Гитлер говорил, что он опирается не на НСДАП, а на подчинявшихся лично ему 32 гауляйтеров (по состоянию на 1932 г.) и их аппарат; в то же время он не хотел придавать власти гауляйтеров постоянный характер. Один из партийных функционеров таким образом объяснял необходимость «размытого» статуса отношений партии и государства: «У нас нет ясного законодательного регулирования способов и видов взаимодействия партии и государства; его не будет и в дальнейшем, поскольку он невозможен и в высшей степени нежелателен. Носители политической идеи и хранители огня нашего движения не должны быть ничем ограничены в свободе действий»
. Гитлер осознанно изолировал отдельные гау друг от друга, поскольку они должны были служить цели перманентного «революционизирования» Рейха снизу. В исполнении различных административных функций эти партийные функционеры противостояли традиционным местным властям, властям земельного и имперского уровня (бургомистрам, ландратам, регирунгспрезидентам, оберпрезидентам, земельным правительствам, имперским министрам). Помимо МВД, самой урезанной в своих прежних правах инстанцией были ландраты: их компетенции неуклонно и последовательно сокращались в пользу партийных крайсляйтеров, поэтому именно на этом уровне особенно был заметен дуализм партии и государства; предложение гауляйтера Бадена Роберта Вагнера об объединении постов ландрата и краисляйтера Гитлер отверг
. Борьба компетенций имела место даже в том случае, когда министры, ландраты и бургомистры были лояльными членами партии. Чем ниже были звенья власти, тем сильнее была тенденция слияния власти партии и государства. Это и понятно — настоящий захват власти имел место не в Берлине, а в отдельных землях, гау, правительственных округах, земельных округах и общинах. Борьба компетенций была принципиальной установкой Гитлера, поэтому он вновь и вновь отклонял памятные записки с предложениями ликвидировать дуализм партии и государства
. Со временем аппарат гауляйтеров рос, опережая государственные органы власти: накануне войны каждый штаб гау имел 20 различных ведомств и около 100 сотрудников; каждый штаб теоретически был в гау «теневым кабинетом».
Разделение партии и государства было предрешено уже тем, что резиденция партийного руководства осталась в Мюнхене, о чем Гитлер заявил уже на первом по приходу к власти Нюрнбергском съезде в 1933 г. Решение Гитлера стало отражением его стремления изолировать партийное руководство от правительства, что выразилось в гитлеровском распоряжении от 21 апреля 1933 г. о передаче всех функций руководства партией своему заместителю Рудольфу Гессу и предоставлении последнему права распоряжаться в партии от имени Гитлера.
Пожалуй, самой сильной стороной Гитлера было то, что он прекрасно разбирался в людях, и назначение слабого в политическом смысле Гесса «на партию» означало только одно — НСДАП не суждено было стать центром силы в будущем Третьем Рейхе. Как личный секретарь Гитлера, его тень, как чрезвычайно преданный ему человек, Гесс не мог быть значимой фигурой. В партии какой-либо опоры у него не было и никаким серьезным влиянием Гесс не располагал, несмотря на то, что с конца июня 1933 г. он, по предложению Гитлера, стал присутствовать на заседаниях правительства. Это было сделано для того, чтобы предотвратить недовольство гауляйтеров отдалением фюрера от партии.
В землях (или в гау) партийное руководство часто сливалось с администрацией, поэтому вскоре после 1933 г. оно перестало высказывать дополнительные властные претензии, чего нельзя сказать об С.А. В 1934 г. последние насчитывали 2 млн. членов и не хотели, чтобы «факел революции» потух… Уже в мае 1933 г. Рем с озабоченностью писал, что революция стагнирует, а доблестные СА и СС деградировали до пропагандистских коллективов, занимающихся фиглярством. Рем говорил о необходимости актуализации «солдатских доблестей» и о том, что перед «гвардией революции» стоят грандиозные задачи. В отличие от Геринга, Геббельса, Дарре и гауляйтеров, удовлетворившихся в рамках государства своими властными позициями, Рем стремился расширить СА до организации, которая была бы выше старой государственной машины, которая стояла бы выше старого государства и смогла бы полностью воспринять и развить революционную мощь и динамику нацистского движения. В принципе, эта мысль напрашивалась: у всех перед глазами был пример невероятной динамики преобразований и массовой революционной мобилизации Советской России; талантливый военный организатор с огромным боевым опытом и опытом генштабиста Эрнст Рем чувствовал новые возможности и стремился реализовать эти потенции на благо создания нового общества и нового человека, как это он понимал. Рем рассчитывал стать в будущем чем-то наподобие военного министра или главнокомандующего. Тщательно избегая явной конфронтации с Гитлером, Рем стремился сделать его максимально зависимым от С.А. Поскольку в силу своих размеров и амбиций СА не вписывалась в административную и бюрократическую систему Третьего Рейха, — конфликт между СА и государством был в будущем неизбежен. Гитлер понимал это лучше всех приближенных и, несмотря на традиционную лояльность к своим сторонникам, в отношении руководства СА решился на крайние меры. Это на него было не похоже. После 1934 г. акции, подобные «ночи длинных ножей», не повторялись.
Формально НСДАП была централизованной партией во главе с фюрером, которому подчинялись 18 рейхсляйтеров, руководившие различными частями партии, разбитыми на две части: подразделения партии и примыкающие организации. Подразделениями партии считались: СА, СС, Национал-социалистический союз автомобилистов — НСКК (национал-социалистический корпус автомобилистов), «Гитлерюгенд», Национал-социалистический немецкий союз студентов (НСДШБ). Примыкающие организации: Немецкий союз женщин (НСФ), Немецкий рабочий фронт (ДАФ), Национал-социалистическое народное благосостояние (НСВ), Национал-социалистическое призрение ветеранов войны (NS-Kriegsopferversorgung), Национал-социалистический немецкий союз врачей (NS Deutsche Artzebund), Национал-социалистический союз учителей (NS-Lehrerbund), Национал-социалистический союз служащих (NS-Beamtenbund), Национал-социалистический союз юристов (NS-Juristenbund).
Гау подразделялись на округа, местные группы, ячейки и блоки. Несмотря на популистские требования (выдвигавшиеся до 1933 г.) упростить управление, число партийных функционеров постоянно росло: в 1935 г. было 35 гауляйтеров, 827 крайсляйтеров, 21 тыс. ортсгруппенляйтеров и около 260 тыс. блокляйтеров. Если в 1937 г. число партийных руководителей разного ранга доходило до 700 тыс., то во время войны их число возросло до 2 млн. Постоянно росли и расходы на управленческий персонал — партийным функционерам платили гораздо больше, чем хозяйственным или государственным служащим: рейхслейтер получал в месяц 1200 марок, гауляйтер — 1500, крайсляйтер — 400 марок. Кроме этого, партия платила своим служащим «тринадцатую зарплату». Для сравнения: в 1938 г. банковский служащий получал 127 марок в месяц. В 1935 г. в НСДАП работало 250 тыс. служащих; только в центральном аппарате партии в Мюнхене числилось 1600 человек, там же партия владела 44 служебными зданиями
.
По некоторым признакам — например, создание массовых организаций — нацистская партия была похожа на КПГ, но этим сходство и ограничивалось. Особенно отчетливо разница между этими партиями видна на примере разделения НСДАП на политическое ядро и примыкающие организации. Вовсе перечеркивает мнимое сходство большая степень автономии партийных гауляйтеров НСДАП. По той же причине организация НСДАП не подходит под армейский тип организации, так как свобода отдельных руководителей была очень значительна, а иерархия — весьма неустойчива и неопределенна. Все покоилось на намеренна или ненамеренно слабой координации действий отдельных партийных органов — ПО, СА, примыкающих и специальных организаций (вроде «Организации Тодта», сначала занимавшейся дорожным строительством, а затем расширившей свои полномочия). Знаток нацистской государственной машинерии Ганс Мом-мзен указывал, что краткосрочные преимущества системы не бюрократического, а прямого руководства людьми очевидны: в такой системе соперничество между аппаратом и нижними партийными чинами было поставлено на службу масштабной политической мобилизации, что, собственно, и составляло оригинальный и специфический вклад НСДАП в технику пропаганды, агитации
, а позднее и мобилизации общества.
