Сидящий Бык, вождь хункпапа-сиу
Когда сталкивались две крупные силы, индейцы вытягивались в боевой порядок — растянутую цепь воинов, состоящую из различных групп, каждая из которых собиралась около своего предводителя. Тем не менее эти группы образовывали единый фронт. Они могли атаковать все вместе или по отдельности. Интересно отметить, что индейскую атаку обычно вел тот, чья лошадь была самой быстрой и у кого при этом хватало храбрости и безрассудства первым оказаться перед врагами. Обе стороны распевали военные песни и осыпали друг друга ругательствами. Лобовые атаки использовались индейцами Великих Равнин крайне редко. Они скорее уходили от боя с противником, даже если значительно превосходили его по численности, но могли при этом потерять много своих воинов. Лишь в редких случаях, когда безумная ярость обуревала их, они решались на лобовую атаку. В этом случае индейцы всей массой кидались на врага, но, если огонь противника был яростным, они отступали, чтобы перегруппироваться и атаковать вновь. Последующие атаки уже, как правило, были менее безрассудными. Иногда линия атакующих всадников растягивалась на достаточно большое расстояние. Священник Менгарини, весной 1846 г. ставший свидетелем крупного сражения между черноногими и плоскоголовыми, писал: «Стрельба уже началась с обеих сторон, и вся равнина была покрыта всадниками, старающимися убить кого-нибудь из врагов. Индейская битва состоит из бесчисленного числа одиночных схваток. У них не существует званий, батальонов или объединенных действий. „Каждый за себя!“ — вот их основной принцип, и победа зависит от персональной храбрости и искусства верховой езды». В схватке конного воина с пешим первый зачастую пытался сбить врага с ног, направив на него своего скакуна, и затоптать копытами до смерти. Два вождя гровантров — Большая Дорога и Волчья Шкура Вокруг Его Шеи — были известны тем, что убивали своих врагов именно таким способом. Подобный поступок причислялся к подвигам. Следовавшие за всадником воины считали на сбитом враге «ку». В схватке двух конных, сбив врага с лошади дубинкой или копьем, индейцы часто спрыгивали с коня, чтобы прикончить врага или вступить с ним в рукопашную схватку. Для рукопашной с пешим противником часто спешивались кроу, сиу и шайены. На вопрос, почему индейцы так много внимания уделяли рукопашным схваткам, в достатке имея оружие, способное убить врага на расстоянии, один из черноногих ответил: «Мужчина добивается славы храброго воина, убивая врага в рукопашной, когда каждый может увидеть его действия».
Бывшие враги пауни и сиу на шоу Баффало Билла Коди
Если сходились два больших, но равных по силе лагеря или отряда и обе стороны имели время подготовиться, сражения, как правило, не были кровопролитными. Если же нападение было неожиданным или противник значительно превосходил по численности или в вооружении, бой превращался в резню. Однако если слабейшая сторона оказывала отчаянное сопротивление или у нападавших погибали известные воины, то противники расходились и более друг друга не тревожили, оплакивая павших соплеменников. При равных условиях кто-нибудь из воинов обычно скакал на коне взад-вперед вдоль линии противника, вызывая на себя огонь и показывая свою доблесть. Он решал сразу две задачи. Во-первых, сокращал запас боеприпасов противника. Во-вторых, ружья от долгой стрельбы перегревались, выстрелы становились менее меткими, оружие порой заклинивало. Если такого воина убивали, о нем слагали песни и долго вспоминали его смелое деяние. Если под воином, в одиночку поскакавшим к вражеской линии, подстреливали лошадь, он старался бегством вернуться к своим, не пытаясь далее продолжать атаку. Так было заведено у всех племен, и автору не удалось найти ни одного свидетельства, когда бы воин поступил иначе. Бегство от врага в этой ситуации не считалось позорным. Единственное, что он обязательно должен был сделать, это снять с убитой лошади уздечку. Важна была не уздечка — важно было показать свою храбрость и хладнокровие. Известны случаи, когда воины снимали уздечку и медленным шагом, не пригибаясь, под градом вражеских пуль спокойно уходили в сторону своих рядов. Этот поступок был очень смелым, но нередко приводил к гибели храбреца. К убитому мчались враги, чтобы посчитать «ку» и скальпировать, а сородичи старались защитить тело. Самые серьезные схватки разворачивались именно вокруг тел убитых и раненых.
Нападение на караван. Худ. Ч. Расселл
У команчей и многих других равнинников основной тактикой был внезапный яростный натиск, сопровождаемый леденящим кровь сверхъестественным боевым кличем. Они избегали открытого боя, когда им противостояли равные или превосходящие силы противника, предпочитая внезапно атаковать небольшие отряды. Если враг не был захвачен врасплох и не бежал, а, напротив, твердо стоял на месте, клиновидная масса команчей быстро изменяла свой боевой порядок. Как и все индейцы Равнин, они кружили вокруг врага, охватывая его кольцом в один или более рядов воинов. Кольцо сжималось все туже и туже. Воин, достигший ближайшей к неприятелю точки, соскальзывал с седла и, укрывшись за конской шеей, посылал во врага свои стрелы. Если коня убивали, воин почти всегда падал на землю на ноги и продолжал стрелять, прикрываясь щитом. Такая тактика не только мешала врагам целиться, но и давала команчам возможность перезаряжать ружья вне круга — в безопасности от вражеского огня. Они могли вынудить противников преждевременно разрядить свои ружья, и в этот момент стремительно атаковали их. В этом случае лук ничуть не уступал мушкету. Мушкет бил дальше, но медленнее перезаряжался, особенно на скаку. Лишь револьверы позволили белым обрести превосходство в боях подобного рода. Участник карательной экспедиции против команчей так описывал атаку квахади-команчей на части 4‑го кавалерийского полка, произошедшую 10 октября 1871 г. у устья каньона Бланко: «Их тактику под огнем трудно описать… Их стремительный натиск в V‑образном строю, последующее развертывание веером перед фронтом, когда оба их крыла сливались в единую волнистую линию кружащихся, как в водовороте, всадников, все быстрее несущихся по кругу направо и налево и столь же мгновенно собирающихся в единую массу, не сбиваясь при этом в беспорядочное стадо; их непостижимые маневры, когда они вновь рассыпались, время от времени выстраиваясь веером или же распадаясь на два крыла, — все более и более вводило в замешательство наших ветеранов Гражданской войны, которые никогда не сталкивались с подобными тактическими маневрами и со столь гибкой и подвижной линией стрелков. Команды были едва слышны, и, чтобы перекрыть визг, приходилось орать во всю глотку».
