– Где возьмем коней?
– У лофа, его управляющего и этой высокородной. Они поведут небольшой табун. Всем хватит.
Диборк врал – коней будет мало. Но ему лошадь точно достанется, а вот остальным… Это их беда.
– Что будем делать на западной границе?
– Перейдем к хумми. Они ценят перебежчиков.
– Будем воевать против своих? – нахмурился Иворк.
– Зачем? – пожал плечами Диборк. – Добычи хватит, чтобы купить лавку или харчевню. По пять золотых каждому, не считая оружия и коней. А еще камни магов. Хумми платят за них щедро. Так что сиди в лавке или харчевне, поплевывай в потолок и щупай девок. С делом работники справятся. Чем не жизнь?
Собрание зашумело. Стать лавочником или владельцем харчевни мечтали многие. Но мечта требовала денег, больших. Охранником не выслужить. А тут пять золотых! В каждом двенадцать полновесных серебряков. В серебряке – десять чешуек. Наемнику платят семь в месяц. За сезон набегает четыре с половиной, в лучшем случае – пять серебряков. Вроде немало, но… К весне кошельки кажут дно. Есть-пить надо, одежонку какую-никакую справить. Военная добыча? Какая она с разбойников? Нищеброды в лохмотьях. Из ценного только оружие, да и то дрянное. Меч – редкость. Обычно дубины и луки с костяными стрелами. Вместо копий – заостренные колья. Ножи и те кремневые.
– Лоф поедет с большой ватагой, – не угомонился Иворк. – Шесть десятков новобранцев, селяне и два мага: он и девка из иль. Нам и одного мага хватит. Размажет Кулаком.
– Если успеет запустить, – возразил Диборк. – Мы такой возможности не дадим. У нас отличные лучники. Магов застрелим из засады. А новобранцы… – Диборк сплюнул. – Они разбегутся, едва выйдем из леса. Стадо…
Наемники загомонили, и спустя короткое время решение было принято. Диборк радовался. В этот миг он не подозревал, что его предприятие приведет к долговременным последствиям. Но не в отношении его самого и наемников. Для них понятие «долго» перестало существовать…
* * *
Караван вышел с рассветом. Процессия выглядела солидной. Топали новобранцы, кое-как выстроенные в колонну по четыре. Лошади тащили повозки, груженные фуражом, семенами и железом. Мыча и блея, шли коровы и семенили овцы. Взбрыкивали молодые жеребчики. Антон сдержал слово и купил приютившей его деревне племенной скот. У старосты руки дрожали, когда он грузил в повозку плуги. В Гаци их не имелось – ковыряли землю сошками. Теперь деревня заживет сытно. Добрый скот на племя – тоже богатство. Будет оркам мясо!
Люсиль с лофом возглавляли колонну. Оглядываясь на обоз, девушка улыбалась. С тех пор как ей восстановили лицо, Люсиль почти постоянно пребывала в приподнятом настроении. Она будто родилась вновь. Ей было интересно все – даже набор навобранцев и их последующее обучение. Прежде она сочла бы это скучным. Она даже уговорила Иль-Ина набрать воинов больше. Три десятка Гонсею мало. Земли лофства обширные. Нужно высылать дозоры, для этого тридцать конных – в обрез. А кто будет охранять замок? Расходы? Гонсей и сотню прокормит. Зато у них будет пехота и конница, как в нормальном войске.
Куворк согласился, скрепя сердце, лоф только кивнул. В военных делах он не смыслил совсем. Люсиль это изумляло. Как хумми могли утвердить лофом? За красивые глаза, что ли? Подумав об этом, Люсиль вздохнула. Глаза у лофа и вправду были красивые. Очень притягательные, если честно. Но доверять неумехе править землями? Что из того, что он маг? Наместник из ума выжил?
В других обстоятельствах Люсиль высказала бы это вслух, но теперь смолчала. Во-первых, она дала слово. Во-вторых, случившаяся с ней беда и последовавшее исцеление многое в ней изменили. И еще… Лоф нес в себе какую-то загадку, а Люсиль была девушкой любопытной. Расспросить его в Оули не представлялось возможным – слишком много хлопот. Зато в пути времени много.
Люсиль послала жеребца вперед и поравнялась с лофом.
– Могу я спросить, высокородный?
– Можешь, – кивнул хумми. – Только брось эти титулы. Мое имя Антон.
– А как же Иль-Ин? – удивилась Люсиль.
– Это фамилия. У людей в моем мире три имени. Личное, имя отца и родовая фамилия. Я Антон Игоревич Ильин. Но так пишут в бумагах. Молодые люди в общении используют личное имя. Обращаясь к пожилым, добавляют отчество. В войске приняты звания. В переводе на ваши – воин, десятник, сотник. В определенных случаях к званию добавляется фамилия. Например, старшина Ильин.
– И как мне обращаться к тебе? – спросила Люсиль, поразившись вываленным на нее сведениям. Надо же, как сложно!
– По имени, – улыбнулся Иль-Ин. – Мы, вроде, молодые.
– Хорошо, – кивнула Люсиль. Если он так хочет… – Но только с глазу на глаз. При слугах и воинах я буду звать тебя «господин лоф».
– А я тебя: «госпожа сотница».
В глазах лофа прыгали смешинки. Люсиль хотела обидеться, но смогла – настроение не позволило. Пусть будет «сотница». Ее нынешнему положению соответствует. А что звание «сотник» не имеет женского рода, она объяснит.
– Хорошо, Энтон, – Люсиль сделала ударение на первом слоге – ей так больше нравилось. – Чем ты занимался в своем мире?
– Проходил срочную службу.
– Что значит, «срочную»?
– Молодых мужчин в нашем государстве призывают в войско на два года. Затем отпускают домой.
– Это не выгодно! – удивилась Люсиль. – Обучить воинов и отпустить?
– Зато в случае войны их можно призвать, получив миллионы бойцов.
– Так много?
– В моем государстве живет свыше двухсот миллионов жителей.
– Сколько?!
– СССР – большая страна. У нас много земель – больше чем у кого бы ни было. Это многим не нравится. Поэтому мы вынуждены содержать большое войско. Нам приходилось воевать – и не раз. Мы всегда побеждали.
Люсиль кивнула. С таким войском и не победить? Да будь в Руме хотя бы в сто раз меньше… От зургов ошметки бы полетели! А также от иль с хумми.
– Чем ты собирался заняться потом?
– Закончить учебу в институте. Я будущий переводчик, знаю несколько языков.
Люсиль только головой покачала. Высокородный – толмач? В Руме они слуги. Или в их мире высокородных много?
– Кто твои родители?
– Отец – полковник запаса, мать была врачом. Лекарем, по-вашему, – Энтон вздохнул.
– Что значит «полковник»?
– Командир полка, – ответил Энтон после заминки. – Тысячи, по-вашему.
«Его отец тысяцкий! – обрадовалась Люсиль. – Мы ровня».
– А почему «запаса»?
– Ему пятьдесят шесть лет, более не служит. Государство платит ему пенсию. Это такое жалованье за прошлые заслуги.
«Надо же! – удивилась Люсиль. – У нас удалившимся со службы ничего не платят. Зато дают земли».
