17 сентября оперативный отдел ОКХ получил известие о том, что семь советских армий, разделенные на два фронта, вступили в восточные районы Польши. Как раз в этот день на юге Польши после тяжелых боев был полностью окружен Львов. Гарнизон Львова, узнав о предстоящей оккупации города советскими войсками, обратился к командованию немецких войск, уже начавших отход, с заявлением о своей готовности капитулировать
.
Время от времени в условиях непрекращающихся воздушных налетов, среди пылающих домов, поляки добивались успехов: иногда, хотя и редко, 37-мм противотанковые орудия подбивали легкие немецкие танки. Недостаток боевого опыта немецких войск и некоторая нехватка лидерства — неизбежные в любой армии, не имеющей боевого опыта — создавали препятствия, которые преодолевались с появлением нескольких сильных профессионалов. В один из таких эпизодов Гудериан при переправе через реку сам направился на передовую, прекратил «идиотскую паническую стрельбу», посадил батальон в резиновые лодки, создал на другом берегу плацдарм, и наступление успешно продолжилось
.
Ко всему прочему, с первых дней немецкого наступления передвижение польских войск было затруднено толпами беженцев, запрудивших все дороги повозками со скарбом. Также беженцы гнали перед собой скот. В этих условиях какое-либо быстрое оперативное перемещение и взаимодействие польских войск было невозможно. Как отмечал польский генерал Андерс, уже через несколько дней после начала войны Польшу накрыла тень военной катастрофы
. Немецкие 3-я армия (из Восточной Пруссии) и 4-я армия (из Померании) уже 3 сентября соединились в «польском коридоре». К 8 сентября немецкая 4-я танковая армия достигла пригородов Варшавы. Немцы начали воздушные налеты и артиллерийский обстрел Варшавы, переполненной беженцами, и через два дня оборона города стала рассыпаться… Немецкий мемуарист Марсель Райх-Раницки писал, что 7 сентября 1939 г. некий польский полковник объявил по радио, что во избежание жертв среди гражданского населения польское военное руководство не намерено защищать Варшаву от приближающихся немецких войск. Он призывал всех мужчин, могущих носить оружие, покинуть столицу и направиться в восточном направлении и там ждать распоряжений (?!). Польское правительство вскоре бежало в Румынию, полковник, который, оказывается, говорил от своего имени — тоже. Вопреки его уверениям, Варшаву как раз хотели оборонять до последнего солдата…
Польская кампания вермахта
К середине сентября польская кампания превратилась в серию отдельных операций вермахта с целью окружить и уничтожить противника. Два крепостных города, Варшава и Модлин, были окружены и подвергались непрерывным обстрелам и налетам авиации. Некоторое время поляки продолжали удерживать Варшаву, Модлин и косу Хель. Они надеялись, что Запад им поможет, но этого не произошло, и их стойкость не имела никакого оперативного значения. Польские войска отстаивали не столько Польшу, сколько собственную воинскую честь. Поляки сражались исключительно храбро, хотя и знали, что ничего потерянного им не вернуть. При этом полякам повезло в том смысле, что немецкое военное командование в этих последних боях явно щадило как свои войска, так и обороняемые поляками населенные пункты вместе с их жителями. Это объяснялось тем, что политическая и оперативная обстановка не ставила перед немецким командованием никаких определенных сроков. Особенно это проявилось в боях за густонаселенную Варшаву. Переговоры о капитуляции польской воинской группировки в Варшаве начались еще 17 сентября по инициативе самих поляков, но затем были прекращены. Тогда немцы начали штурм фортов и укрепленных предместий города, во время которых весьма эффективно действовали эскадрильи пикирующих бомбардировщиков. Когда немцы овладели первой, а затем и второй линией фортов, польский командующий обратился к противнику с просьбой о капитуляции. 27 сентября генерал от инфантерии (с 1 октября — генерал-полковник) Бласковиц капитуляцию принял. В сложившейся ситуации капитуляция могла быть только безоговорочной, однако в ходе ее немцы стремились, как могли, не ущемлять достоинство побежденного противника. Бласковиц даже приказал командованию победоносной 8-й армии, взявшей Варшаву, обращаться с пленными поляками как полагается, с уважением. 5 октября 1939 г. Гитлер принимал в Варшаве парад победителей.
Вряд ли кто из немцев мог думать о том, что в течение каких-то 18 дней вермахту удастся нанести решающее поражение, а в месячный срок — полностью разгромить страну (по территории Польша в три раза превышала Британию) с населением в 34 миллиона человек, имевшую вооруженные силы, которым по самой критической оценке нельзя отказать в способности к сопротивлению и в боевом духе. Командующий 1-м воздушным флотом Альбрехт Кессельринг в своих мемуарах отмечал, что польские вооруженные силы продемонстрировали высокий боевой дух и, несмотря на дезорганизацию связи и управления войсками, сумели оказать вермахту достаточно серьезное сопротивление
. В том, что, вопреки ожиданиям, вопрос нашел такое быстрое разрешение, была большая заслуга немецкого командования, мастерски руководившего боевыми действиями. Мастерство немецкого командования в данной кампании проявилось не в том, что ему вообще удалось успешно закончить ее, а в том, что оно сумело так гладко провести небывалое по своим масштабам концентрическое наступление.
Объективным показателем того, насколько умело действовал вермахт, являются понесенные немцами потери, которые составили 10 572 человека убитыми, 30 322 ранеными и 3409 пропавшими без вести. В сравнении с теми огромными успехами, которые были достигнуты в Польше, и в сравнении с потерями немецкой армии в Первую мировую войну, эти потери были незначительными.
К тому же в польскую кампанию немцам очень повезло: в конце лета почти не было осадков, и появились исключительно хорошие возможности использования всех средств моторизации и механизации. Благодаря ясной погоде прекрасные условия для действий имела авиация. Гитлер, разумеется, смотрел на победу совсем по-другому, полагая, что война стала убедительным свидетельством мощи и совершенства вермахта. Между тем, как отмечал в своих воспоминаниях генерал Дитмар, в вермахте было много организационных и технических проблем, ощущался дефицит подготовленных резервов и нехватка новых вооружений …
Еще одной причиной быстрого поражения Польши, как отмечал английский военный историк Джон Фуллер, было то, что стратегически Польша являлась островом на суше, все «побережье» которого было открыто для вторжения. К тому же польская армия и авиация уступали немецкой не только по численности, но и в техническом отношении. Район, который обороняли поляки, представлял собой идеальную местность для действий механизированных частей, особенно ранней осенью, когда там обычно стоит хорошая погода. Кроме того, в Польше проживало около 2 миллионов немцев, и почти все, что предпринимали поляки, становилось известно командованию вермахта
.
Немецкие войска в польской кампании получили инициативу из-за нерешительности и колебаний польского руководства, хотя в первые дни у немцев были некоторые затруднения на Вестерплятте у входа в бухту Данцига. Устойчивая связь с Восточной Пруссией была установлена уже 3 сентября, 6 сентября почти без сопротивления был взят Краков, 11 сентября вермахт перерезал железнодорожную ветку Белосток — Варшава. 19 сентября моторизованный корпус Гудериана достиг Бреста, в этот же день пал Белосток. 20 сентября 1939 г. Гитлер произнес большую речь в историческом «Артусхофе» города Данцига, где горожане устроили ему восторженный прием. «Впервые я стою, — сказал Гитлер, — на земле, которую немецкие поселенцы обрели за пятьсот лет до того, как первые белые люди обосновались в нынешнем штате Нью-Йорк. И последующие пятьсот лет эта земля была и оставалась немецкой. И она будет, пусть это знает каждый, немецкой всегда»
.
