В начале 1942 года Катуков встретился в Москве с наркомом танковой промышленности В.А. Малышевым. Тот спросил о проблемах с Т-34 и КВ. Катуков пожаловался на отсутствие поручней для пехотинцев-десантников и на обручевидные антенны на командирских танках, оказавшиеся прекрасной подсказкой для немцев — по каким машинам бить в первую очередь. Все. Других жалоб на технику сталинградского производства не было. Впрочем, в ходе описания битвы за Москву упоминаются вышедшие из строя радиостанции, заклинивающие орудия и «давно назревший ремонт». Но ведь речь шла о тяжелейших боях во время самого трудного времени года: то жуткая грязь, то сорокаградусный мороз. Скажем, по словам Э. Рауса, 6-я танковая дивизия Вермахта оказалась к концу года вообще без танков. Имевшиеся у него (и весьма вроде бы надежные) чешские Pz.35(t), ввиду отсутствия запчастей, пришли в полную негодность, и их сняли с вооружения («Panzer Operations», с. 88).
17 сентября 1942 года — в разгар Сталинградской битвы и в момент, когда, по мнению М. Барятинского, было достигнуто «дно» в плане качества «тридцатьчетверок» — Катуков попал на прием к Сталину. Тот задавал вопросы о различных боевых машинах. Генерал ответил, что «танки Т-34 полностью оправдали себя в боях и что мы возлагаем на них большие надежды. А вот тяжелые КВ и боевые машины Т-60 и Т-70 в войсках не любят… КВ очень тяжелы, неповоротливы, а значит, и неманевренны. Препятствия они преодолевают с трудом. А вот «тридцатьчетверке» все нипочем» («На острие главного удара», сс.172–176). В общем, пожаловавшись на КВ (при ломающем мосты весе, пушка такая же, как и у Т-34: нельзя ли поставить орудие помощнее?..) и Т-60 (бесполезен при борьбе с танками), не сказав ничего хорошего или плохого о Т-70 (войска только начали получать этот новейший легкий танк с несколько усиленной броней и уже знакомой нам «устаревшей» 45-мм пушкой), Катуков поделился единственной проблемой, касавшейся Т-34 (и, видимо, в целом всех советских танков той поры): как и в начале войны, на большинстве машин не было радиостанций (там же).
Т-34 глазами советских танкистов
Разумеется, говоря о мемуарах советских танковых генералов — вроде Катукова или Лелюшенко, — нельзя не учитывать, что, нахваливая Т-34, они вполне могли выполнять некий идеологический заказ и помогать в создании очередной послевоенной советской легенды. В этой связи я решил обратиться к другому источнику — книге Артема Драбкина «Я дрался на Т-34», в которой собраны записи бесед с советскими ветеранами-танкистами. Насколько я понимаю, как минимум часть этих воспоминаний попала на страницы работ М. Барятинского, а также книг иностранных авторов — вроде, скажем, уже упоминавшегося исследования англичанина Роберта Кершоу «Tank men». Скажу сразу: советские танкисты прекрасно знали о недостатках Т-34 и не стеснялись о них говорить. Некоторые ветераны вообще ничего не упомянули (или забыли упомянуть) о достоинствах танка. Приведу несколько высказываний людей, переживших самую страшную войну. Подчеркну: я специально отобрал комментарии, которые касаются Т-34-76, а не более поздней и, соответственно, более «продвинутой» версии танка — Т-34-85.
Так, ветеран А.В. Боднарь высказался по поводу «паровозных» катков, ставившихся на Т-34 в 1942 году, следующим образом: «К апрелю 1942 года мы подошли к Гжатску, это сегодняшний город Гагарин. Здесь мы встали в оборону. Нас пополнили. Пришло много Т-34, и батальон состоял практически только из этих танков. «Тридцатьчетверки», к сожалению, пришли производства Сталинградского тракторного завода. У них опорные катки были без бандажей, и при движении грохот стоял страшный» («Я дрался на Т-34», с. 73). Ветеран С.Л. Ария жалуется на переговорное устройство: «Из недостатков можно выделить внутреннюю связь, которая работала безобразно» (там же, с. 83). «Кроме того, — добавляет он, — были совершенно безобразные триплексы на люке механика-водителя. Они были сделаны из отвратительного желтого или зеленого оргстекла, дававшего совершенно искаженную, волнистую картинку. Разобрать что-либо через такой триплекс, особенно в прыгающем танке, было невозможно. Поэтому войну вели с приоткрытыми на ладонь люками. Вообще, в Т-34 забота об экипаже была минимальная. Я лазил в американские и английские танки. Там экипаж находился в более комфортных условиях…» (там же). Раскрывает Семен Львович и секрет самой нужной принадлежности Т-34: «Брезент был крайне необходим: им накрывались, когда ложились спать, на нем садились покушать, если грузились в вагоны, им нужно было танк сверху накрыть, иначе внутри было бы полно воды. Это были танки военного времени. На верхнем люке вообще не было никаких прокладок, а на люке механика-водителя были какие-то прокладки, но они не держали воду» (там же). Тем не менее общий вывод С.Л. Арии: «В принципе удачная машина, достаточно надежная» (там же).
Петр Ильич Кириченко, попавший на Т-34 в 1942 году, поначалу был радистом и занимался обслуживанием радиостанции. «Дальность связи на ходу, — вспоминает он, — у нее была около шести километров. Так что между танками связь была посредственная, особенно если учесть неровности рельефа местности и леса» (там же, с. 141). Сам он, кстати, считал, что без его должности в танке можно было обойтись: система связи была очень простой, а пулемет стрелка-радиста был практически бесполезен из-за очень плохого обзора и узкого сектора обстрела. Правда, на марше радист помогал механику-водителю, буквально боровшемуся с примитивной четырехскоростной коробкой передач: «Переключение передачи требовало огромных усилий. Механик-водитель выведет рычаг в нужное положение и начинает его тянуть, а я подхватываю и тяну вместе с ним. И только после некоторого времени дрожания она включается. Танковый марш весь состоял из таких упражнений. За время длительного марша механик-водитель терял в весе килограмма два или три: весь вымотанный был» (там же, с. 143). Тем не менее «Т-34 — машина простая, поэтому я довольно хорошо научился ее водить и стрелять из орудия» (там же).
Не в восторге от переговорного устройства на Т-34-76 и ветеран П.П. Кулешов: «Общаться через переговорное устройство — это долго. Я должен сказать радисту, а он уже сообщает экипажу. Поэтому управлялись ногой! Так подтолкнул, сяк подтолкнул…» (там же, с. 272). Плохо отзывался он и об управлении танком: «Управление на Т-34 тяжелое. По днищу на коробку скоростей идут тяги. Они иногда выскакивали из креплений, и приходилось их кувалдочкой туда забивать. Рычаги переключать помогаешь себе коленом… тяжело. Что ломалось в танке? Летели топливные насосы, коробки скоростей, тормозная лента могла полететь, но это только от расхлябанности… Сама ходовая часть очень мощная. Наши танки Т-34, Т-34-85 — это незаменимые танки во время Великой Отечественной войны. Качественные были! И маневренность хорошая, и проходимость хорошая… Могла гусеница порваться, но это опять от расхлябанности» (там же).
А вот мнение фронтовика Г.С. Шишкина: «Рацией, как правило, не пользовались — она часто подводила… Танковым переговорным устройством тоже не пользовались.
Механиком управляли ногами. Вправо, влево — по плечам, в спину — быстрее, на голову — стой» (там же, с. 298). Вместе с тем надежность Т-34 он расценил следующим образом: «Очень надежные были танки, я бы сказал, что сверхнадежные. Ну мы, конечно, хитрили, подкручивали ограничитель оборотов двигателя, что категорически запрещалось делать. Конечно, двигатель портился быстро, но ведь и жизнь танка была недолгой… Часто гусеницы соскакивали. А так, пожалуй, больше ничего не скажу… Мотор нормально работал. Надежность работы фрикционов зависела от механика-водителя. Если правильно пользовался, то он надежно работал» (там же).
