О всем оном подолгу обязанности моей минувшаго августа 27 числа, донесено мною командовавшему в день сражения Кирасирскими полками г.-л. и кав. кн. Голицыну. Сего же числа, получа повеление в. в-пр., объявленное мне от начальника главнаго штаба 1-й Западной армии, имею честь все это представить на благоразсмотрение и уважение в. в-пр. с приложением именного списка, как в рапорте, здесь поименованным, так и прочим, оказавшим свое отличие чиновникам, осмеливаюсь рекомендовать о их мужестве и храбрости, справедливость требует засвидетельствовать также и то, что все они, равно и нижние чины, в сие жестокое сражение столь были мужественны, что казалось, решились жертвовать жизнию, и я к довершению моей обязанности осмеливаюсь всепокорнейше просить в. в-пр. о награждении им.
О происшедшей же в тот день убыли убитыми и ранеными и без вести пропавшими, имею честь представить особенную краткую ведомость.
Генерал-майор Бороздин
Г.-л. Раевский ген. от инф. Дохтурову
11 сентября 1812 г.
(Д. В. -У. А, ОТД. И, № 1877, л.?).
№ 280
Село Луковня
На позиции под с. Бородиным находился я со вверенным мне корпусом на левом фланге в первых двух линиях, правый фланг опирая к кургану, на котором поставил я батарейную роту 26-й бригады. Видя по положению места, что неприятель поведет атаку на фланг наш и что сия моя батарея будет ключем всей позиции, укрепил я оный курган редутом и усилил орудиями сколько место позволяло. Предвидение мое сбылось. 26 числа на рассвете неприятель начал обходить мой фланг и я получил повеление переменить фронт, опираясь правым флангом к тому-же самому редуту; четыре пехотных полка 26-й дивизии под командой г.-м. Паскевича были назначены прикрытием онаго; два полка пехотных 12-й дивизии занимали передо мною кустарники, левый фланг обеих линий примыкал к деревне, укрепленной батареями, где находился главнокомандующий 2-й Западной армии кн. Багратион, который тотчас дал мне знать, что буде понадобятся ему войска, то будет их брать из второй моей линии. Сие понудило меня потребовать сикурсу, который я получил из трех егерских полков под командой полк. Вуича; все сии войска я расположил таким образом позади редута, чтобы они при атаке онаго неприятелем взяли его колонны с обеих флангов, а полки, находящиеся в кустарниках, заняли бы свои места в первой линии. Неприятель устроив в глазах наших все свои армии, так сказать в одну колонну, шел прямо на фронт наш; подойдя же к оному сильныя колонны отделились с леваго его фланга, пошли прямо на редут и, несмотря на сильный картечный огонь моих орудий без выстрела головы оных перелезли через бруствер, в то же самое время с праваго моего фланга г.-м. Паскевич с полками атаковал штыками в левый фланг неприятеля, за редутом находящагося. Г.-м. Васильчиков то же самое учинил на их правый фланг а г.-м. Ермолов, взяв баталион егерей полков, приведенных полк. Вуичем, ударил в штыки прямо на редут, где истребив всех в нем находящихся взял генерала, ведущаго колонны, в плен. Г.-м. Васильчиков и Паскевич опрокинули в мгновение ока неприятельская колонны и гнали оныя до кустарников столь сильно, что едва ли кто из них спасся. Более действий моего корпуса описать остается мне в двух словах, что по истреблении неприятеля, возвратясь опять в свои места, держался в оных до тех пор против повторяемых атак неприятеля, пока убитыми и ранеными приведен был в совершенное ничтожество и уже редут мой занял г.-м. Лихачев. В. в-пр. самому известно, что г.-м. Васильчиков, собрав разсеянные остатки 12-й и 27-й дивизии и с Литовским гвардейским полком, удерживал до вечера важную высоту на левой конечности всей нашей линии находящейся. Описывать деяния всякаго генерала, штаб и обер-офицера я не в силах, а отличная их храбрость доказана тем, что почти все истреблены на месте. Испрашивая в. в-пр. всепокорнейше штаб и обер-офицерам награждения, к коему их представить честь имею: награда же трем генералам — Васильчикову, Ермолову и Паскевичу, как корпусному командиру не дается власть представлять к повышению чина испрашиваю ваше пр-ство о исполнении онаго. Вам самим известно, что не было случая, где бы они не показали отличной храбрости, усердия и военных талантов. При сем честь имею приложить список штаб и обер-офицеров, которые себя показали отличными.
Верно: генерал-лейтенант Раевский
Ген. — лейт. Кановницын ген. — фельдм. кн. Кутузову
19 сентября 1812 г.
(Д. В. -У. А, отд. II, № 1925, л 28).
№ 57
О действии войск, бывших под моим начальством в сражении 26 августа при с. Бородине, поспешаю представить у сего вашей светлости мое донесение, которое замедлилось прежним движением армии; а более по убыли в том сражении многих старших чиновников и полковых начальников.
Полки 20-й и 21-й Егерские были отряжены от 3-й дивизии еще 25 числа ввечеру, под командою г.-м. кн. Шаховскаго на левый фланг армии. Все прочия войска 3-го корпуса занимали старую Смоленскую дорогу, которую отделял от леваго фланга общей позиции мелкий лес, простиравшийся почти на версту. 26 числа на разсвете, при появлении неприятеля на противу лежащих высотах, 1-я гренадерская дивизия построена была прежде в две линии, пехотные полки 3-й дивизии — в баталионных колоннах за ними, в каковом положении и встречен был неприятель огнем нескольких орудий, устроенных при д. Утице. Как местоположение могло быть для нас не выгодно, то по приказанию г.-л. Тучкова 1-го, линия гренадерской дивизии отошла за вторую к высоте командовавшей всею окрестностию, где и учреждена была батарея из 6 орудии батарейной роты полк. Глухова, вместе с чем немедленно началась сильнейшая с обеих сторон канонада. Но пехотные полки 3-й дивизии — Черниговский, Муромский, Ревельский и Селенгинский потребованы еще прежде сего на левый фланг второй армии, в подкреплении ген. кн. Багратиона, куда прибыв, были употреблены тотчас к завладению важной высоты, занимаемой неприятелем. Сие было исполнено с совершенным успехом; сказанные полки, презирая всю жестокость неприятельскаго огня, пошли на штыки, и с словом «ура», опрокинув превосходнаго неприятеля, привели в крайнее замешательство его колонны, и заняли высоту, с самаго начала сражения упорно защищаемую. Послав донести о том ген. кн. Багратиону, получил я прискорбное известие, что он ранен, и повеление принять в место его команду, вскоре после сего в подкреплении леваго фланга и центра, по требованию моему, прибыла часть войск от 2-го корпуса и лейб-гвардии, с коими полки дивизии мне вверенной безпрерывным ружейным огнем и продолжали отражать неприятеля. Между тем прибыл ген. Дохтуров, и я поступил под его начальство.
Сие происходило до 1 часа пополудни; тогда неприятель, усиля свои фронты новыми подкреплениями, сделал на полки 3-й дивизии и близ их стоявшие сильную кавалерийскую атаку, которая при всей стремительности своей осталась вовсе неудачною. Удар выдержан был с отчаянным мужеством и стоил неприятелю страшной потери; другая его атака, повторенная на те же полки и на батарею подполковника Таубе, имела также последствием сильнейший урон, умноженный еще действием нашей кавалерии, подоспевшей на помощь пехоте.
