— Не глядел я ни на кого, — тут же решил откреститься средний из братьев Дорохиных.
— Не ври, — надавил старший.
— Да не вру я.
— А он прошение подал о переводе в разведку, а его вишь, сразу в лешаки сосватали, — не выдержал один из сослуживцев.
— Это как, так? — Вскинулся Дмитрий и даже на мгновение замер на месте.
— Да помолчите вы бестолочи, — заставляя продолжить движение толкнул его в спину другой сослуживец.
Мужичок лет тридцати и явно настроенный весьма решительно. Впрочем имелись причины для подобного поведения. Вот не было у него желания страдать из-за чьего-то чрезмерно длинного языка.
— Потом языками почешете, неровен час начальство приметит.
Угу. Замечание вовсе не лишенное смысла. Сержант и десятники страсть как не любят когда кто-то нарушает, эту самую, как ее… Ага. Дисциплину. Как один провинится, так обязательно весь десяток бегать, прыгать, таскать да наизнанку выворачиваться. А то и всему взводу достанется. Это у них называется — один за всех и все за одного. Но пока все больше получается, один нагадил, а все подтираются. А чтобы один за всеми, такого еще не бывало…
— Господин капитан, рядовой третьего взвода второго десятка Агап Дорохин, дозвольте обратиться, — парень замер едва войдя в канцелярию командира роты и закрыв за собой дверь.
Рука вскинута к обрезу кепки. Вытянут в струнку. Не косая сажень в плечах, но и далеко не плюгав. Выглядит молодцом. Да и взгляд очень даже молодецкий. И держится уверено. Вот только взгляд все время съезжает на гостя.
Вообще-то, Рыбин набирал себе пополнение строго из разведвзводов, созданных в каждом полку. Там они уже успевали поднабраться кое-какого специфического опыта, ну и комплектовались разведчики отборными бойцами из линейных частей. Вот лучших из лучших, да еще и сугубо на добровольной основе и отбирали в лешаки. Как впрочем и в разведчики. Много у них общего. Отличия только в самой службе. Как уже говорилось, лешакам и в мирное время покоя не было.
— А чего это ты по имени представляешься? — Поинтересовался Григорий.
— Так двое нас Дорохиных. Братья мы и оба в одном десятке, — пояснил Агап.
— О как. Тогда понятно, — вот так, удовлетворил свое любопытство и откинулся на спинку стула, потеряв к рядовому всяческий интерес.
— Ну, чего замер, как истукан? — Окинув его взглядом, поинтересовался капитан Горский.
— Так это… — Начал было и тут же запнулся парень.
— Ну, чего ты тут мямлишь. Толком сказывай, — подбодрил его командир роты.
— Ну, я это… Вещички-то собирать?
— Какие вещички?
— Ну, я это… Я ить прошение подавал о переводе в разведку.
— Ага. Вот теперь понял. То есть ты решил, что настолько хорош, что тебя сразу в лешаки заберут. Нет ну как же они бедолаги без вот такой подмоги. Григорий Семенович, ить вам без него никак.
— Ты, Сильвестр Петрович меня в свои ротные дела не мешай. У меня, слава тебе Господи, вакансий нет. А то ведь знаешь, как они появляются.
— Знаю. Дневальный!
— Я господин капитан, — в канцелярию тут же вбежал дежуривший солдат. — Сержанта Родионова ко мне.
— Слушаюсь.
Рыбин глянул на часы, висевшие на стене и недовольно скривился, словно отведал клюквенного сока.
— Сильвестр Петрович, мы идем или как? — Поинтересовался он.
— Ну погоди уж. Не видишь, нужно вразумить заблудшую овцу.
— Н-да. А что парень, небось хорош в учебе, коли решил, что я непременно за тобой пожаловал.
— Не гоже мне о себе сказывать, — понурившись пробурчал парень.
Агап окончательно понял, что только что выпросил себе на голову целую кучу неприятностей. И за куда меньшее, чем обращение к командиру роты, стирают на плацу нещадно. В солдат буквально вколачивают основы порядка и дисциплины. Но вот помнилось что-то. Оно так бывает, когда очень чего-то хочешь, то непременно начинаешь в это верить.
— Из лучших будет в новом пополнении, — между тем ответил Горский.
При этих словах Агапу порадоваться бы. Не всякому удается услышать такую похвалу из уст капитана. Но… Вот не хотелось бы слышать ее именно так-то.
— А скажи-ка братец, чего это ты вдруг возжелал податься в лешаки? — Между тем поинтересовался Рыбин.
— Видел как они пешими, двумя десятками, сошлись в рукопашной с тремя десятками шведских рейтар, — шмыгнув носом, ответил парень.
— И? — подбодрил его командир лешаков.
— Воем таким стать хочу, — а вот теперь тяжкий вздох.
— Господин капитан, командир третьего взвода сержант Родионов по вашему приказанию прибыл, — войдя в канцелярию, доложился вызванный.
Агап покосился в его сторону и вновь тяжко вздохнул. Вот и горюшко его заявилось. Что-то теперь буде-эт.
— Вот что сержант, рядовому Дорохину, за обращение не по команде, два наряда вне очереди.
— Слушаюсь, — ответил Родионов и снова рука к козырьку.
— Да. Аркадий Иванович, увольнения его не лишай. Глупость, глупостью, но право на побывку он своими усердием и потом заработал.
— Слушаюсь, господин капитан.
— Все, забирай свое чудо.
Едва вышли из канцелярии, как сержант отвел парня в сторону. Странное дело. Обычно в таких случаях, Родионов не рассусоливал. Объявлял построение взвода, и объявлял взыскание. Да еще и тут же претворял его в жизнь. Впрочем, чего спешить. Сейчас чего-нибудь удумает.
Мало ли что капитан сказал не лишать увольнения. Это ведь за обращение не по команде. А тут ведь дело какое. Был бы человек, а наказание сыщется. Уж у сержантов с этим не заржавеет. Не за то, так за другое. Вот и получится, что и приказ выполнил, и умника из-за которого получил выволочку наказал.
Хотя, если по правде, то выволочку ему капитан никакую не делал. Впрочем, никто не упомнит, чтобы офицеры наказывали сержантов и десятников. Даже худого выговора им никогда не делали. Солдаты вообще были уверены, что сержантам ничего не будет, хоть прибей они солдата насмерть.
— Ну, сказывай, за каким лядом поперся к капитану?
— Капитан Рыбин… Он ить и на полосе штыкового боя был… А я значит, прошение…
— Ясно. Что, так хочется в лешаки?
— Да хоть в разведку. Но в лешаки…
— Н-да. Бестолочь ты младая, вот что я тебе скажу. Ладно. От себя ничего добавлять тебе не стану. Но на будущее учти. Ранее чем через полгода службы и думать нечего, чтобы попасть в разведку. Да и то, коли будут места. А уж о лешаках, так и вовсе помолчу. И еще. Ты в голове своей держи, что прошение тобой подано. Напоминать о том не стоит. В разведку-то берут добровольцев, да только, просись, не просись, а новобранцев они себе набирают сами. И из кого выбрать у них есть. Уяснил?
