– Пахнет вкусно, – сказал он, усевшись на стул, и быстро оглядел кухню.
– Бронуин однажды сказала мне, что мужчины больше всего любят жареное мясо. Честно говоря, сегодня я впервые готовила мясо в духовке.
– Я уверен, оно отменное. А кто такая Бронуин?
– Она была поваром в доме, в котором я выросла.
– И где этот дом? – спросил он, хотя уже знал ответ.
– В Дорсете, – резко произнесла она.
– Ты шутишь? Дом моих родителей находится в Корнуолле. Мы почти соседи.
– Не совсем. Между нами целое графство. Ты можешь открыть вино? – спросила она, поставив две бутылки красного вина на барную стойку и положив туда же открывалку для бутылок. – Пусть вино подышит, пока я накрываю на стол и привожу себя в порядок.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, взял первую бутылку и посмотрел на этикетку. – Господи, Элис! Это очень дорогое вино. Ты отдала за него кучу денег, если покупала в местном магазине.
– Мне не пришлось его покупать, – призналась она. – Недавно у Фионы была вечеринка по случаю дня ее рождения, и после вечеринки осталось вино. Его ей присылает ее отец. Фиона не любит красное вино, поэтому она отдала его мне. Она вряд ли понимает, насколько оно хорошее.
– Но ты это понимаешь.
– О, да. Мой отец научил меня разбираться в винах, особенно в красных. У него был чудесный подвал, полный лучших вин со всего мира. Вернее, так было, пока он не влез в долги и не был вынужден распродать вино. Это расстроило его так сильно, что он спустился в пустой подвал и застрелился.
– Какой ужас, – сказал Джереми, пораженный тем, как спокойно она сообщила ему эту новость.
– Сначала это был ужасный шок, – продолжала она, поставив на барную стойку два бокала. – Мне было всего десять лет. Но больший шок испытала моя старшая сестра, Мариголд, которая вскоре вышла замуж за негодяя. Он оказался одним из тех, от которых страдают женщины, которых я консультирую.
Джереми не знал, что сказать. Откупорив бутылки, он разлил вино по бокалам. Элис сделала большой глоток вина.
– Когда я сказала маме, что Руперт избивает Мариголд, она мне не поверила. Я продолжала говорить ей об этом, и она отправила меня в школу-интернат, которую оплатил Руперт. Он был очень богат. Он оплатил все долги нашего отца, а также обеспечил образ жизни, к которому привыкла наша мать.
Джереми начинал понимать, в каких условиях формировался характер Элис. Неудивительно, что она не доверяет мужчинам.
– Как ты можешь себе представить, я не горевала, когда Руперт разбился на мотоцикле в прошлом году. Он не стоил моих слез, – прибавила она, беря бокал.
– У них остались дети? – спросил Джереми.
Лицо Элис смягчилось.
– Да, милый малыш по имени Дики. Скоро ему исполнится четыре года. Руперт его обожал. Он ненавидел только его мать. Хотя Мариголд считает, что он ее любил. – Элис раздраженно покачала головой. – Она понятия не имеет, что такое настоящая любовь.
– А ты, Элис?
– Я не знаю, что это такое.
– Почему ты мне все это рассказала?
Она долго смотрела на него в упор.
– Потому, что я хочу, чтобы ты знал, почему я такая. Потому, что тебе предстоит нелегкая работа. Потому, что ты единственный человек, который мне действительно не пара.
Джереми не имел ни малейшего понятия, куда она клонит.
– Что ты имела в виду, говоря, что мне предстоит нелегкая работа?
Она сделала еще один большой глоток вина.
– Я не собиралась просить тебя в начале вечера. Я хотела, чтобы ты поел и выпил. И я собиралась немного напиться. Но я так нервничаю, что решила сказать обо всем сейчас.
– О чем? – нетерпеливо спросил он.
В ее глазах читался страх. Сделав глубокий вдох, она подняла подбородок и произнесла:
– Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности.
Итак, она наконец сказала об этом.
Он просто смотрел на нее. Ее красивые голубые глаза были широко раскрыты, ее тело напряглось от шока. Ее рука с бокалом замерла на полпути ко рту.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он поставил свой бокал на стол и ответил:
– Нет, Элис. – Его голос был глубже обычного. – Я не верю в любовь и брак. Я не разбиваю сердца. И я не связываюсь с девственницами.
– Но мне не нужна твоя любовь! – запротестовала она. – И я не хочу замуж, – настаивала она. – Мое сердце не будет разбито. Мне нужна твоя доброта. И твой опыт.
– Мой… опыт, – явно опешив, повторил он. Возможно, он даже обиделся, а этого она хотела меньше всего.
– Да. Я уже знаю о твоих навыках. До того, как я испортила тот вечер, мне было очень хорошо. Честно. Ты был великолепен. Я не могу думать ни о каком другом мужчине, кроме тебя.
– Сколько тебе лет? – спросил он.
– Двадцать пять.
– Двадцать пять, – удивленно повторил он и покачал головой, словно не веря Элис. – Я понимаю, что ты избегала мужчин и секса после попытки изнасилования, но это случилось…
– Пять лет назад, – прервала она его.
– Это не оправдание, – прямо ответил он. – Ты говорила, что работала моделью. А что было с тобой в подростковом возрасте, когда играли гормоны? Или ты хочешь сказать, что тогда тебе никто не подходил? Я имею в виду, ты приезжала из школы домой на каникулы. Я, например, развлекался на каникулах вовсю. Я потерял девственность в четырнадцать.
– Ну, молодец! – рявкнула Элис, переполняясь разочарованием. – Но не все похожи на тебя, Джереми. Для тебя секс развлечение и игра. Некоторые девушки считают, что секса без любви не бывает.
– Ты не влюблена в меня? – спросил он, глядя на нее в ужасе.
– Конечно нет.
– Какое облегчение.
Она язвительно на него посмотрела:
– Я наконец повзрослела и поняла, что либидо не обязательно связано с любовью. Говоря твоими словами, Джереми, я хочу с тобой развлечься.
– Это хорошо. С этим я справлюсь. Я не выдержал бы, если бы ты в меня влюбилась.
– Скажи мне то, чего я еще не знаю, – бросила она ему, и ее сердце екнуло.
– Ужин подгорает, – сказал он с усмешкой.
– О боже! – воскликнула она, повернулась и открыла духовку. – О, картофель сильнее подрумянился по краям. Но я надеюсь, ты любишь хрустящий картофель, – прибавила она и вынула мясо с картофелем из духовки.
– Я люблю хрустящий картофель, – заверил он ее.
– Ну, хоть что-то ты любишь, – пробормотала она себе под нос.
– Что ты сказала?
– Ничего. Я предлагаю тебе пойти в столовую и зажечь свечи. Коробок спичек на столе. И возьми вино и бокалы. Я скоро приду. Я уже сделала подливку. Как ты относишься к подливке?
