«В конечном результате Порт-Артур не удовлетворял прежде всего теоретическим условиям тогдашней нормальной крепости, так как некоторые укрепления наружного обвода отстояли от города на расстояние меньшее минимального предела — 4 километра. Так как форт № 3 был удален от него на 2,5 километра, а форты № 4 и 5 находились от окраины нового города даже в 1,5 километра.
Если даже считать охраняемой площадью только Восточный бассейн, где укрывалась русская эскадра, то и тогда оказывается, что линия сухопутных фортов отстояла от границы местами (например, форты № 1 и 2) всего лишь на 3 километра.
Понятно, что такая близость укреплений к городу вызывала бомбардирование последнего и порта с первых же выстрелов, причем страдали суда, склады, госпитали, а по улицам города летали не только снаряды, но и ружейные пули.
Такое сужение обвода, как мы видели выше, было вызвано исключительно экономическими соображениями и желанием вогнать протяжение обвода в соответствие со строго выделенной для Порт-Артура живой силой».
Летом 1903 года военный министр А.Н. Куропаткин инспектировал войска Дальнего Востока. Он тщательно познакомился с оборонительными сооружениями Порт-Артурской крепости. По возвращении в Санкт-Петербург в докладе императору Николаю II генерал от инфантерии писал:
«Укрепления Порт-Артура приходят к концу и сделают его при достаточном гарнизоне и запасах неприступным с моря и с суши. Гарнизон Квантуна усилился в значительной степени. Ныне можно не тревожиться, если даже большая часть, например, японской армии обрушится на Порт-Артур. Мы имеем силы и средства отстоять Порт-Артур, даже борясь один против 5—10 врагов...
Дальнейшие работы дадут возможность найти безопасное убежище всей нашей Тихоокеанской эскадре. Уже и ныне эта эскадра может смело мерить свои силы со всем флотом Японии с надеждою на полный успех. Таким образом, Порт-Артур, обеспеченный с моря и с суши, снабженный сильным гарнизоном и поддержанный могущественным флотом, представляет вполне самостоятельную силу. Запасов собрано столько, что наши войска успеют собраться в Маньчжурии, нанести решительное поражение противнику и освободить осажденный или блокированный Порт-Артур.
Два года назад, даже год тому назад, мы могли тревожиться оторванностью Порт-Артура от России и Приамурья. Теперь можно и не тревожиться»
[14].
Куропаткинский вывод из всего вышеизложенного был поразителен и для современников, и для истории. Российский военный министр предлагал императору... сократить расходы на оборону Дальнего Востока.
Генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин как военный министр Российской империи и в скором времени командующий русской Маньчжурской армии, безусловно, переоценивал силы и возможности русских сил на Дальнем Востоке. Равно как он и недооценивал возможности армии и флота Японской империи.
Вяло велись работы и по укреплению обороноспособности морской крепости Владивосток, особенно на острове Русском, который прикрывал вход в бухту Золотой Рог. Город, обладавший хорошо защищенной глубоководной внутренней гаванью, имел большую перспективу в будущем.
Владивостокский крепостной район разделялся на две обособленные части: обширный полуостров Муравьева-Амурского, вытянутый с северо-востока на юго-запад, и остров Русский, отделенный от материка проливом Босфор Восточный. Глубоководная бухта Золотой Рог, хотя и небольшая по акватории, являлась удобнейшей стоянкой для военных кораблей, в том числе броненосных, всех классов.
В крепости имелось семь деревоземляных укреплений с двойными валами, построенными в 1878—1880 годах. Четыре из них располагались на высотах, непосредственно примыкающих к городу с севера, и два на полуострове Саперном острова Русский. С годами эти временные укрепления из-за частых сильных ливней обветшали и были заброшены гарнизонным начальством.
Накануне войны Владивостокская крепость находилась явно в неудовлетворительном состоянии. Особенно это касалось ее артиллерийской вооруженности, долговременных крепостных сооружений и оборудования порта. Военный министр А.Н. Куропаткин после посещения Владивостока со всей откровенностью записал в своем дневнике следующее впечатление от увиденного:
«Общее впечатление неблагоприятное — не вижу идеи в применении к местности. Садили батареи и укрепления там, где по местности это было выгодно, не связывая общей идеей то, что делали...
Артиллерийское вооружение в общем устарелых образцов».
Однако посещение военным министром Владивостока имело позитивный результат. Был принят ряд мер по усилению крепости, однако намеченные фортификационные работы к началу Русско-японской войны не были завершены. Главная линия обороны, проходившая в 3—5 километрах от города и состоявшая из северного и южного фронтов, имела ряд укреплений, соединенных непрерывной оградой.
С суши и со стороны Японского моря оборона города-крепости опиралась на пять фортов, три люнета, два редута, два временных укрепления и 11 открытых артиллерийских батарей. Во время Русско-японской войны в крепости сооружено было много окопов, блиндажей и других сооружений полевой фортификации.
Сильным от природы форпостом Владивостокской крепости являлся остров Русский, с крутыми, обрывистыми берегами и с несколькими удобными, защищенными со стороны моря бухточками. В северной части острова Русский были сооружены два форта и пять открытых батарей. Близость к городу позволяла в трудную минуту усиливать гарнизон острова, а созданная система наблюдения и оповещения гарантировала безопасность от внезапного появления вражеского флота перед крепостью.
Главная линия обороны по своей дальности не обеспечивала защиту города Владивостока от артиллерийского обстрела японцами с моря. На вооружении Владивостокской крепости состояло 400 орудий, из которых крепостных, крупнокалиберных было только 80.
Опасность состояла в том, что в случае японского десанта на юге Приморского края и осады крепости Владивосток ее защитникам крайне трудно было бы вести с неприятелем контрбатарейную борьбу. Японская армия имела большой парк тяжелых осадных орудий, который насчитывал от 120 до 180 единиц.
...То, что устройство морских крепостей России на Дальнем Востоке оставляло желать много лучшего, беспокоило многих военных руководителей. Первым заявил об этом контр-адмирал С.О. Макаров, который за десять лет (!) до начала Русско-японской войны в докладе морскому министру вице-адмиралу Ф.К. Авелану указывал, что активные действия японцев против России на Дальнем Востоке, вероятнее всего, начнутся с нападения на русский флот с целью его уничтожения.
В новой секретной записке начальника Кронштадтского порта уже вице-адмирала С.О. Макарова, направленной в Главный морской штаб 8 марта 1900 года, тревожно подчеркивалось:
