Горчаков Михаил Дмитриевич (1793–1861 гг.), князь, генерал от артиллерии (1844 гг.). Во время Крымской войны (1853–1856 гг.) командовал войсками на Дунае (1853–1854 гг.), а с 24 февраля 1855 до конца года — войсками в Крыму. 8 сентября 1855 г. отдал приказ об оставлении Южной стороны Севастополя. Рисунок сделан в 1849 г.
Пелисье (Pelissier) Жан-Жак, (1794-1864 гг.) — маршал Франции. В 1855 г. направлен в Крым, где сначала командовал 1-м армейским корпусом, потом сменил генерала Канробера в командовании французскими силами под Севастополем. Фото Р. Фентона. 1855 г.
Не хочу превращать свой труд в одну из лекций, ограничиваясь лишь последовательным изложением событий, «…так как такое изложение обратило бы военную историю в часть политической истории и, будучи, быть может, полезным для пополнения общего образования офицера, было бы, однако, далеко недостаточно для доставления ему специального военного поучения».
События последних дней обороны Севастополя в 1855 г. интересны не только как чисто военные. Они знаменуют финал многомесячной упорной обороны города со всеми ее удачами, неудачами и трагедиями.
Один из участников этих беспримерных дней писал: «…27 августа 1855 года история впишет в свои страницы кровавыми буквами. День, ознаменованный гибелью нескольких десятков тысяч храбрых и равно славный для обеих сражающихся сторон. Но искупит ли эта огромная кровавая жертва благоденствие народов или только удовлетворит нескольких ненасытных самолюбий, которые попирают спокойствие и жизнь миллионов для личного своего возвышения или для прямого осуществления своих частных целей, коим хотят подчинить выгоды целого мира, — взвесит и осудит беспристрастная история».
Последний штурм крепости — апофеоз, вершина многомесячных боевых действий, завершивших главное событие кампании — оборону Севастополя. Апологет информационной войны, корреспондент лондонской газеты «Тайме» Вильям Рассел, с присущим ему пафосом писал об этом событии: «…Судьба противостояния, к которому так долго были прикованы взоры всей Европы и с которым столько империй связало свои надежды, была почти решена. 9 сентября Севастополь пылал! Флот, бывший причиной стольких дипломатических споров и кровавых сражений, скрылся в пучине вод! Еще одно кровавое действие добавилось к страшной, но славной трагедии, взволнованными зрителями которой были все: от цивилизованных наций до диких восточных орд. Под победные возгласы и вопли отчаяния — среди лихорадочного торжества и страстного горя — занавес черного дыма, расцвеченный красными взрывами крепостных стен, опускался на сцену, где представлены были все проявления человеческого страдания и величия — непреодолимая стойкость и спокойное мужество, ничтожество и слабость — на сцену, по которой прошли герои».
Но все что мы знаем о происшедшем — это то, что французы взяли Малахов курган, генерал Мак-Магон произнес свою известную фразу, и, несмотря на то, что союзники были отброшены на всех остальных пунктах атаки, русские войска по заранее построенному мосту оставили Севастополь. Так говорит отечественная история.
Командование союзными войсками под Севастополем: генералы лорд Раглан, Омер-паша и Пелисье. 1855 г. Рисунок с фотографии Р. Фентона.
Большинство современных исследователей Крымской войны, дабы оставить свои руки чистыми и не касаться ими трагических для русской армии и флота страниц, предпочли (и предпочитают) использовать ставшие расхожими лубочные формы описания кампании в Крыму. Сейчас очень популярно утверждение, что Россия, как бы совсем и не проиграла эту войну. С этой формулой знатоки носятся с конференции на конференцию, из одного печатного издания в другое, пытаясь получить себе репутацию патриотов, которую очень легко использовать с максимальной выгодой, особенно в наше время. Я понимаю их — так удобно греться в лучах «славы русского оружия», не особенно утруждая себя размышлениями об опасности такой позиции. Но понимая, не могу не осуждать. Такая позиция — тупик, это — «сон нации», когда, проснувшись, вместо сладостных сновидений страна получает Порт-Артур, Таллинн и тот же Севастополь, но уже почти 100 лет спустя…
В этом смысле, представляемая на суд читателя новая книга из серии о Крымской войне, не переписывание истории, а дополнение ее новыми, ранее неизвестными фактами, с максимально возможными комментариями и анализом сути происходившего с точки зрения военной науки и военного опыта.
На мой взгляд, типичным примером сглаживания острых углов жестоких уроков военной истории, искусственно сделанных «белым пятном», равно как и примером бессмысленного и бестолкового истребления людей, является сражение на Черной речке 4 августа 1855 г. Именно с него мы и начинаем наше повествование, хотя основной темой исследования станет, конечно же, последний штурм и падение крепости Севастополь и, надеюсь, оно будет интересно читателю…
СРАЖЕНИЕ НА ЧЁРНОЙ РЕЧКЕ В ИСТОРИИ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ
«Боже! Как усердно мы молились о счастливом исходе этого сражения!»
Фон Драхенфельс, русский офицер, участник обороны Севастополя 1854–1855 гг.
Это сражение безо всякого излишнего преувеличения можно назвать трагедией русской армии. Было время, когда его просто старались не упоминать, настолько неуклюжим оно было и так не вписывалось в рамки повального героизма, за которым должны были последовать или бегущий враг, или взятые батареи. Ну или хотя бы — напуганный враг, с восторгом отдающий честь мужественным русским солдатам, и с ужасом глядящий на свои кратно поредевшие батальоны, в одночасье ставшие ротами. Здесь этого ничего не было. Точнее — горы трупов и море крови были, но вот только трупы и кровь исключительно наши. Потому-то в российской истории о сражении, дабы не нарушать пропагандистского благополучия, лишний раз не упоминали. Пример: в целом неплохом труде Б.И. Зверева «Севастопольская оборона» (1956 г.) сражению на Черной речке отведено целых два (!) абзаца.
Академик Е.В. Тарле, предельно выдержанный, когда речь идет о русской армии и флоте, не допускающий никаких резких выпадов против них (исключая высшее руководство), говоря о сражении на Черной речке, именует его (и неоднократно!) не иначе как «катастрофа». Для того периода, в который ему пришлось работать, это — поверьте, более чем смело. Участники и очевидцы боя более категоричны во мнениях, называя произошедшее «трагедией», как Н.И. Пирогов, или «бойней». Даже в таком возвышенно-патриотическом труде как «Оборона Севастополя» А. Погосского (1878 г.), оно определено как «несчастное».
Наши современники более мягко обходят столь жесткую терминологию. Например, именуют «абсолютно ненужным сражением».
Хотя встречаются порой более резкие характеристики и у отечественных исследователей. Н. Эйдельман, отмечая, что вообще вся Крымская кампания недостаточно осмыслена и «…мы не всегда понимаем, что произошло в Крымской войне при обороне Севастополя в 1853–1855 годах», считает, что и это, и другие сражения были «…по существу, расстрелом русского войска».
