– Прекрасненько… – нервно икнул физик. Лицо у него стало ярко-красного цвета, как чернила, которыми он ставил двойки, а глаз задергался.
Запнувшись, Конь обошел лужу и неровной походкой пошел прочь, не оборачиваясь.
На асфальт перед грязной жижей приземлился ярко-розовый квадратик. Единорог лукаво ухмыльнулся, мигнул блестками и взвился вверх, кружась на ветру.
Шекспиру и не снилось
Катастрофа началась в среду, за неделю до каникул. Футболки взмокали на спинах под рюкзаками, в классах плавились мозги, а в начале урока то и дело кто-нибудь в спешке доедал под партой мороженое, капая им на пол. Учителя тоже словно взбесились от жары. Математичка продолжала задавать на дом кучу номеров, игнорируя то, что их никто не делает. Физик требовал закрывать все окна, якобы боясь сквозняка. Англичанка вдруг заделалась местным стилистом, читая нотации по поводу «неуместных для школы стрижек и одежды».
Я чуть что спасался своим фирменным приемом, который подхватил у девчонок еще во втором классе: большие глаза и хлоп-хлоп ресницами. «Ох, Вася-Вася, – качали головой училки. – На твои голубые глаза я скидку делать не собираюсь». А сами улыбались. С физиком, правда, это не работало.
Продержаться оставалось совсем немножко, и я надеялся прожить эти дни спокойно. Еще я надеялся, что хотя бы кто-то, кроме меня самого, сохранит разум в этом дурдоме под названием «шестой Б». Наивный.
– В кого-в кого? Ярик, ты рехнулся!
Ярик откинул назад волосы, за которые получил сегодня выговор от англичанки (слишком длинные, видите ли) и слегка покраснел.
– Как будто я виноват… Что я могу поделать!
– А может, перевлюбишься в кого-нибудь попроще, а? – с надеждой спросил я.
Ярик посмотрел на меня грустно и укоризненно, точь-в-точь как моя собака, когда выпрашивает шоколадку. Я вздохнул и отвел глаза, щурясь от солнца.
Около школьной площадки собралась в кружок компания старшеклассников. Их хохот, наверное, слышали даже в кабинетах. Парни что-то кричали, толкались, девчонки взвизгивали и отмахивались от них, а сами переглядывались друг с другом. Затрещал звонок, и они, продолжая болтать, пошли обратно в школу, парочками, не особо спеша. Последней заходила высокая девчонка, чуть ли не до пояса укутанная в длиннющие светлые волосы – ну и жарко же ей должно быть! Ярик рядом со мной нервно заерзал, я даже испугался, что он свалится с перил, на которых мы сидели. Девчонка не обратила на нас никакого внимания, хлопнула дверью так, что затряслись стены, и скрылась в школе. Ярик продолжал смотреть на дверь и даже дернулся, чтобы пойти следом, но я схватил его за рукав.
– Пойдешь вечером на скейте кататься? – спросил я, немного помолчав.
– Нет, наверно. – Ярик рассеянно поскреб ногтем перила.
Я возмутился.
– Ты уже сто лет не ходишь, все уже вообще забыл!
Ярик пожал плечами.
– А в плейстейшн придешь играть?
Он снова пожал плечами.
– Ей шестнадцать! Тебе двенадцать! Она уже взрослая женщина, ты для нее вообще не существуешь! – не выдержал я. На Ярика это не произвело никакого впечатления, он поболтал ногами, глядя на свои кроссовки, и сказал:
– Мне в августе исполнится тринадцать. Если, конечно, папа не убьет до того за заваленные контрольные. А у меня не получается ни на чем сосредоточиться.
Мне ужасно хотелось обозвать Ярика девчонкой, но, во-первых, у него был очень несчастный вид, во-вторых, он все-таки мой лучший друг. И, в-третьих, было слишком жарко, чтобы драться.
– Ладно. – Я спрыгнул с перил. – Не умирать же тебе! Нужно разработать план.
– Какой? – обрадовался Ярик.
Это был хороший вопрос.
* * *
Весь вечер мы посвятили Яриковой любви. Любовь звали Аня, она была в десятом «А» и играла в нашем школьном театре. Полный комплект. В театре-то Ярик в нее и влюбился: он записался туда после зимних каникул и ходил каждый день. Он и меня с собой звал, но я не пошел. И правильно сделал! Ярик до сих пор не сыграл ни одной роли.
– Я нашел ее «ВКонтакте», – гордо объявил Ярик, выпятив грудь.
– И? Добавил в друзья?
– Нет! – Друг вытаращился в священном ужасе. Вид у него был такой, как будто я срочно должен извиниться.
– И правда. Как я мог такое предложить.
Несколько часов мы изучали Анину страничку, потом Ярику позвонила мама и сказала, что если он не явится ужинать, то его ждут большие неприятности. Он ушел, а я остался ломать голову.
Утром я, конечно, проспал. Первой была физра, и я примчался из дома сразу в спортивной форме в разгар пробежки вокруг школы.
– Вася! – гаркнул тренер. – Не надейся, что я не заметил!
Я выполнил версию своего приема, разработанную специально для тренера – виноватый взгляд, никакого хлопанья ресницами – бросил рюкзак на крыльцо и побежал разминаться вместе со всеми.
– Из-за тебя даже не позавтракал, – прошипел я Ярику. – С тебя хотя бы булка, Ромео недоделанный.
– Хоть две, и даже с компотом, – заволновался Ярик и принялся суетиться. Из-за этого тренер на нас наорал и заставил разойтись подальше друг от друга, а потом поставил в разные футбольные команды. Это было даже хорошо: Ярик стоял на воротах и только и делал, что пропускал один мяч за другим.
На второй перемене я плюхнулся за столик и долго ждал, пока всклокоченный Ярик вместе с едой вернется из адской давки под названием «очередь в столовой».
– Держи, – выдохнул он и положил передо мной две булочки с клубничным джемом. Я с жадностью откусил от обеих по очереди. Ярик сморщил нос и смотрел на булочки так, будто это была в лучшем случае овсяная каша.
– Нечего так пялиться, это вкусно, – заверил я с набитым ртом. – Булочки не виноваты, что ты сто лет назад траванулся клубникой. Тебе надо нашему психологу пожаловаться. Пусть вылечит.
– Лучше я просто не буду есть эту гадость, – с отвращением скривился Ярик. Он вообще ничего не ел, подпер щеки кулаками и смотрел на меня все время, пока я жевал. Я чуть не подавился. Два раза. Он даже не заметил, как в столовую зашла Аня со своими подружками.
– Ладно. – Я вытер руки о стол. – Есть план.
Ярик подался вперед, таким сосредоточенным я его не видел никогда.
– У нас мало времени, всего неделя. Ты должен успеть с ней познакомиться. Чтобы на каникулах можно было, ну, продолжить общение. – Я многозначительно посмотрел на друга.
