Уланы преследовали остатки Легкой бригады почти до 4-го редута. В помощь им «…были рассыпаны по опушке кустарника две роты стрелкового батальона и легкая № 7 батарея под командою капитана Боженова, повернув хоботы, навела орудия по пути отступления неприятеля и вместе со штуцерниками довершала картечью поражение спасавшихся бегством остатков английской кавалерии».
Молодые малоопытные солдаты Сводного полка вполне спасли честную репутацию русской кавалерии, слегка поблекшей после схватки с английскими противниками. Три эскадрона напористо атаковали всех, кто попадался им на пути: «Вся Европа изумлялась отваге Легкой бригады Кардигана, но ведь и наши уланы — бугцы и одессцы, изрубившие эту знаменитую бригаду, как будто тоже неплохи».
Французский рисунок на тему англо-франко-турецкой дружбы во время Крымской войны.
Английские авторы «скромно» умалчивают, например, что в этом случае нельзя говорить ни о каком их подавляющем численном превосходстве. Нечасто вы найдете у британцев упоминания о самих русских уланах. Чаще говорят о казаках, но это объяснимо: они вечно мерещатся англичанам за каждым пригорком.
Один из тех, кто в составе полка участвовал в Балаклавском сражении, впоследствии стал фигурой для Крыма знаковой. Влекомый патриотическим порывом молодой студент Николай Головкинский оставил университет и прибыл на крымский театр военных действий, поступив унтер-офицером в Сводный уланский полк. Таких неопытных офицеров в резервной кавалерии было большинство. Впоследствии он станет одним из известнейших российских ученых-геологов, исследователем гидрологии Крыма. Его именем будет назван водопад над Алуштой. Крымской войне он посвятит несколько стихотворений, в которых видно, насколько тяжело воспринято им поражение Российской армии в Крыму: «бесцельно тратились златые силы».
В 1856 г. резервную уланскую дивизию расформировали. За год до этого в Геническе от тифа скончался командир Сводного уланского полка полковник Еропкин.
КАК ФРАНЦУЗЫ АНГЛИЧАН ИЗ НЕПРИЯТНОСТЕЙ ВЫТАСКИВАЛИ
«Это была благородная жертва, принесенная французами ради своих союзников, но, к сожалению, малоизвестная».
А. Трубецкой, канадский историк.
Действие французских войск в сражении у Балаклавы часто попадает в тень сиятельной доблести именитых союзников. Это одна из наиболее распространенных, но вполне объяснимых ошибок. Хотя в англоязычной военно-исторической литературе этому эпизоду уделено мало внимания, на деле исключительно действия французской кавалерии спасли английскую Легкую бригаду от окончательной катастрофы и поголовного истребления.
Возможно, прав был покойный к этому времени Сент-Арно, когда написал после Альмы Императору: «Государь, если бы у меня была кавалерия, Меншиков сейчас был бы без армии».
Но тогда у французов кавалерии не было, а сейчас она появилась и они не преминули продемонстрировать англичанам, что со времен Наполеона Бонапарта применять ее по назначению не разучились.
Канробер с первых минут сражения контролировал ситуацию и был готов в любую минуту вмешаться в развитие событий. Потому активное участие французских войск в Балаклавском сражении началось не в его последней стадии, когда по уже сложившейся традиции Крымской войны пришлось спасать попавших в затруднительное положение англичан от полного разгрома, а несколько раньше, едва ли не с первыми выстрелами, раздавшимися у передовой линии редутов.
Через час после начала действий русских Канробер получил первую информацию о том, как развиваются события. К этому времени большая часть французских войск, едва услышав орудийную канонаду, находившаяся на правом фланге, была поднята по тревоге и готова к действиям.
В 7.30 командующий понял, что ситуация гораздо сложнее, чем она представляется английскому командованию, и все может закончиться плачевно. По его приказу бригада Вино первой начала выдвижение к месту событий с задачей обеспечить стык с английскими союзниками. Бригада Эспинаса, которой по-прежнему командовал Бурбаки,
оставалась на месте в готовности поддержать артиллеристов и кавалерию.
Французские полки выстроились по скату Сапунгоры правее 2-й пехотной дивизии. За ними подходила и турецкая пехота.
В долину начали спускаться стрелки и две конные батареи.
Боске со своим штабом занял место, откуда хорошо мог видеть местность.
[41] Он стал первым, кто понял, что союзники попали в западню, из которой их нужно было срочно вытаскивать.
Драгун 4-го легкого драгунского полка в походном снаряжении. Балаклава 1854 г. Рисунок карандашом генерала Вансона. Музей армии. Париж,
Примерно в 11 часов Канробер с офицерами своего штаба прибыл к Раглану.
В это же время два эскадрона африканских егерей (примерно 350 чел.)
прошли слева от еще (или уже не?) занятых турками редутов №№5 и 6, пересекли Воронцовскую дорогу и вместе с двумя прибывшими батареями составили резерв.
Генерал Моррис, опытнейший командир, известный своими отчаянными выходками в Северной Африке, которому одного взгляда на развернувшийся бой хватило, чтобы понять всю сложность положения, в которое сами себя загоняли англичане, начал действовать не дожидаясь их просьб о помощи. Французы всегда были энергичнее своих союзников, хотя через 5 лет после Балаклавы Морриса самого будут обвинять в нерешительности в сражении при Сольферино.
Но в этот день он не колебался. Англичане оценили решительность генерала: Королева Виктория личным указом наградила его Большим крестом Ордена Бани, высшей в то время наградой Англии.
Но и это было еще не все их преимущество. Психология Французской армии, значительно меньшее число бюрократов в мундирах, порожденных длительным мирным периодом, делали путь приказа от его отдачи до исполнения должностными лицами значительно короче. Старшие офицеры и генералы армии Наполеона III были не только образованнее джентльменов Королевы Виктории — они были моложе, часто почти на три десятка лет!
Уже в ходе войны правительство Великобритании с горечью констатировало, что у них появилась каста старых военачальников, порожденная самой государственной системой с ее отсталой подготовкой офицеров и наследством средневековья в виде покупки офицерских патентов.
Насколько офицеры Наполеона были моложе своих британских коллег, настолько же они были и решительнее. Лучший тому пример — последовавшее во время разгрома Легкой бригады ее спасение, предпринятое эскадронами двух полков африканских егерей с двумя конными батареями.
Одной из батарей командовал капитан Тома, один из будущих известных французских военных писателей и генерал.
