Четыре пехотные роты французов, поддерживаемые четырьмя орудиями, не оказывая какого-либо ожесточенного сопротивления, отошли: «Имея в голове бригады Бутырский пехотный полк, войска этой бригады перешли по пояс вброд водопроводный канал и смело атаковали восточную высоту Федюхиных гор. Первоначально французы имели здесь только четыре роты 19-го егерского батальона и четыре орудия, взятые из артиллерийского резерва (3-й батальон 15-го полка), так как генерал Фоше сосредоточил в бою у Трактирного моста свои главные силы».
Со стороны русских — это уже наглость пограничная с доблестью. Казалось, сражение проиграно во всех пунктах, но пехотные полки вновь и вновь ищут точку, на которой стойкость неприятеля начнет балансировать и в конце-концов его оборона рухнет. Клер перебросил свой резерв на правый фланг: 62-й и 73-й линейные полки развернули свой фронт и ураганным ружейным огнем попытались остановить бутырцев. К восточной высоте подходил 95-й линейный: «Несмотря на встретивший их сильный штуцерный и артиллерийский огонь с фронта, с Федюхиной высоты, и с левого фланга, с Гасфорта горы, бутырцы не остановились и неустрашимо подавались вперед; но когда они достигли вершины горы, убыль в их рядах оказалась столь значительною, что генерал-майор Гриббе приказал Московскому полку выдвинуться в первую линию».
После этого повторилась уже известная нам картина. Московский полк через интервалы Бутырского смело атаковал французов. Московцы смели всех, кто не успел покинуть пространство перед ними и на одном дыхании дошли до французского лагеря, круша палатки и полевые кухни. Казалось, еще минута, еще бросок, еще десяток шагов и надежды Горчакова оправдаются! Базанкур говорит, что именно в этот момент «…русские вновь сделались хозяевами положения».
Французские солдаты выдвигаются на инженерные работы в передовые траншеи. Первые двое солдат одеты в защитные металлические нагрудники и каски.
Случившееся не принесло видимой радости неприятелю, который, не желая делиться с русской пехотой свежеприготовленным завтраком, предпочел организовать угощение картечным огнем и ружейными залпами пехотной бригады полного состава, усиленной артиллерией. Несмотря на то, что подходили дивизии генералов Левальяна и Дюлака, Эрбильон не стал ждать их ввода в сражение. Вместе с Фоше он двинул в сражение все что у него оставалось. В центре Фальи и справа Клер контратаковали русских. 95-й линейный полк полковника Даннэ становится на пути русской пехоты. Казалось бы, смести его с дороги ничего не стоит, но именно в это время сардинская артиллерия накрыла русских густым огнем, который «…нанес им (русским) значительные потери еще до того, как они успели дойти до середины высоты… русские вынуждены были вести все свои атаки под сильнейшим огнем артиллерии союзников, особенно пьемонтцев; шестнадцатифунтовые пушки пьемонтцев трудно перевозить, однако, будучи установленными па позиции, они ведут исключительно эффективный огонь».
Атака захлебнулась. Тяжело подобрать иное сравнение, но буквально расстрелянный Московский пехотный полк, которому Гриббе не оказал никакой поддержи (он и не мог этого сделать при всем своем желании), откатился назад. Его отход прикрыл Бутырский полк.
Гриббе выводил войска с чистой совестью и чувством исполненного долга. В конце концов, действия 1-й бригады носили демонстрационный характер и проводились с целью отвлечения неприятеля на себя. Московцы и бутырцы отошли к Черной, перестроились под огнем и приблизительно к 10 часам вернулись на Телеграфную гору. Пробыв там некоторое время в ожидании возможного преследования неприятеля, они начали движение на Мекензиевы горы.
«Бригада генерала Гриббе не располагала никаким резервом, и потому была поставлена в совершенную невозможность удержаться на занятой позиции в виду подкреплений, прибывавших к французам. Потеряв бригадного командира, тяжело раненого в ногу, командира Бутырского пехотного полка полковника Гернета. и почти всех батальонных и многих ротных командиров, бригада эта должна была отступить. Для прикрытия этого движения, генерал Липраиди выдвинул лейб-егерский Бородинский Его Величества полк; спустясь в долину и, заняв густою цепью штуцерных и застрельщиков берега Черной, он дал отступающей бригаде возможность устроиться на ближайших возвышениях, после чего все три полка вновь поднялись на Телеграфную гору, куда они прибыли в десятом часу утра».
Атака дорого стоила Московскому пехотному полку. В сражение он вступил, имея в своих четырех батальонах 5 штаб — и 59 обер-офицеров, 234 унтер-офицера, 124 нестроевых чина и музыкантов, 1527 нижних чинов. За два часа были убиты или пропали без вести 6 офицеров (штабс-капитан Федоровский, подпоручик Жуков, прапорщики Телепнев, Чаплыгин, Заремба и Бакшеев), 224 унтер-офицера и нижних чина. Позднее скончался от ран штабс-капитан Берков. Ранены были штабс-капитан Яновский, поручики Богданов и Копытин, подпоручик Георгиев, прапорщик Смердов, а также 150 унтер-офицеров и нижних чинов. Странная разница числа убитых и раненых объясняется тем, что большинство раненых были оставлены на месте боя и потому включены в список пропавших без вести. 8 августа 1855 г. приказами командира 17-й дивизии № 95 и № 97, наиболее пострадавший в сражении 4-й батальон Московского пехотного полка был расформирован, его офицеры и солдаты с сохранением чинов, должностей и жалования, распределялись в три батальона. Знамя 4-го батальона временно перешло в 1-й батальон.
Подполковник Труневский за отличие и личную храбрость в Чернореченском сражении 30 августа 1855 г. получил звание полковника и стал командиром Московского пехотного полка. Различные награды, в том числе знаки отличия ордена Св. Георгия получили 26 офицеров полка и 48 нижних чинов.
Сардинские документы говорят о действиях 17-й дивизии лаконично, но емко: «Две дивизии противника уже полностью истреблены, когда 17-я русская дивизия, поддержанная отрядом стрелков, спустившись с г. Зиг-Заг устремляется справа на французские позиции и слева на пьемонтские, чтобы овладеть проходом в Балаклавскую долину. Русские колонны под убийственным огнем французских и сардинских артбатарей и батальонов пьемонтского корпуса снова переходят р. Черную, канал и карабкаются на Федюхины высоты».
Когда генерал Гриббе пытался помочь основным силам русских войск, на поле сражения прибыл лично главнокомандующий французскими войсками в Крыму генерал Пелисье. Он наблюдал за ходом сражения с восточной из Федюхиных высот. За его спиной уже виднелись развернутые знамена подходивших дивизий Дюлака и императорской гвардии. С северо-востока, спускаясь по склонам Сапун-горы, выдвигалась дивизия Левальяна.
Чернореченское сражение вступало в свою последнюю фазу.
ДЕЙСТВИЕ ПОСЛЕДНЕЕ — АТАКА САРДИНЦЕВ
«Это был самый лучший и важный момент для нас! Момент утверждения национальной гордости!»
Сардинский генерал А. Риччи, участник сражения на Черной речке.
Когда все атаки на Федюхины высоты прекратились и русские начали отход, вместе с двинувшимися вперед французскими войсками в дело вступили сардинские пехотинцы. Ими двигало желание во что бы то ни стало вернуть потерянные позиции. Сардинцы стремились на Черной подтвердить присущую им репутацию одного из самых отважных народов Европы.
Получившие наконец-то возможность доказать важность своего присутствия на полуострове, пьемонтские солдаты, горевшие желанием вступить в бой, не торопясь и основательно начали готовить контратаку. Обстановка способствовала успеху. К этому времени направление действий русских волею князя Горчакова изменилось. Используя временное затишье, из второй линии и резерва подошли основные силы сардинского контингента, немедленно по мере прибытия вступавшие в сражение, усиливая фронт пьемонтцев: «Между тем на место боя уже выдвинулась вся 4-я пехотная бригада генерал-майора Рудольфо ди Монтевеккьо и с ней 13-я артиллерийская батарея капитана Рикотти Чезаре, которая с передового контрфорса горы Гасфорт открыла огонь по противнику. Тогда командир 2-й дивизии генерал-лейтенант Алессандро Тротти для возвращения уступленной русским первой траншеи определил три батальона: 9-й — майора Стефано Дуранди, 10-й — майора Луиджи Кастелли и 15-й — майора Витторио Валлакка. Впереди них выступали 10-й батальон с 4-й ротой 5-го батальона берсальеров (которой командовал Томазо Гарроне)».
