В тот день особенно отличилась батарея капитана Л.Н. Гобято. В ходе артиллерийской дуэли она подавила вражескую батарею, которая оказалась на исключительно выгодной позиции для ведения огня. При этом русские артиллеристы потерь не понесли.
После новой продолжительной бомбардировки позиции русских, в которой участвовали пришедшие в залив Цзиньчжоу корабли — 4 канонерские лодки и 6 миноносцев, барон Оку направил главный удар вдоль береговой кромки на своем правом фланге, где по русским полевым укреплениям с моря велся интенсивный огонь. Прибрежные траншеи оказались почти полностью разрушенными. Японская пехота наступала по ровной и открытой прибрежной полосе густыми цепями. Именно здесь атакующим удалось прорвать линию обороны русских.
В конце концов, не получив подкреплений из крепости, полк сибирских стрелков полковника Третьякова был вынужден отступить вместе с батареями, расстрелявшими свой боезапас. Врагу оставлялись тактически выгодная и хорошо укрепленная в инженерном отношении позиция.
Удержать ее не помог и огонь с пришедших на подмогу из Порт-Артура канонерской лодки «Бобр», эсминцев «Бойкий» и «Бурный», которые стреляли из бухты Хунуэза. Но с началом отлива им пришлось отойти от берега. Корабли обстреливали неприятеля до тех пор, пока у них не закончились снаряды.
Цзиньчжоуский бой стал одним из самых кровопролитных в ходе войны. Японцы из 30 тысяч человек (всего 2-я армия на это время насчитывала 36 тысяч человек), участвовавших в штурме укреплений на перешейке, потеряли около 4,5 тысячи солдат и 133 офицера. Потери полка сибирских стрелков и полевых батарей составили 1375 солдат (почти каждый третий) и 28 офицеров (почти половина из участвовавших в бою).
Защитники Порт-Артура тяжело перенесли оставление полевой укрепленной позиции у Цзиньчжоу — «ключа к Артуру». Военный инженер М.Н. Лилье писал:
«...Прекрасно укрепленная Цзиньчжоуская позиция, поглотившая такую массу труда, энергии и средств, была взята штурмом в течение одного дня».
Другой участник обороны Порт-Артура, С.А. Рашевский, в своем дневнике в тот день записал:
«Та позиция, про которую говорили, что ее взять невозможно, что там надо положить целую армию, — сдается после второго натиска. Неужели же нам так трудно было отстоять эту позицию или хотя бы подольше задержаться на ней?»
Тот же Рашевский в своих размышлениях о дальнейшем ходе Японской войны и судьбе русской крепости на берегу Желтого моря писал в дневнике следующее:
«...По-моему, главная цель войны — Артур и Артур. С взятием Артура японцы выигрывают кампанию наполовину, если не более. Мы лишаемся при этом нашего флота, дорогих фортов и батарей..., а главное — базы для действий 2-й эскадры, помимо того, с падением Артура, вероятно... европейские их (японцев. — А.Ш.) друзья, Америка и Англия, станут денежно поддерживать их».
Весьма показательна и другая запись Рашевского:
«Все те, которые для оттенения собственной деятельности кричали, что Артур неприступен, — преступники перед нашим отечеством, благодаря им Артур очутился в нынешнем тяжелом положении...
Дай Бог нам отсидеться и отстоять ради чести и славы России наш Артур, но, видимо, что это будет стоить гарнизону Артура больших усилий и жертв».
...События в войне развивались не столь стремительно, как ожидалось сторонами. С занятием японцами порта Дальний крепость Порт-Артур оказалась фактически окруженной с моря и суши. В Дальнем стала сосредотачиваться осадная 3-я императорская армия под командованием генерал-полковника Маресукэ Ноги. Ему не случайно поручалось главнокомандующим маршалом Ивао Оямой осада русской крепости: именно генерал Ноги в 1894 году во время Японо-китайской войны захватил у китайцев Порт-Артур, блестяще проводя операцию.
Судьбой для России было уготовлено так, что обороной Порт-Артура по ранее утвержденным свыше планам руководил начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант A.M. Стессель, по свидетельству современников, едва ли не самый некомпетентный представитель царского сухопутного командования на Дальнем Востоке.
Стессель, опасаясь наступления японцев от Цзиньчжоу, приказал двум дивизиям сибирских стрелков — 4-й и 7-й генерал-майоров Фока и Кондратенко отступить к Волчьим горам, то есть под стены крепости без боя. Это лишало возможности защитников Порт-Артура заняться укреплением сухопутного фронта.
С большим трудом начальнику 7-й дивизии Р.И. Кондратенко удалось настоять на том, чтобы не отводить сразу войска под стены Порт-Артура, а занять позиции на удобных для боя высотах восточнее перевала Шининцзы по линии Суан-цайгоу — Лунвантан с целью встретить здесь наступающих японцев.
Передовую позицию заняла 4-я Восточно-Сибирская дивизия, четыре полка которой были подкреплены полком из дивизии генерал-майора Кондратенко. Они занимали линию обороны в 28 километров, которую обойти с флангов было невозможно. Сибирские стрелки спешно занялись инженерными работами: рылись окопы и траншеи, оборудовались батарейные позиции, блиндажи и другие укрытия для личного состава, устанавливались проволочные заграждения, а в ряде мест — фугасы.
О том, насколько плохо была поставлена разведка японских сил и их действий, свидетельствует следующее. В дивизионный штаб Фока несколько раз поступали донесения о движении японских войск к Порт-Артуру, но все они оказались неверными.
Противник, понесший большие потери в бою за Цзиньчжоу, собирался с силами: Осадная 3-я армия еще только высаживалась в порту Дальнем. Японцы сами опасались контрудара крепостного гарнизона, который в мае 1904 года превосходил их численно. Однако в штабе Квантунского укрепленного района на такой шаг никто не решился.
Почти до середины лета воюющие стороны занимались собственными проблемами. Русская сторона укрепляла передовую позицию и занималась дооборудованием крепостных сооружений. Японцы наращивали свои силы на суше, чтобы подступиться к Порт-Артуру.
...Борьба за Порт-Артурскую крепость началась с минной войны в ее прибрежных водах. Неприятель делал это в целях более надежной и гарантированной блокады. Японский флот активно минировал по ночам воды близ крепости. Вражеские минные поля стали «дополнением» к русским оборонительным минным постановкам. Минная война под Порт-Артуром шла с переменным успехом.
15 мая минный заградитель «Амур» под командованием капитана 2-го ранга Ф.Н. Иванова поставил минное заграждение из 50 мин. Оно было поставлено с расчетом перекрыть наиболее вероятный путь движения вражеской броненосной эскадры при ее подходе к Порт-Артуру (примерно в 10 милях от берега) в целях бомбардировки крепости, города и внутренней гавани. Успех рядовой минной постановки превзошел все мыслимые ожидания.
Японские морские дозоры «просмотрели» минную постановку противной стороны. Через два дня, 17 мая, на новых минах подорвались неприятельские эскадренные броненосцы «Зацусэ» и «Ясима». Первый из них, как и русский флагман «Петропавловск», погиб на месте. Погибли 36 офицеров и 457 матросов.
Японцы решили, что их атаковали русские подводные лодки, которых они особенно опасались, и открыли беспорядочный орудийный огонь по плавающим на воде обломкам «Хацусэ». Второй броненосный корабль, «Ясима», после подрыва на мине остался на плаву, хотя и потерял на время ход. Взятый на буксир, он был отправлен на Японские острова для капитального ремонта, но по пути затонул.
