Кредо Барнаби
В проектах Рида наступательная мощь его кораблей всегда была вторичным качеством по сравнению с их способностью к защите, а плавучесть корабля напрямую зависела от поясной и бортовой брони. Барнаби же ставил атаку выше обороны и его кредо заключалось в следующем:
"Наступательная мощь [корабля] должна быть максимально возможной, а характеристики защиты следует обеспечивать только на том уровне, чтобы обеспечить корабль, насколько возможно, в равной степени от любых возможных способов атаки, которые могут вывести его из строя или уничтожить. Из этого следует, что не в силах противника вывести из строя корабль одним-единственным ударом, нанесенным каким-либо из доступных ему средств…
… Хорошо исполненный проект предусматривает защиту ходовой установки корабля, его способности к маневрированию и его плавучести от орудия, тарана и торпеды. В большей степени защита от тарана и торпеды должна зависеть от командующего офицера, но чтобы противостоять им, он нуждается в том, чтобы скорость, маневренность и плавучесть были в равной степени защищены от артиллерии, попаданий которой избежать не удастся. И равенство всех этих составляющих защитной мощи венчается выучкой экипажа, как составной части защиты от тарана и торпеды". Начиная с 1871 г. рост мощи морских орудий, происходивший вследствие улучшения качества пороха и увеличения калибра, намного превзошёл возможности к сопротивлению противостоящей им брони. Через год или около того после закладки, сначала вроде бы неприступный "Девастейшн" уже мог быть разнесён вдребезги орудиями "Монарха" с усиленным зарядом, в свою очередь и эти 35-тонные орудия уже были превзойдены европейскими моделями. В Англии сэр У.Армстронг готовился принять заказы на 14" орудия, выбрасывающие снаряды в полтонны весом при заряде пороха в 91 кг, которым не могла противостоять броня тоньше полуметра, а сэр Джозеф Уитворт уже выделывал 11" орудия, способные пробить 400мм железную плиту с дистанции 900 м, в то время как его 13" образцы были эффективны и против 600мм брони.
Против вызова подобного оружия ридовские стандарты бронирования оказались бессильны, поэтому на рассмотрение были выдвинуты несколько альтернативных систем защиты плавучести, в которых весь вес, отведенный на броню, мог быть сосредоточен только на жизненно важных направлениях. Даже появление брони-компаунд мало облегчило проблемы главного строителя с обеспечением его линкорам достаточной защиты, поскольку на рубежом появились казнозарядные орудия, калибр которых постоянно рос. Поэтому Барнаби был вынужден располагать орудийные башни в середине корпуса и защищать их бронёй наибольшей толщины в виде центральной цитадели в сочетании с небронированными оконечностями, тщательно подразделёнными на мелкие отсеки. Его выбор орудийных установок был ограничен броневой башней, поскольку барбеты французского типа были несовместимы с принятыми в Королевском флоте дульнозарядными орудиями, которые непоколебимо защищало Управление морской артиллерии. Однако башни отнимали много веса, поскольку их поворотные механизмы приходилось защищать толстой бронёй и прятать под палубы; из всего этого следовало применение низкого надводного борта ради экономии веса. С другой стороны, в барбетах помещались и все привода наведения орудий, что позволяло возносить их на значительную высоту, а французов вполне устраивало незащищённое основание установки и бронированная шахта подачи боезапаса из погребов. Но даже когда на вооружение британского флота пришли казнозарядные орудия, а барбетная система с началом строительства броненосцев класса "адмирал" одержала верх. Совет периодически собирался вернуться к башням, несмотря на все сложности, которые они приносили с собой.
В январе 1871 г. адмирал Спенсер Робинсон был смещён с поста инспектора, который он занимал 10 лет, и эту должность занял кэптэн Роберт Холл, а в апреле 1872 г. его, в свою очередь, сменил контр-адмирал Уильям Хьюстон-Стюарт. Назначение последнего ассоциируется с временной стагнацией в развитии типа линейного корабля, что выразилось в постройке "Александры" и "Темерера". Стюарт являлся одним из трёх членов Комитета по проектам 1871 г., которые ратовали за сохранение парусной оснастки и возражали против постройки "Свифтшура" как однобашенного корабля, а вследствие того, что остальные два члена – кэптен Артур Худ и доктор Уолли – сохранили влияние в Уайтхолле, нетрудно объяснить этот краткий, но интересный возврат к типу бортового рангоутного броненосца.
Следует вспомнить те две рекомендации Комитета по проектам, которое поддерживал Барнаби:
1. Не строить больше легкобронированные рангоутные корабли по типу "Монарха" и "Султана",
2. Заказать ещё корабли по типу "Девастейшн".
Заслуживает упоминания описание Ридом реакции на это Адмиралтейства: "Примет Адмиралтейство этот совет? Никогда и ни в малейшей степени. Они никогда не дадут разрешения на постройку последних и не откажутся от строительства первых; но наоборот, и как мы считаем -более мудро, заказаны два новых корабля с бортовой батареей по типу "Султан" с некоторыми модификациями, чем оказано м-ру Барнаби большое доверие, поскольку, как известно, к подобному типу он относится неодобрительно". Закладка обоих этих кораблей состоялась ещё до того, как "Девастейшн" был готов к плаванию – Совет требовал больше линкоров и отдавал очевидное предпочтение уже принятым и испытанным типам кораблей, нежели собирался пускаться на риск с постройкой дополнительных низкобортных башенных кораблей. Барнаби таким образом получить возможность создать последние в этой череде и, как ни странно, ставшие самыми известными корабли расцвета викторианской эпохи: "Александру" – образец совершенства батарейного броненосца, каким его только можно представить, и "Темерер" – казематный броненосец, имеющий два орудия главного калибра в барбетах по диаметральной плоскости.
Однако ни один из этих двух кораблей в действительности не принадлежал к "эре Барнаби", поскольку "Александра" была значительно улучшенной моделью Рида, а "Темерер" – гибридом, получившим что-то от Рида, а что-то от адмиралов Эллиота и Райдера. "Дредноут" и серия "циклопов" также попадают в эту категорию – первый был просто усовершенствованным "Девастейшном", а последние получились путём переработки ридовского проекта корабля для Виктории ("Церберуса"). И лишь в 1874 г., с закладкой "Инфлексибла", началась эра типичных для Барнаби линейных кораблей.
Известен кораблестроительный афоризм, что если корабль выглядит плохо, то он и плох в целом. Судить о том, насколько это применимо к продукции Барнаби, есть, вероятно, вопрос личного мнения, но вне зависимости от того, насколько хороши они были в боевом отношении, смотрелись они, как правило, весьма громоздко и непривлекательно. Не считая "Александры" и "адмиралов", все они имели вызывающие недоумение и раздражение асимметричные силуэты, и уродство их мачт и труб совершенно не вязалось с принятым взглядом на внешний вид боевого корабля. Следуя по стопам Рида, Барнаби предпочитал короткие и широкие образцы, и эта характерная особенность его проектов стала особенно заметной, когда для расчёта размерений судна он начал пользоваться формулой Фруда. В самой конструкции цитадельных кораблей, несущих башни в середине низкобортного корпуса, а в носу и корме огромные бараки надстроек, обрубленных бескомпромиссными прямыми штевнями, было не так много возможностей для повышения эстетичности их силуэта. Самыми безобразными изо всех них были "Аякс" и "Агамемнон", но во всех последующих кораблях уже начало сказываться влияние главного помощника Барнаби У.Г.Уайта, и последние подобные корабли -"Колоссус" и "Эдинбург" – были воплощены в более приличные формы.
