Точно так же я оказался не в состоянии поверить и в то, что моторесурс советского пятибашенного Т-35 был в два раза выше, чем у английского «Черчилля». Не могу я принять и то, что «чемпионами мира» по моторесурсу являлись советские танкетки и плавающие танки разработки начала 30-х годов. Получается, что «официальные» 800 часов танкетки Т-27 превышали фактический «пробег» в 704 часа у действительно прославившихся своей надежностью американских легких танков «стюарт» (британские танкисты так и прозвали их за это: «честные»). Из чего делаю неизбежный вывод: или советский моторесурс мерили как-то иначе (в том числе и в 80-х годах XX века), или производители советской бронетехники и двигателей долгие годы втирали очки Москве (а там на это сознательно закрывали глаза). В «официальной» части моей таблички есть колонка, указывающая значения другого показателя — так называемый «моторесурс до среднего ремонта». Как это ни странно, но именно часы и километры из этой колонки могли бы иметь смысл при сравнении с моторесурсом иностранных боевых машин: тогда все сразу более или менее становится на свои места.
Скажем, по-видимому, могли быть сопоставимыми как общая механическая надежность, так и моторесурс советских БТ-2 и БТ-5 (150 часов?) и английских «крейсерских» танков «Крусейдер» (242 часа). Это «переборчивые» англичане жаловались на частые поломки своих «крейсеров». Советские же танкисты после почти десяти лет эксплуатации могли уже как должное воспринимать и капризный двигатель М-5 («Либерти»), и сами танки БТ-5. Разумеется, моторесурс мотора «Либерти» английского производства был наверняка выше, чем у «Либерти» советского образца (да еще и восстановленного после использования в авиации). Но вот ходовая часть «от Кристи» танков БТ-5 вполне могла оказаться более соответствующей их весу (11,5 тонны) и более «конструктивно отработанной», чем у «нагруженного» броней «британца» (19,3 тонны). В этой связи заслуживает внимания и разительная схожесть доли исправной бронетехники в советских и британских танковых частях, оснащенных однотипной техникой (легкие и «крейсерские» танки у англичан; БТ и Т-26 у большинства советских мехкорпусов) — на уровне примерно 80–85 %, о чем уже говорилось выше.
Если брать в качестве «условно настоящих» данные из колонки «моторесурс до среднего ремонта», то вполне уместны сравнения между тяжелыми танками — Т-35 начала 30-х (150 часов?), более поздних «Черчиллей» (161 час) и вполне «продвинутых» и «доведенных до ума» ИС-2 (200 часов). Вполне «вписывается» в эту картину и «пантера» с действительно жалким моторесурсом ее двигателя (87,5— 125 часов) и неспособностью проехать без поломок больше 100–150 км. Но, разумеется, все мои рассуждения на данную тему — это догадки и «лирика» зарвавшегося дилетанта. «Дело ясное, что дело темное» — как мне кажется, «серьезные» танковые историки данную тему пока в достаточной степени не проработали.
Свидетельством «проработанности» для меня являлись бы обобщенные — хотя бы для танкового парка РККА в целом — данные по моторесурсу на июнь 1941 года по типам машин. Еще лучше — по типам машин отдельно в тех или иных танковых и моторизованных дивизиях. Не помешали бы и соответствующие данные по бронированным машинам Вермахта и британской армии — для проведения сравнительного анализа. Такой вот у меня «социальный заказ»: требуется, без преувеличения, фундаментальная работа на эту тему… Боюсь, что, пока он не будет исполнен, все разговоры об «ограниченном» (или наоборот — вполне достаточном) моторесурсе советских танков в приграничных округах накануне войны будут вестись на уровне догадок, предположений и личных предпочтений. Информация эта, кстати, наверняка должна иметься в архивах: соответствующие регулярные отчеты «с мест» должны были исправно посылаться в Москву, в ГАБТУ. Впрочем, учитывая тот печальный факт, что российское правительство упорно не желает рассекречивать большую часть массива документов, предшествующих 22 июня 1941 года, вполне может оказаться, что мой «социальный заказ» пока просто невозможно выполнить. Честно признавшись в том, что у меня недостаточно информации для окончательных выводов, я все же хочу обратить внимание читателей на ряд интересных фактов, почерпнутых из обмена участников уже упомянутого мною интернет-форума.
Так, ссылаясь на уже цитировавшуюся статью Б. Кавалерчика в журнале «Военно-исторический архив», г-н Г. Диксон утверждает, что в 1942 году средний пробег советского танка до того, как быть подбитым в бою, составлял 66,7 км. Если разделить эту цифру на используемую Диксоном для конвертации километров моторесурса в часы среднюю скорость 8 км/ч, то получается, что тогдашним Т-34 вполне хватило бы моторесурса в 8,3 часа, чтобы «выполнить свою жизненную функцию» — доехать до первого боя и быть выведенным из строя огнем немецких танков или противотанковой артиллерии. То есть, как справедливо замечает Диксон, «большинство танков просто не доживали до поломки».
И если двигатель В-2 танка Т-34, испытанный американцами в Абердине, проработал до полного выхода из строя 72,5 часа (в один из цилиндров попала грязь), то это далеко не самый плохой результат для мотора, выпуск которого буквально только что освоили на предприятии, эвакуированном из Харькова на Урал. Да и 66,4 часа для дизельного двигателя В-2К испытанного там же тяжелого танка КВ, по моему дилетантскому мнению, тоже вполне приемлемый показатель, учитывая немалый вес танка и условия, в которых его создавали. Даже сегодня, если спросить американских, немецких или японских инженеров и менеджеров, а взялись бы они (не забудем: под угрозой расстрела в случае неудачи) за подобный «проект» — в течение нескольких недель демонтировать огромный завод в Европе, перебазировать его (часто под бомбами и по перегруженным железнодорожным магистралям) в Азию, в условиях сибирских осени и зимы вновь установить оборудование (нередко под открытым небом), параллельно умудриться обучить недостающий персонал — лишенных нормальной пищи и жилья подростков и женщин, принудительно работающих по 12 часов в день без отпусков, выходных и элементарного медобслуживания, — и уже спустя несколько месяцев начать производить весьма технологически сложные дизельные агрегаты для средних и тяжелых танков, — я уверен, что ни один из них не взялся бы за это дело.
Тот же Гари Диксон, ссылаясь на книгу А.Г. Ленского «Сухопутные войска РККА» (Санкт-Петербург, 2000), цитирует мнение начальника Главного автобронетанкового управления (ГАБТУ) Федоренко, который в конце 1940 года (то есть в период принятия советским руководством ключевых решений в отношении планов на 1941 год) считал, что при проведении «глубокой операции» введенному в прорыв механизированному корпусу придется участвовать в боевых действиях не более 4–5 дней, поскольку именно за такой срок будет израсходован моторесурс двигателей в 50 часов. Если использовать для конвертации среднюю скорость 8 км/ч, то 50 часов — это порядка 400 километров. С моей точки зрения, это вполне реалистичные ожидания. Если именно так и считали составители советских планов (тех самых, которых «не было»), то их трудно обвинить в том, что они не отдавали себе отчета в реальной ситуации с моторесурсом советского танкового парка. Какова была эта реальная картина? Как уже говорилось выше, конкретных данных в моей домашней библиотеке очень мало. Но кое-что все-таки имеется…
