Импонировало военным и превознесение нацистами героики и солдатских добродетелей. Симпатии к нацистам высших военных значительно выросли после подавления «путча СА» во главе с Э. Ремом, который якобы планировал отстранение армии от ее обязанностей и замену ее СА. Как и Вильгельм Кейтель, большинство немецких офицеров не интересовались политикой, тем более что первоначально Гитлер провозгласил необходимость поддержать старую немецкую традицию ограждать армию от любых политических влияний.
Все эти факторы и обеспечили Гитлеру благоприятное, вопреки мнению немногих скептиков наподобие начальника Генштаба Людвига Бека, отношение немецкой военной верхушки. Огромную роль сыграло и то обстоятельство, что Гитлер смог мирными средствами обеспечить аншлюс и Австрии и Судет — казалось, все подтверждало правоту Гитлера и его намерения мирными способами разрешить германские проблемы. Ясно, что в этот момент в Гитлера верили не только офицеры, но и весь немецкий народ, поскольку современная массовая армия — это часть народа, и какими бы крупными провидцами генералы ни были, даже при желании (которого у них, впрочем, не было) что-либо радикально изменить они не могли.
Глава I.
НАЦИСТСКИЕ ПОПЫТКИ УНИФИЦИРОВАТЬ АРМИЮ ДО 1938 г. И ОТНОШЕНИЕ НЕМЦЕВ К РЕМИЛИТАРИЗАЦИИ
Назначение Гитлера канцлером рейхсвер воспринял по-разному: от осторожных позитивных ожиданий до безусловного оптимизма и веры в скорейшее возрождение армии. Летом 1933 г. командир 1-й кавалерийской дивизии Людвиг Бек в частном письме указывал: «Политический поворот начала года (приход Гитлера к власти. — О. П.) был единственным отрадным событием с мрачного и несчастного для Германии 1918 г.». Эта оценка важна по той причине, что спустя пять лет тот же генерал, будучи начальником Генштаба, выступил с протестом против гитлеровской агрессивной политики. То есть первоначально даже критически относившиеся к нацистам военные положительно восприняли нацизм
. Это произошло по той причине, что поначалу интересы вермахта и Гитлера целиком совпадали, так как Гитлер энергично и настойчиво стал проводить ревизию Версальских ограничений. Еще в 1919 г. преемник Людендорфа в Генштабе генерал-квартирмейстер Вильгельм Тренер развивал перед офицерами мысль о том, что преодоление Версальских ограничений возможно при помощи комбинирования кадровой Профессиональной армии и допризывной подготовки масс молодежи призывного возраста
. Реализовать в полной мере эти и другие планы строительства армии в Веймарскую республику не удалось, но все изменилось после 30 января 1933 г.: интересы руководства рейхсвера во многом совпадали с декларациями Гитлера в отношении политики вооружений, с которыми он выступил перед генералами 3 февраля 1933 г. Это была одна из самых трудных для Гитлера речей. Он, по его словам, «будто бы обращался к каменной стене»
— настолько велика была настороженность армейского руководства. Смысл его речи сводился к тому, что вермахт должен оставаться аполитичным и надпартийным государственным учреждением, а внутриполитическая борьба — это дело партии и ее подразделений. Это соответствовало представлениям большинства военных: исходя из опыта 20-х гг., генералитет был категорически против использования армии в качестве полицейской силы; на первом же заседании правительства военный министр генерал Вернер фон Бломберг высказал благодарность канцлеру за то, что тот обязался не использовать рейхсвер для пресечения забастовок. Бломберг высказался в том смысле, что для настоящего солдата существует только внешний враг
. Поэтому рейхсвер остался бездеятельным, когда нацисты начали выхолащивать конституцию, унифицировать земельную администрацию, терроризировать меньшинства, арестовывать политических противников режима. Это невмешательство и неучастие («аполитичность») армия впоследствии хотела приравнять к высокой моральной интегральности и собственной силе, но Гитлер гораздо вернее оценил такое поведение как признак слабости
. Дело в том, что формула аполитичности солдата использовалась для прикрытия фундаментальной боязни решений. Фюрер, обладая безошибочным политическим инстинктом, все прекрасно чувствовал и никогда бы не решился на унификацию Германии, если бы знал, что армия против этого.
Кроме аполитичности, в армии бытовали и пронацистские настроения. Так, в конце 1933 г. руководитель одного из ведомств военного министерства полковник Рейхенау писал: «Нужно сознавать, что страна находится в процессе революционных изменений — государство должно быть очищено от гнили, а это можно сделать только средствами террора. НСДАП решительно выступила против марксизма, и армия ни в коем случае не должна помогать смутьянам»
. Разумеется, после 1933 г. число сторонников НСДАП среди офицеров росло по той причине, что молодежь приходила в армию после ГЮ и была идеологически «подкована».
Первоначально декларированная Гитлером «национальная революция», которая была призвана продемонстрировать немцам динамику и решительность намерений нацистов, изжила себя к лету 1933 г.: Гитлер пришел к мысли о необходимости консолидации власти — в том числе и из-за негативных откликов армии на нацистский активизм и «революционные намерения», особенно в отношении будущего вооруженных сил. Гитлер исключал слияние парамилитаристской партийной милиции СА с армией, как это было сделано в Италии, где после 1925 г. Муссолини включил «Добровольную милицию национальной безопасности» в МВД, СА Гитлеру были нужны для антиеврейских акций и политических чисток, то есть там, где использование армии было невозможно. При этом для Гитлера дело осложнялось тем, что начальник штаба СА — безусловно, одаренный офицер и блестящий организатор Эрнст Рем — своей «исторической целью» считал слияние армии и СА и создание новой народной армии по образцу Советского Союза, где старая армия была упразднена. Старая армия и старые генералы, по мнению Рема, не годились для решения новых задач, стоявших перед нацистской Германией. Особые опасения армии вызывало то обстоятельство, что если в январе 1933 г. С А насчитывала около полумиллиона штурмовиков, то к середине 1934 г. их было 4,5 миллиона
, то есть гораздо больше, чем солдат в рейхсвере. Кроме того, если руководящий состав СА был из фронтовиков, то рядовые — из безработной, как правило, молодежи. У Рема были сторонники и в армии: ближайший политический советник военного министра генерала Бломберга, близкий к нацистам генерал Рейхенау требовал введения всеобщей воинской повинности и включения СА в армию. Военные, соответственно, оказывали посильное давление на Гитлера, принуждая его отказаться от мысли сделать оруженосцем нации еще и СА.
С 1923 до 1932 гг. 94 штурмовика погибло в стычках с коммунистами и полицией. В подразделениях СА, особенно прославившихся высокой боевой активностью, снижалась, как это обыкновенно бывает, дисциплина. Для того чтобы в августе 1930 г. утихомирить путч СА во главе с Вальтером Стенессом, Геббельсу, к его стыду, пришлось прибегнуть к помощи полиции. Чтобы получить контроль над СА, Гитлер учредил СС и вызвал из Боливии способного организатора неукротимых ландскнехтов Эрнста Рема, который в течение короткого срока создал самое действенное в Германии войско гражданской войны. Не в последнюю очередь Гитлер пришел к власти именно вследствие активности штурмовиков, которые на улице смогли победить всех своих противников, включая энергичный и многочисленный коммунистический СКФ (Союз красных фронтовиков). Придя к управлению СА, Рем в полном смысле слова разгромил второй путч Стеннеса, а погромы СА в землях (в частности, в Силезии и Восточной Пруссии) смог изолировать. На рубеже 1931–1932 гг. в СА было 260 000, через год — 427 000 человек, среди которых было от 60 до 80% безработных, 3/4 молодых людей до 30 лет, 1/3 рабочих
.
