В момент прихода Гитлера к власти ненацистские правительства были в Гессене, Саксонии, Гамбурге, Бремене, Любеке, Баварии, Бадене, Вюртемберге; правда, нигде эти правительства не имели большинства в ландтагах. Самой важной проблемой для Гитлера была Пруссия, в ландтаге которой 2 февраля 1933 г. была провалена нацистская резолюция о его самороспуске. Вопреки воле прусского ландтага, четыре дня спустя гитлеровцы по собственному произволу внедрили в Пруссии в качестве главы исполнительной власти имперского комиссара (им стал Геринг). 16 февраля рейхсрат первоначально вынес решение о сомнительной законности этих комиссарских полномочий, но в суд на имперское правительство подавать не стал. 18 мая Геринг наряду с комиссарскими полномочиями получил и полномочия главы правительства Пруссии; в прусском ландтаге он заявил, что «является прежде всего верным паладином фюрера», а не прусским министр-президентом — такой тон был совершенно новым явлением в политической жизни земель: он предвещал унификацию
. Таким образом, была осуществлена узурпация власти в Пруссии, которую начал еще Папен. Нацисты почти сразу избавились от старых прусских консервативных управленческих кадров: уже к марту 1933 г. только один из семи прусских обер-бургомистров остался на своем месте. Интересно отметить, что после утверждения собственной власти в Пруссии Геринг не был заинтересован в сильных позициях партийных инстанций, в частности, гауляйтеров, которых почти безоговорочно поддерживал Гитлер — это был первый признак грядущей борьбы компетенций в Рейхе. Пруссия в силу ее величины и традиционных местных различий (Саксония, Гессен-Нассау, рейнские земли, Ганновер, Силезия, Бранденбург, Шлезвиг-Гольштейн, Померания) была поделена на 21 гау
. Таким образом на место прежних прусских правительственных округов встали гау во главе с гауляйтерами, найти управу на которых Герингу часто было довольно трудно: парадоксально, но традиционная немецкая местная автономия вылилась в самоуправство гауляйтеров…
31 марта 1933 г. вышел «предварительный Закон об унификации земель в Рейхе», по которому все ландтаги распускались и формировались вновь без проведения дополнительных выборов в соответствии с результатами выборов в рейхстаг 5 марта 1933 г., когда НСДАП в условиях террора
[16] и давления на избирателей со стороны СА получила 17,3 млн. голосов (43,9% голосов — всего на 6% больше, чем в свой триумф в июле 1932 г.), СДПГ — 7,2 млн., партия Центра — 4,4 млн., НННП — 3,3 млн., ННП — 0,431 млн. голосов. Голоса, поданные за коммунистов при этом не учитывались: КПГ перешла на нелегальное положение после пожара рейхстага в ночь с 27 на 28 февраля 1933 г. Несмотря на то, что Гитлер «преодолел» влияние коммунистов таким узурпаторским способом, совершенно не считаясь с правовыми нормами, сам факт исчезновения КПГ из политической жизни за границей и в Германии по большей части приветствовали
.
«Революционный» переворот в землях достиг пика после упомянутых выборов в рейхстаг, когда при нейтралитете рейхсвера Гитлеру и его сторонникам удалось сместить земельные правительства в Гессене, Бадене, Вюртем-берге, Баварии, Саксонии, Шаумбург-Липпе, Гамбурге, Бремене, Любеке, — и самим прорваться к власти. Слабость земельных правительств в 1933 г. состояла в отсутствии у них большинства в ландтагах. Нацисты и воспользовались этим обстоятельством для организации внепарламентского давления путем всевозможных провокаций, «спонтанных» демонстраций против земельных правительств. Так, 6 марта под смехотворным предлогом, что гессенское правительство якобы не в состоянии сохранить спокойствие и порядок и со ссылкой на чрезвычайный закон от 28 февраля 1933 г., главой местной полиции был назначен нацистский ставленник. Последний уравнял в правах полицию и СА — они стали отрядами вспомогательной полиции. 13 марта «под давлением народа» (это давление инсценировали те же СА) гессенский ландтаг избрал нацистского активиста доктора Вернера главой земельного правительства
. В Гессене узурпация власти нацистами осуществлялась как смесь революции и театральной инсценировки, в процессе развертывания которой главная роль отводилась вооруженным отрядам СА и С.С. Следуя указаниям местного нацистского руководителя Вернера Беста и назначенного оберпрезидентом земли члена НСДАП принца Филиппа Гессенского, они захватили общественные здания, даже здание полиции
.
В тех землях, где попытались создать законные ненацистские правительства, нацисты вводили комиссаров с чрезвычайными полномочиями, которые силой принуждали правительства к отставке. Чуть иначе развивались события в Гамбурге, где в местном сенате после исключения социал-демократов нацисты заявили претензии на пост полицайпрезидента, а когда сенат им отказал, они заняли ратушу и повесили знамя со свастикой на здании полиции. В дело вмешался министр внутренних дел Вильгельм Фрик: он назначил командира местных штурмовиков полицейским комиссаром Гамбурга на том основании, что сенат якобы не в состоянии обеспечить порядок в городе. Бургомистру и сенату ничего не оставалось делать, как подать в отставку, что практически означало унификацию Гамбурга, обладавшего земельным статусом вольного города.
Подобным же образом осуществлялась унификация и в других землях, практически завершившаяся уже к 15 марта 1933 г. — в то время как на имперском уровне речь шла о сотрудничестве с различными правыми силами, на земельном уровне нацистская унификация уже завершилась. Унификация в землях всегда начиналась с требования предоставления нацистам полицейской власти, затем следовали инсценированные митинги, выражавшие «волю народа», все обычно завершалось вывешиванием нацистского стяга со свастикой на общественных зданиях. Земля за землей попадали в руки нацистов. Насколько смехотворными были претензии на легальность, показывает высказывание Мура, гауляйтера Вюртемберга, после узурпации власти в этой части Германии: «Новое правительство будет жестоко подавлять всякие попытки противодействия. Мы не говорим “око за око, зуб за зуб”, нет: кто нам выбьет глаз, тому мы оторвем голову, а тому, кто выбьет зуб, мы свернем челюсть»
. Дольше всех сопротивлялось земельное правительство Баварии, но и оно сдалось 16 марта 1933 г. — вся власть была передана баварскому гауляйтеру и по совместительству штатгальтеру Адольфу Вагнеру. Мотором унификации земель были СА — жесткие, дисциплинированные, организованные, сумевшие на улице доказать свое превосходство над всеми прочими партийными войсками, включая даже коммунистический «Союз красных фронтовиков», который штурмовики считали единственным достойным соперником. Парадоксально, но впоследствии бывшим членам КПГ, отрекшись от своего прошлого, легче было пристроиться в СА, чем членам какой-либо буржуазной или социал-демократической общественной организации
.
Мыслящие категориями правового государства критики нового режима предупреждали Гитлера, Фрика и Геринга, что разрушение правовой традиции немецкого федерализма может приобрести необратимый характер в воздействии на государственную власть. Так, заместитель председателя НННП, который первоначально даже вступил в правительство Гитлера, в открытом письме Гитлеру в «Schwäbische Merkur» дипломатично указывал, что хотя Гитлер и является наследником великой правовой традиции, основанной Фридрихом Великим, но в создавшейся ситуации правового беспредела ему нужно срочно принять экстренные меры. Несмотря на эти предупреждения, Гитлер долго отделывался лишь неопределенными обещаниями или призывами к партийным соратникам проявить умеренность и сдержанность. Наконец, 29 марта 1933 г. Гитлер дал толчок к проведению важного решения: на заседании кабинета он внес предложение учредить в землях в обход власти президента посты особых уполномоченных. Сразу же была организована комиссия, которая быстро воплотила предложение Гитлера в оперативно принятый законопроект. В соответствии с этим законом, с 7 апреля 1933 г. была введена новая административная инстанция — имперский штатгальтер (Reichsstatthalter), который имел полномочия смещать и назначать земельные правительства и их глав; штатгальтеры рассматривались как постоянные представители правительства в землях
. Сначала появилось 18 штатгальтеров, все они были членами партии и почти всегда гауляйтерами, то есть местными партийными боссами. Гитлер создал эту инстанцию для того, чтобы остановить «дикую революцию» на местах. Всякие обвинения в насилии и беззаконии со стороны СА Гитлер отвергал, заявляя, что он, наоборот, удивляется неслыханной дисциплине, проявляемой штурмовиками и опасается, как бы последующие поколения не стали упрекать нацистов в излишней мягкости по отношению к слабому и трусливому буржуазному миру. Для того, чтобы представить в глазах немцев единение старых консервативных сил, 21 марта 1933 г. Гитлер и Геббельс устроили в цитадели пруссачества Потсдаме демонстрацию единства нацистской «революции» и немецкой консервативной традиции, олицетворением которой выступил престарелый герой Первой мировой войны президент П. фон Гинденбург, провозгласивший вместе с Гитлером союз во имя новой Германии над склепом Фридриха Великого в здании Потсдамской гарнизонной церкви. Это был удачный и ловко отрежиссированный Геббельсом пропагандистский ход, имевший планируемый эффект, хотя критики называли «день Потсдама» фальшивой и сентиментальной комедией.
