В течение трех дней непрерывной бури англичане лишились двенадцати «призовых» судов, которые были разрушены в ходе буксировки. Британский флот не потерял в сражении ни одного корабля, и все они благополучно вернулись домой. Однако победители с великим трудом дотащили до берегов туманного Альбиона лишь четыре захваченных корабля из шестнадцати. Выжившие французы и испанцы искренне восхищались тем, как Коллингвуд и его офицеры управляли кораблями в условиях чудовищного шторма.
Совершил ли Коллингвуд ошибку, не выполнив последний приказ Нельсона? Ведь в итоге англичане потеряли большинство своих трофеев и утонуло множество моряков с обеих сторон. Можно ли об этом судить? Коллингвуд был опытным моряком, ответственным офицером и отменил приказ Нельсона вовсе не из желания действовать исключительно по-своему.
Коллингвуд решил игнорировать последний приказ Нельсона, во-первых, потому, что многие якоря были потеряны во время битвы, а во-вторых, потому, что хотел удалиться от опасного испанского берега и мелководья у мыса Трафальгар.
Он поступил благородно в отношении раненых испанцев, тела которых повсюду лежали на палубах захваченных англичанами кораблей. «Чтобы облегчить человеческие страдания, насколько это было в моей власти, — рассказал Коллингвуд, — я послал маркизу Солане, генерал-губернатору Андалузии, предложение, чтобы их страна позаботилась о своих раненых... Предложение было принято с великой благодарностью, выраженной не только губернатором, но и всей страной». Коллингвуд освободил большинство пленников.
Он составил рапорт Адмиралтейству об одержанной победе 22 октября на борту фрегата Euryalus. Рапорт был официально опубликован в The London Gazette 6 ноября 1805 года:
«Мы всегда будем горевать о смерти вице-адмирала лорда виконта Нельсона, который пал в час победы во время последнего сражения с врагом: она обязывает меня информировать моих лордов представителей Адмиралтейства о том, что 19-го числа текущего месяца главнокомандующий получил сообщение от кораблей, наблюдавших за движениями врага в Кадисе, о том, что объединенный флот вышел в море. Поскольку дули легкие западные ветры, Его светлость лорд сделал вывод о том, что они [корабли неприятеля] двигаются в сторону Средиземного моря, и немедленно направился на всех парусах к Гибралтарскому проливу [sic] с британской эскадрой, состоявшей из двадцати семи кораблей, три из которых 64-пушечные, и был информирован капитаном Блэквудом (чья бдительность в наблюдении и обнаружении движений врага заслуживает высоких похвал) о том, что они еще не прошли через пролив.
Ранним утром в понедельник 21-го числа текущего месяца... враг был обнаружен в шести или семи милях к востоку. Дул очень легкий, преимущественно западный ветер. Главнокомандующий немедленно послал сигнал флоту построиться в две колонны, чтобы двигаться в этом порядке. Такой способ атаки Его светлость лорд загодя предписывал, чтобы избежать неудобства и задержек, неизбежных при формировании обычной боевой линии. Вражеская линия состояла из тридцати трех кораблей, из которых восемнадцать были французскими, а пятнадцать испанскими, под общим командованием адмирала Вильнёва. Испанцы под началом Гравины развернули носы своих судов к северу и сформировали очень плотную и правильную линию. Но поскольку способ атаки был необычен, то структура их линии была новой. Линия представляла собой полумесяц, выпуклый в подветренную сторону. Поэтому, направляясь в их центр, я столкнулся с тем, что их авангард и тыл оказывались позади траверза
[15]. До того как огонь был открыт, каждый их корабль находился от соседнего примерно на длину каната к ветру (если мерить до носа и кормы), и была сформирована некая двойная линия. Выяснилось, что если находиться на их траверзе, то остается очень малый интервал между ними, и при этом они не мешали друг другу. Адмирал Вильнсв находился на борту корабля «Буцентавр», расположившегося в центре, флаг адмирала Гравины развевался на корабле «Принц Астурийский», расположившемся сзади, но французские и испанские корабли были перемешаны, и порядок судов не соответствовал порядку национальных эскадр.
Поскольку способ атаки был предварительно определен и информация доведена до коммодоров и капитанов, то требовалось подать лишь малое количество сигналов...
Дело началось в двенадцать часов. Первые корабли колонны прорвались сквозь вражескую линию, главнокомандующий атаковал примерно десятый корабль спереди, его заместитель атаковал примерно двенадцатый корабль с конца вражеской линии, и ее авангард оказался не у дел... Схватка была жестокой, вражеские корабли сражались с отвагой, которая делает их офицеров достойными высокого уважения, но атака была неотразимой, и благодаря Всевышнему, который управляет всеми событиями, вооруженные силы Его Величества одержали полную и славную победу. К трем часам пополудни многие вражеские суда капитулировали, их линия сломалась. Адмирал Гравина вместе с десятью кораблями присоединился к фрегатам, двигаясь в подветренную сторону, и взял курс на Кадис. Пять передних судов их авангарда изменили направление; они встали носами к югу... были атакованы, и большинство из них было захвачено; другие ушли, оставив эскадре Его Величества девятнадцать линейных кораблей (из которых два первоклассные, «Сантиссима Тринидад» [sic], и «Санта Анна») с тремя командующими — вице-адмиралом Вильнёвом, главнокомандующим, доном Игнасио Мария де Алава, вице-адмиралом, и испанским контр-адмиралом доном Валтасаром Идальго Киснеросом.
После такой победы, возможно, нет нужды восхвалять каждого командира в отдельности: само дело говорит о себе больше, чем я способен выразить словами. Все были в равной степени воодушевлены, прилагая все силы и служа своей стране с усердием, и все достойны того, чтобы их высокие заслуги были отмечены. Никогда высокие заслуги не были столь заметными, как в битве, которую я описал.
Achille (французский 74-пушечный корабль), после того как капитулировал, из-за плохой распорядительности французов загорелся и взорвался. Двести человек были спасены посыльными судами.
Во время битвы произошло событие, которое столь ярко продемонстрировало непобедимый дух британских моряков, сражающихся с врагами своей страны, что я не могу отказать себе в удовольствии описать его Их светлостям лордам. Корабль Temeraire, случайно или намеренно, был взят на абордаж французским кораблем, с одной стороны, и испанским судном — с другой; схватка была решительной, но в итоге флаги объединенного флота были сорваны, а на их места водружены британские флаги.
Такая битва не может обойтись без больших людских потерь. Мало сказать, что я оплакиваю вместе со всем британским флотом и британской нацией великую утрату — главнокомандующего, героя, чье имя будет увековечено, а память о нем будет всегда дорога его стране. Мое сердце разрывается от горькой печали о смерти друга. Я чувствовал привязанность к нему на протяжении многих лет и хорошо знал достоинства его разума, порождавшего неординарные идеи. Он пал с великой славой, но это не приносит успокоения... Его светлость лорд был ранен мушкетной пулей в левую часть груди примерно в середине баталии, немедленно послал ко мне офицера со словами прощания и вскоре после этого скончался.
