Розенберг отмечал, что эти воинские части должны были «комплектоваться из основных, хотя бы и не единых народностей Кавказа, главным образом – из народностей Закавказья. Если включить сюда горные народности, они должны состоять из четырех групп: грузинская, армянская, азербайджанская и одна группа, охватывающая горные народности». Однако распределить места дислокации следовало «с расчетом углубления противоречий между народностями в целях господства над ними»718. Например, формирование кубанцев могло дислоцироваться в Азербайджане, азербайджанское – на Тереке, грузинское – среди горных народностей, «с целью достижения желаемого успеха при возможных волнениях».
Предполагалось, что офицерские должности во всех воинских частях будут занимать немцы (в качестве примера для подражания Розенберг приводил англичан в Индии). Кроме того, воинские соединения должны были путем вербовки на 10–20 лет обеспечить себе замену выбывающих, которые могли бы занимать должности в низших органах управления. Общая же численность данных формирований «должна быть такой, чтобы они ни в коем случае не могли оказывать давление на немецкую оккупацию»719.
Поэтому Розенберг считал необходимым определить численность каждого формирования в отдельности, так как «по отношению к отдельным племенам и народностям необходим известный паритет». Он предлагал набрать по 1 тыс. чел. грузин, армян, азербайджанцев и представителей горных народностей. Розенберг также считал желательным создать два формирования одинаковой численностью (по 1 тыс. чел.) «из кубанских и терских народностей», что должно было ускорить процесс их освобождения «от слияния с украинским или русским народом», и набрать 500 чел. из калмыков, проживавших между Доном и Волгой. Всего под единым немецким командованием должно было находиться 6,5 тыс. чел.720
Розенберг считал необходимым сохранить в руках командующего войсками на Кавказе только военное руководство, а использование данных формирований, как и любые другие вопросы политического характера, относилось к компетенции рейхскомиссара, поскольку «среди легко возбудимого населения Кавказа могут в любое время возникнуть кровавые мятежи». В данной связи Розенберг считал возможным использовать опыт управления Кавказом в составе Российской империи. Например, он считал поучительным, что, в отличие от всех остальных областей Российской империи, только на Кавказе находился наместник, который объединял в своих руках не только высшую гражданскую, но одновременно и полную военную власть, «с тем, чтобы быстро и эффективно принимать меры по ликвидации волнений и восстаний»721.
К вопросу о создании кавказских воинских частей Розенберг вернулся летом 1942 г. Он отметил необходимость введения для них специальных знаков и символов, «чтобы этим актом выразить наше уважение к народным традициям». Кроме того, еще раз подчеркнул, что данные части должны находиться в подчинении его ведомства по политической линии: «Надо предполагать, что легионы, в качестве особых охранных частей, будут подчиняться военному командующему Кавказа, но обеспечение и возможное использование должен будет решать политический руководитель на Кавказе, так как этого потребует местная сложная обстановка»722.
Сотрудники министерства по делам восточных оккупированных областей учитывали длительное воздействие большевистской пропаганды на жителей Кавказа, особенно на молодежь. Поэтому они уделяли внимание «антибольшевистскому воспитанию юношей в возрасте от 15 до 20 лет, чтобы они покинули улицу и стали полезной для нас рабочей силой». Среди документов Нюрнбергского процесса отложился подписанный штурмбаннфюрером СА Гейбелем план создания специальной «организации, которая явилась бы инструментом немецкой власти и дала бы гарантию, что непосредственно после оккупации нравственно оздоровленная молодежь Кавказа будет работать в интересах Германии». Она получила наименование «Организационной службы», а ее задачей провозглашалось «выявление сил для гражданского управления и наблюдения за порядком». Кроме того, она могла использоваться при катастрофах, «стоять на страже урожая».
Создание данной организации предполагалось «на основе доброй воли, без всякой поспешности, выжидая, пока созреет сознание этих людей». «Организационная служба» должна была подчиняться непосредственно имперскому комиссару, ее центральный аппарат включал три отдела. К функциям первого отдела относился учет добровольцев, разработка вопросов пропаганды, наблюдение за подготовкой и политическим обучением, «выращивание руководящих кадров». Задачей второго являлась одежда, рабочее снаряжение, обеспечение необходимыми материалами. Третьего – квартирное размещение и продовольственное снабжение членов организации во время работ. Низшим подразделением предлагалось звено (8—12 чел.), три звена составляли отряд (24–36 чел.), четыре отряда – сотню (96—140 чел.), четыре сотни – батальон (380–560 чел.). Начальники звеньев и отрядов назначались из числа добровольцев, вышестоящие должности должны были занимать имперские немцы.
Для подготовки руководящих кадров в каждом генеральном комиссариате предполагалось создать по одной школе, обучение, одежда и питание в которой являлись бы бесплатными. Подготовка включала, помимо пропаганды, физическую закалку, поощрялись спортивные соревнования. Одежда должна была соответствовать местным традициям, ее важным элементом считался кинжал «как внешнее выражение личной свободы». Хорошо проявившие себя члены «Организационной службы» могли получить места в полиции и других учреждениях723.
Кавказ оказался в центре внимания и других политических группировок в НСДАП и государственных органов нацистской Германии, в том числе руководства министерства иностранных дел. Особую активность проявлял посол Германии в Турции Ф. фон Папен. «Мы должны, – писал он из Стамбула в Берлин, – попытаться найти в кавказских… странах по одному подходящему лицу местного происхождения» и поставить его во главе правления. Рядом с ним следовало поставить ответственного немецкого руководителя, формально – на заднем плане, в качестве советника, по сути – в качестве руководящего и направляющего лица724.
В своем стремлении к реализации собственных проектов преобразований на оккупированной советской территории, отражавшем сложную политическую игру, руководители министерства иностранных дел Германии предпочитали ориентироваться на эмигрантские круги. В Берлине была организована встреча представителей кавказской эмиграции. Эти действия вызвали недовольство Розенберга, и для устранения межведомственных разногласий потребовалось вмешательство Гитлера725.
Анализ германских планов свидетельствует об определенных различиях во взглядах руководителей Третьего рейха на оккупацию советских территорий. Разные проекты отражали взгляды той или иной группировки в составе германского руководства, представляя различные программы решения одних и тех же вопросов на основе общей национал-социалистической доктрины. Особенности отношения к Северному Кавказу складывались под воздействием ряда факторов, важнейшими из которых являлись экономические, военно-стратегические и политические. Он интересовал германское руководство своими продовольственными и сырьевыми ресурсами, особенно запасами нефти. С захватом Кавказа вермахт приобретал стратегический плацдарм для продвижения на Ближний и Средний Восток. Отдельные руководители Германии считали регион возможным центром сепаратизма, а горцев «ненадежным» для советской власти населением, чье недовольство планировалось использовать в интересах Третьего рейха.
