Ганя по просьбе Ветрова пытался через планетарную сеть передать какой-то запрос неизвестному мыслящему существу, беззастенчиво манипулирующему большинством селенитского населения. То ли его запросы не доходили до адресата, то ли у этого неизвестного существа не было желания и стимулов вступать во взаимодействие – ответов не было, в ответ – тишина.
Калибум и Калумум узнают о том, что Армстронг опять связывается с Думузи и даже тайно посещает его в Уруке.
Зачем они встречаются, что они опять задумали? Думузи, наверное, известно, что Ветров получил доступ к знаниям селенитов, что он становится все более и более опасным для него. Ненавидит Ветрова – землянин может сорвать далеко идущие планы Думузи, может встать на его пути, помешать восстановлению справедливости на Аку – так, как он, Думузи, это понимает. Уже один раз сорвал. Думузи сговаривается с Армстронгом – наверное, тот поможет застать Ветрова с Шельгой врасплох, чтобы неожиданно захватить их.
А Ветров с Шельгой в отъезде. Все сходится. Они в опасности. Надо бы их предупредить. И вернуть в колонию. Не хочется обсуждать все это с ними по сети – сеть смартов наверняка прослушивается еще одним неизвестным нам игроком, так называемым «политическим тяжеловесом». Попасть к наставнику? На это уйдет минимум пара недель. Связаться с Ветровым через сеть «пампушек»? Наставник запретил пользоваться ею вплоть до специального распоряжения. Сеть пока никем из посторонних не контролируется. И надо оставить ее чистой. Будет случай – она еще пригодится. Но времени на размышления у нас уже нет. Придется опять подключать Данди, он всегда в «Лунном салуне». Посоветоваться хотя бы. Ветрова нет, значит, пусть Данди подключается. Земляне в таких вопросах поразворотливей и решительней нас, селенитов.
* * *
Мэри в заточении почти восемь месяцев.
Ее вернули отцу через две недели после похищения.
– Ну что, доигралась? – сказал тогда Армстронг. – А ведь я предупреждал: добром это не кончится. Не послушалась. Хорошо хоть не обвенчалась со стариком. Не получила благословения Святой Церкви.
– Не говори так о Юрии. Какой он старик? Мужчина в расцвете сил, лучший из всех, кого я знаю. Все равно мы будем вместе.
– Это вряд ли. Не бывать этому – вот тебе мое последнее слово.
– Не много ли на себя берешь? Ты не отец мне больше.
– А кто тебя освободил, кто вернул домой?
– Будто я не понимаю. ВУВ-ы, идиоты, проговорились: ты сам и устроил все. Руками людей Думузи и ВУВ-ов.
– Хорошо, что мать не видит этого безобразия. Тебе не нравится отец, отец плохой, а твой Ветров?
– А что Ветров?
– А то, что он уже забыл о тебе. Через год придет русский корабль, и Ветров твой – тю-тю, улетел и поминай как звали. Не нужна ты ему.
– Тебе-то какое дело? Сама его и спрошу. Юрий любит меня.
– Так он и скажет тебе правду. Но ты не спросишь его. Потому что есть я, лугаль Уммы, и я не позволю лысеющему проходимцу с Земли портить жизнь моей дочери.
– Что ты сделаешь, не пустишь меня, что ли? Не смеши.
– Сама не пойдешь. Думузи давно бы убил Ветрова, а заодно и его пристяжного Шельгу. Это я ему помешал. Я сказал: «Убьешь Ветрова, тут же сдам тебя, попробуешь на вкус аннигиляцию». Но, если ты, Мэри, пойдешь сейчас к Юрию, не стану больше удерживать Думузи, пусть делает, что хочет. Зачем мне спасать твоего русского?
– Я сама предупрежу его.
– Ты сумеешь его спасти, защитить от Думузи? Наивная девчонка. Этого злобного энка никто и ничто не остановит. Не удивлюсь, если со временем он подомнет под себя Совет старейшин. Послушай-ка лучше своего отца. Я ведь не желаю зла ни тебе, ни твоему Юрию. Не судьба вам быть вместе, вот и все. Любишь его, хочешь, чтобы он остался жив? Тогда оставь его в покое и вообще не показывайся пока на людях. Сама прими решение, оставь его, еще раз говорю. Запрись – чтобы никто не знал, что ты здесь, в Умме. А я обещаю: твоего Ветрова никто пальцем не тронет. Через год его заберут на Землю. И жизнь вернется на круги своя. Может, и мы со временем на Землю вернемся, в благословенную Америку. Если не послушаешь меня, не стану держать Думузи, пеняйте на себя, вы оба. Не плачь, так сложилось. Такая судьба. Смирись, если дорожишь жизнью этого человека.
Вот Мэри и смирилась. Стала монашкой. Ее монастырь – тайная комната в доме отца. Комната, о которой никто не знает.
«Восемь месяцев не вижу любимого. Семь с лишним месяцев взаперти. Придет корабль с Земли, и тогда я выйду. Юрий поймет, он простит мне, что я пряталась от него. Пусть он будет цел. Вместе улетим на Землю. Там незнакомая страна, Россия. Там тяжесть непомерная. Но я же молодая, сильная, я все выдержу. А если не выдержу… Все равно лучше, если рядом с ним.
Много месяцев, дней „в ожиданьи прошло. Наш корабль в пути, ты все ближе ко мне. Чтоб в пути тебе было светло, я свечу оставляю в окне“. Ты научил меня этим словам, научил меня ждать.
Столько дней „в ожиданьи прошло, ты в пути, ты все ближе ко мне. Ты поборешь всемирное зло…“.
Столько дней в „ожиданьи прошло, ты в пути, ты все ближе ко мне. У меня отрастает крыло! Я оставила свечку в окне…“. Двести пятьдесят одиноких дней.
„Две души, несущихся в пространстве, мы вас умоляем о согласьи, без согласья смысла в жизни нет“. Мы весь мир умоляем о согласьи. Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!
„Наша жизнь пролетает аллюром, мы проклятым вопросам ответим: Аллилуйя любви, аллилуйя!“
Сколько раз он говорил мне: „Я люблю твои руки и речи, с твоих ног я усталость разую… В море общем сливаются реки, аллилуйя любви, аллилуйя!“ Ничего не могу изменить, только ждать. Жду тебя, Юрий.
Ты научил меня молиться за тебя. „Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым“. Я уберегу тебя, Юрий».
* * *
Данди вбегает в дом Армстронга, он вне себя от ярости.
«Они не унимаются. Черт бы их всех побрал. Поцелуйте вы лошадь туда, куда никогда не заглядывает солнце. Аннигиляции хотите? Вы ее получите. Армстронг, где ты прячешься? Ты слышишь меня? Удушу собственными руками. Я уже почти так же силен, как Ветров и Шельга. Я готов к земному тяготению. А тебя, Армстронг, просто задушу. И за друга моего Юрия и за его девушку, ведь это ты погубил Мэри, не посмотрел, что она твоя единственная дочь. Ты подготовил Ветрову и Шельге новую западню. Ничего у тебя не выйдет. Мы не допустим этого. Где ты, Нил, выходи, если ты мужчина!
Смотался, смылся, исчез – труса празднуешь, крутой лугаль? Где вся твоя челядь, филистер? Крысы, падальщики, подлецы, есть здесь хоть одна живая душа? Мне говорили, что в этом доме тысяча тайных ходов и проходов. Туннели, тайные ходы – любимое место обитания крыс. Хорек вонючий, дрочилово, fuck you, doggone it, cunt, cock, arse, shit, fart, son of a bitch, bloody
[51] Нил! Кругом темень, это и есть твои тайные крысьи норы, Нил. Вон щель под дверью чуть светится, выходи, вонючая крыса…»
