сидел рядом с Аней. Он уткнулся в тетрадку и шевелил губами, повторял свои слова. Мне вдруг стало стыдно за то, что я собирался сделать, и я подумал, может, лучше убежать и выбросить эту несчастную банку. Но тут Курт поднял глаза, увидел меня и заухмылялся во весь рот.
– Да не парься, – подтолкнул он Аню. Она сморщила нос и отмахнулась от него.
Курт поднялся и кивнул, чтобы я шел за ним. Я оглянулся на Ярика: он смотрел на Аню печальными глазами. Я вздохнул и поплелся за Куртом. Мы зашли в ту самую гримерку, в которой я закрывал Аню с Яриком, и Курт взял у меня из рук банку, замотанную в рубашку.
– Почему открыта? – недовольно посмотрел на меня он.
– Я отпил, ты же сам разрешил, – соврал я. – Я немножко, честно.
– Брысь отсюда, – шикнул Курт, и я пулей вылетел из гримерки.
Минут через пятнадцать Алла Иванна решила, что пора прогнать «Ромео и Джульетту». Аня подошла к ней и стала оглядываться. Я вцепился в рукав Ярика, а он в мой.
– А где опять…
Громовой голос Аллы Иванны оборвался на полуслове, потому что из гримерки вышел Курт. В одних джинсах, босой и с беретом Ромео в руке. Он странно хихикнул, прошел несколько шагов вихляющейся походкой и улегся на декорации. Картонный замок покосился и поехал вбок.
– Джулье-е-ета, – снова хихикнул Курт и потянулся к Ане.
– О Боже, – простонала она.
Алла Иванна стояла молча. Мне показалось, что она вот-вот начнет тикать, как бомба с часовым механизмом. Со сцены неслось «ча-ча-ча». Курт вдруг натянул на голову берет и уставился на меня.
– Пацан не промах, далеко пойдешшшь!
Я почувствовал, как у меня горят уши и щеки, но сделал вид, что не понимаю, о чем он говорит.
– Пить не умеет, а туда же, – неожиданно спокойно сказала Алла Иванна. Все испуганно посмотрели на нее. – Спектакль отменяется, – так же спокойно сообщила она, и мне тоже стало страшновато.
Аня заплакала.
– Не отменяется, – выпалили одновременно мы с Яриком.
Курт хрипло засмеялся.
– Отведите его куда-нибудь подальше пока, что встали столбами! – раздраженно прикрикнула Алла Иванна на двух старшеклассников-ведущих, которые потихоньку снимали пьяного Курта на телефон.
– Он сыграет, – я подтолкнул Ярика вперед. – Он всю роль знает.
– Тоже мне, Ромео, – расхохотался один из ведущих. – Метр с кепкой!
Ярик ужасно покраснел. Я побоялся, что он заплачет.
– Заткнись, – вдруг сказала ведущему Аня.
Алла Иванна вместо того, чтобы сделать ей замечание, так посмотрела на обоих старшеклассников, что они торопливо потащили Курта на скамейку, которая стояла в самом дальнем углу.
– Ты правда знаешь роль? – Аня повернулась к Ярику и громко шмыгнула носом.
– Знаю, – закивал он.
Аня смотрела с такой надеждой, что даже если бы Ярик не знал слов, он бы, наверное, сочинил свои. Шекспир бы еще и обзавидовался!
– Ну-ка, сыграй быстро мне сцену. – Алла Иванна поправила очки и внимательно посмотрела на Ярика.
Я хлопнул его по спине и отошел в сторону.
Сначала Ярик немного стеснялся, и я переживал, что Алла Иванна скажет, что он не подходит. Но она, наоборот, стала ему помогать, и у него стало получаться не хуже, чем у Курта на репетициях.
– Давайте сюда берет, – оборвала репетицию Алла Иванна. Один из ведущих снял с головы уснувшего Курта берет и передал Ярику. – Иди переодевайся, вон костюм Ромео. Вася, помоги ему. Постараемся, чтобы он не болтался в костюме, как мышь в сарафане. Аня, ты еще не накрасилась?!
Мы все ринулись исполнять указания. Я скалывал на Ярике костюм булавками, которые мне вручила Алла Иванна. Это чтобы зрителям казалось, что он сшит на Ярика, а не на здоровенного Курта. По-моему, выходило не очень, булавки кололись и выскакивали из рук. На сцене уже играли пьесу, в которой раньше молчал Ярик.
– Слушай, – торопливо зашептал я другу, – я все сделал. Теперь твоя очередь.
– Я хорошо сыграю, – закивал Ярик. – Честное слово!
– Я не про то, – мотнул я головой. – Ты должен ее поцеловать.
– Скоро выход, заканчивайте, – донесся голос Аллы Иванны.
Ярик в ужасе смотрел на меня с раскрытым ртом.
– Ты ее спас, – зачастил я. – Вы играете самую романтичную историю в мире, и другого такого шанса у тебя не будет! Просто поцелуй ее по-настоящему там, где Курт притворялся, и все!
– Но…
– Первый поцелуй – это очень важно.
– Но…
Зрители в зале захлопали, и за сцену вернулись довольные ребята.
– Это последний шанс! – разозлился я. – Каникулы же! Я для тебя на такое пошел! Не смей струсить!
На сцену потащили декорации для «Ромео и Джульетты». Тот край замка, на который плюхнулся Курт, загибался в сторону.
