Схема района действий германского бронепоезда. Сентябрь 1918 г.
В армиях других стран, участвовавших в первой мировой войне, бронепоезда не получили широкого распространения. [48] И этому были объективные причины: позиционный характер боевых действий, «кошмар окопной войны» требовали другой тип артиллерийских железнодорожных установок — транспортеров тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, которая становилась главным средством прорыва вражеской обороны.
Использование подобных установок, часто имевших бронирование и транспортировавшихся бронированными паровозами, имело много плюсов: можно было быстро и внезапно сосредотачивать огневую мощь в нужном месте, добиваться ее высокой мобильности, избегать сложностей в организации снабжения, сократить численность личного состава, а в случае необходимости уходить из зоны ответного огня противника.
С другой стороны, железнодорожная установка орудий представляла большие неудобства: независимо оттого, ведется ли стрельба на прямом или кривом тупике железнодорожного пути, поле горизонтального обстрела очень ограничено, что сильно сокращает количество целей, по которым орудие может вести огонь с одной, занимаемой им позиции на рельсовом пути.
Увеличение калибра используемых орудий, а, следовательно, и резкое возрастание их массы, усложняли и утяжеляли конструкцию транспортеров. Орудия устанавливались на металлических брусках, положенных по краям железнодорожной платформы, у которой число осей возрастало соответственно с весом всей системы и доходило до восьми для 370–мм пушки и 520–мм гаубицы (двойные тележки по четыре оси каждая).
Позиции батареи подобных орудий выбирались на участке железнодорожного пути, имеющем соответственное направление в сторону неприятеля. Окончательная горизонтальная наводка орудия производилась одним из следующих способов:
1. орудия с откатом по оси стреляли с прямого железнодорожного тупика, причем люлька устанавливалась на небольшом станке с вертикальной осью, дающей ему возможность перемещаться на несколько градусов вправо и влево от своего центрального положения; [49]
2. скользящие орудия стреляли с кривого железнодорожного тупика, существующего или специально построенного, радиус которого колебался в пределах от 80 до 150 метров в зависимости от калибра орудия; орудие перемещалось вдоль кривого тупика, пока не достигалась совершенно точная горизонтальная наводка; тогда колеса тележек платформы тормозились специальными тормозами и подкладыванием под колеса клиньев, трущихся о рельсы; при выстреле колеса скользили по рельсовому пути и таким образом смягчалась отдача.
Наибольшее распространение бронированные железнодорожные транспортеры получили в Германии. При этом германская артиллерия больше шла по пути своего усовершенствования и развития, чем по пути созидания нового. Это объясняется тем, что Германия еще в 1914 году, к началу войны, уже обладала мощной, подвижной и многочисленной тяжелой артиллерией современной конструкции.
Поэтому первое время немцы устанавливали на обычные платформы полевые орудия, подобно тому, как это делали американцы в период гражданской войны. Позже орудия специальной конструкции уже устанавливались на бронированных железнодорожных транспортерах и использовались при осаде крепостей, в частности, в знаменитой «верденской мясорубке», при обстреле особо важных целей в тылу противника.
Во французской армии было приспособлено несколько образцов мощных морских орудий для стрельбы с железнодорожных установок, тогда как в русской артиллерии только единичные экземпляры одной 254–мм береговой пушки в 45 калибров были приспособлены для стрельбы с железнодорожных платформ.
В годы первой мировой войны у бронепоездов появился новый могучий конкурент — танки. Бумажные проекты сверхпроходимой бронированной машины с мощным вооружением, не привязанной к железным или автомобильным дорогам, становились реальностью.
Появившись на Сомме в 1916 году, танки постоянно совершенствовались качественно и играли все большую роль [50] на полях сражений. Увеличивалось и количество танков в войсках основных участников войны.
В сражении на Сомме и Анкре 15 сентября 1916 года, в составе 4–й английской армии было 49 танков и еще 10 танков находились в резерве главного командования. Но из района сосредоточения на исходные позиции прибыло только 32 танка, остальные задержались, потому что у одних были попорчены механизмы, другие увязли в болоте.
Из 32 танков, участвовавших в бою, 10 танков получили серьезные повреждения артиллерийским огнем и вышли из строя, семь танков получили легкие повреждения.
В сражении у Арраса, 9 апреля 1917 года, принимало участие уже 60 танков марки I и марки II. Потери в боях в период с 9 по 12 апреля составили 50 %. От сражения к сражению количество танков росло.
31 июля и 16 августа 1917 года в сражении во Фландрии 5–я английская армия с семью дивизиями ввела в бой 216 танков, но большинство их них застряло в болоте. Основной причиной застревания танков была артиллерийская подготовка, превратившая местность в танконедоступную.
По этому поводу видный танковый теоретик Эймансбергер писал: «Наступлению англичан предшествовала 24–дневная артиллерийская подготовка. В первые восемь дней должна была быть разбита германская артиллерия, которая была сосредоточена в районе шоссе; остальные 16 дней огонь на разрушение был направлен на все фортификационные сооружения и пути сообщения. Этот ливень снарядов превратил местность окончательно в болото, чем она и была раньше; редкая сеть шоссейных дорог также основательно пострадала».
В сражении у Камбре, 20 ноября — 6 декабря 1917 года, участвовало девять танковых батальонов — 397 танков и 97 автомашин. За семь дней боев потери составили 314 танков.
Под Амьеном, в августе 1918 года, в бой вступили 688 британских танков. За три дня 480 из них пришли в негодность, причем только 192 было поражено артиллерийским огнем. Амьенское сражение показало, что в бою возможно превышение потерь танков от поломок и аварий по сравнению с потерями от артиллерийского огня. [51]
Подобный факт объясняется только несовершенством танков периода первой мировой войны и исключительно тяжелыми условиями работы танковых экипажей. Танкисты страдали головными болями, тошнотой и сердцебиением, кончавшимися бредом и обмороками. Главной причиной этого были невероятная жара внутри танка и отравление воздуха отработанными газами, проникавшими через неплотные соединения выхлопных труб.
Что касается жары, то один водитель немецкого танка A–7V отмечал в своем дневнике, что температура внутри танка во время боя достигала 60 градусов. Личный состав английских танков из — за исключительно тяжелых условий пребывания внутри танка иногда в боевой обстановке выходил из машины и искал укрытия под машинами.
Все это было хорошо знакомо и командам бронепоездов — жара, отравленный пороховыми газами воздух, грохот и тряска — были и их постоянными спутниками.
