— А если он ни в чем не виноват, и здесь какое-то причудливое стечение обстоятельств?
— Добрая ты у меня... — сказал Сварог. — Вита, ситуация такова, что про доброту, как частенько случается, приходится забыть. Если ни в чем не виноват — выпустим, придумаю что-нибудь в виде вознаграждения за перенесенные неприятности: ну, золото, чин капитала досрочно, а то и камер-юнкерство... Ладно. Времени у нас в запасе пока что достаточно, но лучше не медлить. Отведи Велеретту в сторонку, так, чтобы никто не слышал. Скажи, чтобы подошла ко мне и прихватила подарок. Ну, конечно, скажи ей, кто я.
— Ох... Ты и ее намерен допрашивать?
— Не смотри на меня так, — сказал Сварог. — Уж ей-то я не собираюсь причинять никаких неприятностей, наоборот. Но подарочек нужно у нее выманить, не мешкая. Действуй.
— Есть, генерал! — Яна отдала честь на ронерский манер (энергичное движение правой руки, ребром ладони к сердцу), встала и направилась к игрокам.
Сварог налил себе еще вина. Неприятно чуточку, что этого субъекта прохлопала его собственная служба. Академию Боярышника держало под присмотром подразделение восьмого департамента — здесь бывали его сотрудницы, а уж когда стало известно, что намерена бывать и Яна... Внешней охраны в лице многочисленных «лакеев» недостаточно, он завел еще и внутреннюю. Вон тот обаятельный лейтенант Черных Егерей и не менее обаятельный виконт, классический светский хлыщ — но оба неглупы, наблюдательны, решительно действовать в случае чего смогут. Сварог их по размышлении взял исключительно на тщеславии: под обещание строжайше хранить тайну, рассказал, кто такая Яна и какие обязанности им предстоит выполнять. Как он и рассчитывал, оба преисполнились нешуточной гордыни, узнав, что им предстоит стать тайными телохранителями императрицы — и от всякого жалованья отказались прямо-таки с негодованием.
То же подразделение проверяло всех, кого Канилла принимала в качестве новых членов. Проверяли и этого мушкетера. И не нашли ровным счетом никакого компромата. «Типичный представитель своего класса», как выразились бы советские пропагандисты. Фамилия старая, семья более-менее зажиточная, хотя до магнатов никак не дотягивает, лейтенант любит перекинуться в картишки, и в кости, и в «гусек», имеет долги, не особенно и большие (но это среди гвардейцев не редкость), по части женского пола предприимчив, что опять-таки в Гвардейских традициях, все. А впрочем, винить тут некого. Ситуация не вполне подходит под определение «прохлопали». Иного агента просто невозможно засветить и лучшим специалистам, пока он не начал работать. Перед нами, похоже, именно такой случай...
Он поднял голову — к дивану подошла Велеретта Интагар с синей коробочкой в руке, остановилась перед Сварогом, взглянула вопросительно.
— Садитесь, лауретта, — сказал Сварог.
Она села, аккуратно сдвинув колени, как школьница в классе, одернула платье, насколько это было возможно. Сказала с легким оттенком робости:
— Баронесса Вальмер сказала, что вы хотите со мной поговорить...
— Да, — сказал Сварог. — Заранее прошу прощения, если разговор вам придется не по вкусу, но я, поверьте, вынужден... Ради вашего же блага, может, вы потом с этим согласитесь... Ретта, я ни за что на свете не стал бы вмешиваться в ваши личные дела просто так, но ведь король, считается, некоторым образом отец всем своим подданным. Вы согласны?
— Безусловно, ваше величество, — сказала она (судя по глазам, все еще ничего не понимала).
— Вот и отлично, — сказал Сварог. — Позвольте уж чисто по-отцовски... Речь пойдет о вас, вашей сестре и ваших кавалерах. Честно признаться, я все о вас знаю. Такова уж королевская доля — все знать... Вы хотите что-то сказать?
— Ваше величество... — сказала она робко. — Но ведь ничего предосудительного в этом нет. Это жизнь, мы уже взрослые... Фионелла и Каррет обручены уже по всем правилам. У нас с Миталом тоже все серьезно, мы уже... — она опустила глаза, чуть зарумянилась. — Митал собирается просить моей руки...
Сварог сказал наставительно:
— Вот на этом обручении вы с сестрой, простите за вульгарность, и погорели...
— Как это?
— Ваш отец — умнейший человек и старый полицейский, — сказал Сварог. — Он вмиг сообразил, что подобные предложения никогда не делаются с бухты-барахты, в результате полыхнувшей, как молния, любви с первого взгляда. Вокруг нас — жизнь, а не любовный роман... Он пришел к выводу, что предложению непременно должно было предшествовать нечто, что он проглядел. Теперь понимаете? Может, представите себе и дальнейший ход его мыслей? В конце концов, вы его знаете гораздо дольше, чем я, вы как-никак его дочь...
— Я, кажется, понимаю, — сказала Велеретта. — Он теперь начнет подозревать, что и у меня есть... отношения...
— Позвольте мимолетный комплимент? Мне кажется, вы не только красавица, но и умом пошли в отца. Однако вынужден вас поправить. Не «начнет». Насколько я его знаю, уже начал. И за вами наверняка уже топает больше опытных сыщиков, чем за каким-нибудь крупным шпионом. К чему это я? Да к тому, чтобы вы с вашим Миталом соблюдали предельную осторожность.
— Мы и так...
— Доведите осторожность до крайнего предела, — сказал Сварог. — С вашим отцом иначе нельзя. А совсем хорошо будет, если ваш Митал как можно быстрее попросит вашей руки — тогда всякая опасность для него исчезнет. Как можно быстрее. Он согласится?
— Конечно! Он сам очень настойчиво предлагает, — она вновь опустила глаза. — Это я чуточку тяну, мне как-то страшновато — и замужество, и совершенно новый образ жизни...
Женщин понять невозможно, в который раз констатировал Сварог. Спать вместе уже не страшновато, а вот замужество пугает. Пойми их...
— Ретта, вы уж как-нибудь постарайтесь эти страхи побороть, — сказал Сварог. — Для вашей же пользы. Я вижу, его сегодня с вами нет?
— Он дежурит по полку. До 7 утра.
— Найдете способ завтра с ним встретиться?
— Конечно...
— Вот и изложите ему ситуацию. На меня ссылаться не стоит, выдайте это за собственные размышления и тревоги. И пусть немедленно делает предложение. Тогда я буду за него спокоен. Мне говорили, он неплохой человек и толковый офицер, не хотелось бы, чтобы с ним что-то случилось. А зная вашего отца... Вы сделаете, как я сказал?
— Конечно, ваше величество.
— Вы, часом, не сердитесь, что я так бесцеремонно вторгся в ваши сердечные дела?
— Ну что вы! — воскликнула Ретта. — Совсем наоборот. Я вам очень благодарна, я сама и не подумала о таких вещах...
Сварог усмехнулся:
— Если вы — дочь министра тайной полиции, вам следует думать о вещах, которыми обычные девушки не задаются...
— Мне как-то раньше не приходило в голову... Спасибо, ваше величество.
Ну вот, момент самый подходящий. Сварог сказал небрежно:
