Удар кавалерийскими дивизиями стал неприятным «сюрпризом» для русского командования, ибо теперь противник быстро продвигался вперед, опережая темпы переброски корпусов новой 2-й армии под Вильно. Русские не успевали с перегруппировкой, что вынуждало отходить без боя, дабы не оказаться в «котле». Если в 1914 году под Лодзью русские войска имели достаточное количество боеприпасов и целую армию (1-ю) в резерве Северо-Западного фронта, то теперь в Полесских лесах 1915 года ничего этого не было. Так что приходилось отступать: наступление германской кавалерии на Молодечно вызвало отход всего русского Западного фронта на пять переходов назад, на восток
[266].
Следует сказать несколько слов об организации германской кавалерии в этой операции. В 1915 году на Восточном фронте были сформированы 1-й кавалерийский корпус ген. М. фон Рихтгофена и 2-й кавалерийский корпус ген. О. фон Шметтова. Немцы, по примеру русских, использовали временное объединение нескольких кавалерийских дивизий в конные корпуса. Германцы также считали, что такой вариант предпочтительнее, нежели создание постоянных корпусов, чья штатная организация будет менее гибкой для борьбы на Восточном театре военных действий, характеризующемся значительными просторами и гораздо меньшей, нежели во Франции, плотностью сил и средств на километр фронта.
К этому времени наметился окончательный перелом во взглядах немецких командиров в отношении использования конных масс: кавалерийские дивизии перебрасывались с Западного фронта, где конница в основном только оказывала существенное содействие в захвате той рубежной линии, которую командование признавало исходной в начинавшейся позиционной борьбе. Операция во Фландрии, известная как «Бег к морю», закрепила складывавшуюся тенденцию
[267]. Максимум, для чего могла использоваться конница, — бой полка в качестве прикрытия развертывания пехоты, но не более. Теперь германская кавалерия скорее представляла из себя пеший огневой батальон. Основным маневром стало движение ездящей пехоты.
Такой подход сыграл отрицательную роль в разгар маневренной войны на Восточном фронте, где малокультурность театра военных действий в смысле инфраструктуры и отсутствие у русских достаточных огневых средств предоставляли германским командирам большие шансы на успех. Виленско-Свенцянская операция стала единственной, где германцы применили большие кавалерийские массы. Ген. Э. Людендорф справедливо рассудил, что в создавшихся условиях вторжение конницы в глубокий тыл противника сулит значительные дивиденды. Однако, во-первых, действия конницы все-таки привязывались к наступлению пехоты, а во-вторых, указанные выше изменения в тактике, верные на Западном фронте, помешали немецкой кавалерии использовать свои возможности по полной программе на фронте Восточном.
В немецких кавалерийских дивизиях состояли даже велосипедисты, малопригодные на разбитых литовских дорогах. Но зато каждый выделяемый небольшой конный отряд, как правило, имел при себе отдельные орудия, чтобы артиллерийская поддержка обеспечивала перевес даже в мелких стычках. Точно так же пулеметы обязательно придавались даже и разведывательным полуэскадронам. Известный немецкий военный теоретик Ф. Бернгарди еще до войны настаивал на том, что стратегическая кавалерия должна иметь сильную артиллерию, значительную насыщенность пулеметами и батальоны самокатчиков при сводных конных корпусах в несколько кавалерийских дивизий. Именно авторитет генерала Бернгарди побудил германское руководство сохранить и усилить кавалерию перед войной. Смысл придачи самокатных подразделений коннице состоял в разделении боевой работы: самокатчики ведут огневой бой, а конница выполняет свои маневренные задачи. Уже после войны исследователь писал: «…при современных комбинированных формах боя крупных кавсоединений органическое включение самокатных групп будет играть большое значение: принимая на себя спешенный бой, самокатные группы освобождают от этой роли большую часть конницы и сохраняют ее для маневра»
[268].
Теперь же, во время войны, немцы с успехом использовали теоретические наработки. Как следствие всего сказанного, германская конница была сильным противником, с успехом подменяя пехотные части на тех участках, где была необходима немедленная поддержка. Но темпы продвижения конницы были невелики даже при той степени личной ответственности, что всегда была присуща немецким командирам. Пехотные части, приданные коннице, увеличивают ее устойчивость. В этом случае пехота должна быть разбросана по всему фронту кавалерии, организуя небольшие точки опоры. Поэтому эта пехота должна быть подчинена кавалерийским начальникам. Таким образом, здесь пехота превращается из главного рода войск во вспомогательный (отдельные стрелковые батальоны, подготовленные для работы вместе с конницей).
В состав 1-го германского кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта М. фон Рихтгофена вошли 3-я кавалерийская дивизия, Баварская кавалерийская дивизия (ген. Хеллинграт). В состав 5-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта О. фон Шметтова: 6-я кавалерийская дивизия (ген. Гейдборн), 2-я кавалерийская дивизия (ген. Тумб-Нейбург), Гвардейская кавалерийская бригада (полковник Мальан), Саксонская кавалерийская дивизия (ген. Шметтов-младший), 4-я кавалерийская дивизия (ген. Гофман), 1-я кавалерийская дивизия.
Вернемся к начавшейся операции. Помимо наносившей главный удар 10-й германской армии, прочие немецкие армейские группировки также не бездействовали. Части 8-й и 12-й армий нанесли вспомогательные удары по русским армиям Северного и Западного фронтов. Как говорит исследователь, «эти вспомогательные удары имели большое значение, так как вместе с главным ударом они охватили, по существу, весь [русский] Западный фронт. В результате все армии русского Западного фронта и их резервы в начале операции были скованы. Только в дальнейшем, под угрозой быстрого развития успехов 10-й германской армии, командование Западного фронта приступило к организации контрманевра»
[269].
Как ни странно, но русские командармы не знали, кто же, собственно, прикрывает сами Свенцяны (ныне Швенченис) — маленький городок посередине железной дороги Вильно — Двинск. Именно по нему производившийся удар германских армий получил в военной историографии название Свенцянского прорыва. Небольшие русские части возле Свенцян были мгновенно сметены, и немцы перерезали связь между русскими армиями, войдя в городок уже 29 августа. Как всегда, на пути ударных частей противника стояла «сборная солянка» — этапный батальон гвардейского корпуса, сотня забайкальских казаков и несколько разрозненных взводов разных ополченских подразделений. Штаб 5-й армии возложил обеспечение свенцянского направления на командира сводной конной группы ген. Н.Н. Казнакова, а штаб 10-й армии — на командира Гвардейского корпуса ген. В.А. Олохова. В итоге городок оборонял начальник этапного батальона полковник Назимов, имевший под рукой чуть больше тысячи человек против двенадцати тысяч германских сабель, шедших на острие удара
[270].
