Снег тут же таял, едва достигнув земли, но оставалась промозглая слякоть, холодный ветер гонял по мостовой грязные, отвердевшие талые листья, последние остатки осеннего листопада. В голове навязчиво крутилось:
— Не прожить нам в мире этом,
не прожить нам в мире этом
без потерь. Без потерь...
Не уйдет, казалось, лето,
Не уйдет, казалось, лето,
а теперь... А теперь
Листья желтые над городом
кружатся...
Он мог себе позволить роскошь — отвлекаться на посторонние мысли. Вокруг не происходило ровным счетом ничего, заслуживающего особого внимания, ни над чем, имеющим бы отношение к заданию, ломать голову пока что не приходилось. Нужные наблюдения уже сделаны, было время над ними поразмыслить. Так что ровным счетом ничего не происходило — три человека неспешно шагали к тому самому месту встречи, которое изменить нельзя. И не более того.
Перевалило за полдень, движение на улице в такую пору очень оживленное. Идут пешеходы, скачут всадники, неспешно движутся повозки и гораздо быстрее — кареты. Все как полагается. Обычная картина для города такого уровня развития. Однако...
Очень быстро Сварог заметил то, чего не передавали в полной мере никакие записи. Правда, писаные отчеты именно о таком подробно повествовали. И все же совсем другое дело — увидеть своими глазами...
Никакие отчеты оказались не в состоянии в полной мере описать кукольность окружающей жизни. Сварог словно оказался посреди киносъемки, где мало того, что роли и эпизоды расписаны и поведение строго предписано — каждое движение и каждый жест педантично, подробнейше определены режиссером. Вот только найдись такой режиссер, он, несомненно, оказался бы душевнобольным — такой скрупулезности никогда не требовала ни одна киносъемка, все гораздо интереснее и где-то даже отвратительнее...
Более всего походило на то, как если бы все поголовно прохожие заключены в некое силовое поле, вторую кожу, и это поле жестко, по заранее заданной программе изрядно ограничивает свободу движений, даже больше ведет человека, управляет им, словно марионеткой на ниточках — движениями, мимикой, выражением лица. К такому заключению Сварог пришел после первых наблюдений и анализа таковых. Удачнее сравнения и не подберешь — и пока что не произошло ничего, нарушавшего бы картину. Живые куклы идут, едут верхом, разыгрывают всевозможные бытовые сценки — мастерски, надо сказать. Режиссер безусловно чертовски талантлив, продумал все до мельчайших деталей, он ничуть не безумен, он просто-напросто точно знает, чего хочет, и без малейших сбоев претворяет это в жизнь...
И пускай волной промчатся эти дни.
Были поводом для счастья
были поводом для счастья
и они...
Листья желтые над городом кружатся...
С кем он тогда танцевал под эту песню, классический медляк времен курсантской юности? Стерлось в памяти, помнится только одно: она была красивая. Как-то так сложилась жизнь, что ему всегда — чему порой завидовали — везло на красивых, вот и с женой, казалось, в первые годы, повезло... Ладно, эти воспоминания держатся в памяти по чисто техническим причинам и душу не трогают нисколечко, так что...
Брат Ролан коснулся его локтя, сказал тихо:
— Они по-прежнему за нами топают, те двое. Хорошо топают, грамотно...
Ну да, эта парочка села им на хвост, едва они вошли в город и миновали заставу — что брат Ролан, опытный в таких делах, засек моментально, на нем как раз лежала еще и обязанность выявлять возможную слежку, у него это, по рекомендациям боевого аббата, получалось лучше, чем у Гаржака, и, уж безусловно лучше, чем у Сварога.
Вот так. Пока неизвестно, какое место отвести сему факту в общей картине и как его объяснить — именно что примитивную по сравнению с техническими достижениями Радианта слежку, освоенную с тех стародавних времен, когда появились первые государства — а с ними, конечно, и первые секретные службы. Хотя... Другим агентурное наблюдение и быть не может, учитывая тот самый уровень развития здешних королевств, прямо-таки первобытный по сравнению с Радиантом...
Вспомнив все уроки, старательно преподанные сыщиками из тайной полиции, Сварог, пожалуй, мог бы оценить происходящее безошибочно. Если двое ведут одного — значит ему уделяется повышенное внимание. Если двое или больше ведут нескольких — учитывают, что наблюдаемые могут разделиться. Двое за тремя... Тоже не ребус: один из трех считается самым важным объектом, а остальные — второстепенными. Есть серьезные подозрения касаемо кандидата в самые важные объекты — но стопроцентной уверенности пока нет, так что воздержимся от скоропалительных выводов, мало ли что...
Вот теперь — самая пора отбросить все посторонние мысли — впереди совсем недалеко, широкую улицу косо пересекает другая, гораздо уже, как раз и ведущая к «Синей кошке», удобное место для некоторых фокусов...
— Ускоряем шаг, — тихонько распорядился Сварог. — Отрываемся, насколько удастся, сворачиваем направо. Вы, как ни в чем не бывало, шагаете в «Синюю кошку», а я догоню чуть попозже...
Они ускорили шаг.
— Ну что? — спросил Сварог.
— Тоже чуть наддали, — сказал брат Ролан. — Стараются держаться на том же расстоянии. Уардов пятнадцать...
— Ну, это ничего, — процедил Сварог.
Едва они свернули за угол, он, убедившись, что улочка совершенно пуста, через пару шагов прижался к глухой кирпичной стене, ограждавшей чей-то небедный домик, привычно в который раз стал невидимым.
Гаржак с братом Роланом быстро удалялись. Очень скоро объявились оба шпика, одетые как горожане средней руки, разумеется, чертовски неприметные, ничем не примечательные...
А впрочем, с какой стороны посмотреть... Они прошли мимо скорым шагом, Сварог видел их лица какие-то секунды, а дальше лишь смотрел в спину. Но этого хватило, чтобы сделать вывод: эти двое ничуть не походят на превеликие множество кукол, полное впечатление, что этих никакое помянутое силовое поле не сковывает, они держатся совершенно иначе, как люди, располагающие полной свободой действий... как красавица Иляна. Ничего удивительного, скорее уж, именно этого следовало ожидать: вряд ли Радиант располагает одним-единственным агентом здесь, логичнее предположить, что таких немало. И снова возникает вопрос, на который пока что не доискаться ответа: Иляна и эти двое — представители противника или каким-то образом освобожденные от кукольности местные уроженцы? Есть кое-какие аргументы в пользу второй версии, но они пока что не дают оснований ее безоговорочно принять...
Он оставался невидимым, прижимаясь спиной к прохладной стене, холодок от которой проникал и через беличий мех. Вскоре по следам шпиков быстро прошагали еще двое, столь же неприметно одетые, со столь же незапоминающимися лицами, точно так же и избавленные от «второй кожи». Ну, тут уж совершенно нечему изумляться, поскольку эти двое — оперативники восьмого департамента, для того и пущенные следом на значительном отдалении, чтобы засекать возможную слежку, подстраховывая брата Ролана...
