По суворовской диспозиции, со стороны Дуная и на прибрежных участках крепостного обвода было задействовано около половины атакующих сил и примерно три четверти артиллерии. В своем замысле овладения Измаилом русский полководец рассчитывал на прорыв внутрь крепости именно здесь. При этом действия штурмующих не затрагивали ту часть крепости, где находилась городская цитадель.
Из наличной кавалерии Суворов выделил общие резервы: 11 эскадронов и 4 Донских казачьих полка общим числом в 2500 всадников. Их разделили на четыре резервных группы, по одной на каждые городские ворота. Диспозицией предписывалось в случае успеха приступа открывать их незамедлительно. Конница должна была ворваться в город, чтобы поддержать пеших бойцов в уличных схватках.
В ходе штурма внешнего обвода крепости неизбежно должна была сложиться ситуация, когда какие-то штурмовые колонны первыми взойдут на вал. В том случае, если они продолжат стремительный бросок в городские кварталы, турки, благодаря своей многочисленности, имели реальный шанс нанести им поражение.
Неприятель в начальной фазе боя внутри крепости обладал заметным преимуществом в людях. К тому же сераскир Айдос Мехмет-паша позаботился о том, чтобы сам город был подготовлен к обороне. Поэтому измаильскому гарнизону не составляло большого труда изолировать в ходе уличных боев друг от друга штурмовые колонны русских.
Суворов прозорливо предвидел такую ситуацию. Поэтому он в диспозиции «наистрожайше» запретил самовольный сход штурмовых колонн с вала и бастионов внутрь крепости. Уличные бои предписывалось начать только с соответствующего «повеления начальства». Полководец ясно понимал, что захват крепостного вала и его укреплений еще не означал уничтожения или капитуляцию измаильского гарнизона.
Диспозиция Суворова к штурму Измаила давала командирам штурмовых колонн широкие возможности для проявления разумной инициативы. Они сами использовали назначенный им резерв («по лестницам или в ворота»), могли направить его «подсобить» соседям, оказавшимся в более трудном положении, заботились о безопасности тыла и флангов в ходе приступа.
Штурм Измаила стал ярким образцом суворовской «Науки побеждать», примером того, как надо побеждать в крепостной войне. Полководец не случайно требовал от подчиненных ему людей — от генералов до нижних чинов — проявления инициативы и творчества на поле брани.
По замыслу командующего, приступ Измаила должен был начаться для осажденных неожиданно. Поэтому диспозиция указывала на то, что турок за последние перед приступом дни следовало приучить к пуску сигнальных ракет на русских позициях. Надлежало их пускать перед рассветом каждую оставшуюся ночь.
Одной из важнейших сторон предштурмовой подготовки Суворов считал укрепление боевого духа войск. Он требовал от начальников всех рангов и полковых священников в ночь перед приступом позаботиться о «внушении мужества» рядовым воинам. От стойкости и храбрости рядовых бойцов — гренадеров и егерей, казаков и мушкетеров — в конечном исходе зависела нешуточная схватка за Измаил.
В диспозиции указывались и меры безопасности для войск при занятии города-крепости. Необходимо было «крайне беречься» от возникших пожаров, которые могли повлечь за собой взрывы складов с боеприпасами, а также незамедлительно выставлять «крепкие» караулы к захваченным пороховым погребам.
...Артиллерийская подготовка приступа дала неплохие результаты, в чем немало сказалось «искусство» генерал-майора Ртищева. В ходе контрбатарейной борьбы многим турецким орудиям пришлось замолчать. В городе возникло несколько пожаров. Однако полевые пушки серьезных разрушений огромному валу и крепким бастионам нанести не могли.
Бомбардировка Измаила не прошла для русских без потерь. Во время артиллерийского обстрела 10 декабря неприятельская бомба прямым попаданием взорвала бригантину «Константин». При этом погибло 62 человека ее экипажа.
Артиллерийские огонь по Измаильской крепости чатальские батареи и батареи на суше прекратили за два с половиной часа до начала приступа. За это время турки не могли устранить повреждения в фортификационных строениях.
В ночь перед генеральным штурмом в русском осадном лагере не спали. В пехотных ротах и казачьих сотнях заканчивались последние приготовления к бою. Командиры и полковые священники проводили последние «душевные» беседы.
В 3 часа ночи 11 декабря 1790 года в небо взвилась первая сигнальная ракета. Войска, назначенные на приступ, в полной тишине оставили лагерные бивуаки и выстроились в колонны соответственно диспозиции. Штурмовым колоннам надлежало менее чем за четверть часа до начала атаки выдвинуться в исходное положение приблизительно в 600 метров от крепостного вала.
Начало атаки Измаила было назначено на 5 часов 30 минут (восход солнца приходился на 7 часов 40 минут). Суворов рассчитывал, таким образом, провести штурм в предутренней темноте.
Сигнальная ракета «приказывала» речной флотилии прийти в движение. Ее суда заранее выстроились в две боевые линии. Идущие во второй линии корабли с более сильным артиллерийским вооружением — лансоны, дубель-шлюпки, плавучие батареи и бригантины — встали на назначенные им места.
В 5 часов 30 минут была пущена вторая сигнальная ракета. Не успела она еще погаснуть, как штурмовые колонны в полном молчании направились к исходным местам для атаки. Тучи закрыли небо, а по земле стлался предутренний туман, особенно густой у реки. Это скрыло от неприятельских глаз начальное движение русских войск.
Третья сигнальная ракета была пущена по команде Суворова в 6 часов 30 минут и возвестила о начале генерального штурма.
Начало атаки на крепость показало, что осажденный гарнизон не спал в эту ночь в напряженном ожидании штурма. Орудийные расчеты находились на месте, а на валу и бастионах оказалось много турок. Осажденные обнаружили штурмовые колонны тогда, когда они приблизились на дистанцию прямого ружейного выстрела.
Яростный ружейный и пушечный огонь с измаильских стен вспыхнул, как по команде. Он усиливался по мере того, как на вал и бастионы поднимались новые тысячи защитников крепости. Вспышки выстрелов хорошо высвечивали в ночи вершину крепостной ограды.
Впоследствии выяснилось, что сераскир Айдос Мехмет-паша узнал о генеральном штурме от нескольких перебежчиков. Ими оказались бывшие запорожцы, ставшие черноморскими казаками.
Но в ту ночь потеря внезапности удара мало что меняла. Штурмовые колонны, во главе с их командирами, пошли на приступ. Суворов избрал для своего командного пункта небольшой степной курган, находившийся (приблизительно) за 3-й штурмовой колонной генерал-майора Мекноба. Руководство атакой осуществлялось через конных адъютантов и вестовых казаков.
Первой успешно справилась с поставленной по диспозиции задачей колонна генерал-майора Ласси. Его стрелки метким и частым огнем согнали турок с кромки вала, не давая им вести прицельную пальбу. Первыми взошли по штурмовым лестницам на бруствер люнета подчиненные прапорщика лейб-гвардии Измайловского полка князя Гагарина.
